Эмили Родда - Дело о ядовитых письмах

Мисс Эдейр внезапно присела на капот машины, схватившись руками за голову.

— Хорошо, — сказала она сдавленным голосом. — Какой смысл отрицать, в самом деле? Да, кто-то посылал мне эти омерзительные письма. Они уже несколько недель отравляют мне жизнь.

Начав говорить, мисс Эдейр уже не могла остановиться. Чувства долгое время переполняли ее, не имея выхода, а теперь наконец она получила возможность излить душу. Как и Сэм Фрин, она оказалась рада возможности все рассказать.

— Я получила три письма, — говорила она. — Когда пришло первое, я его просто выбросила. Но потом, после второго письма, я по-настоящему забеспокоилась. А когда пришло третье, я сломалась полностью.

— Так вы сохранили два последних? — спросил я, скрестив пальцы на удачу.

Она уныло кивнула.

— Можете посмотреть, если хотите, — сказала она. — Теперь уж ничего не поделаешь.

Она выудила из своей огромной сумки два листка бумаги для заметок. Пока Ник переписывал письма, задавая обычные вопросы о конвертах и почтовых штемпелях, остальные разглядывали знакомый шрифт из слов, вырезанных из газеты и наклеенных на бумагу.

Первое письмо гласило:

ОКО ЗНАЕТ ТВОЙ ГРЯЗНЫЙ МАЛЕНЬКИЙ СЕКРЕТ.

СКОРО ВСЕ УЗНАЮТ.

ТАК ТЕБЕ И НАДО!

И второе было не лучше:

ПОГОДИ, ПОКА ВСЕ УЗНАЮТ, КАКАЯ ТЫ НА САМОМ ДЕЛЕ.

ТОГДА ТЕБЯ ПЕРЕСТАНУТ УВАЖАТЬ.

— В этих письмах невыносимая ненависть, — грустно сказала мисс Эдейр. — Л подумала обо всех своих знакомых и не могла понять, кто же может меня так ненавидеть. Во всяком случае, мысль, что другие получили подобные письма, действительно приносит облегчение.

Она судорожно вздохнула.

— Конечно, мне жаль их, но я рада узнать, что не одна. Но вот неразрешимая загадка — откуда Око знает такие вещи о людях. Я бы никогда не подумала, что кто-то узнает о... — Ее голос замер.

— Так то, что сказано в письме, правда? — спросил я напрямик.

Я понимал, что это крайне нетактично, но сейчас мне хотелось только выяснить все, что возможно.

Мисс Эдейр сжала руки и посмотрела на меня взглядом, полным тоски и боли.

— У каждого есть что скрывать, Элмо, — сказала она наконец. — И я не исключение. Но это никого не касается — по крайней мере, не должно касаться. Некоторые вещи потому и называются «личные дела».

Вот и все, что она нам сказала. Она только несколько раз повторила, что не может понять, как Око сумело узнать это о ней.

— А я не думаю, что Око несет ответственность за эти письма, — упрямо сказал я. — Вы читали колонку в газете, так что знаете, что в ней никогда не было ничего злобного. А этот анонимщик сделал несчастными, по крайней мере, трех человек. Конечно, это доказывает, что письма и колонку в газете пишут разные люди!

Мисс Эдейр безнадежно пожала плечами.

— Ты так считаешь? Но Око явно из тех, кто любит секреты, — вся колонка полна секретов и сплетен. А может быть, секреты, которые вы находите возможным напечатать, уже недостаточно забавны для Ока? Может быть, опасные секреты для него более привлекательны? Секреты, которые ранят людей? Может быть, Око привлекает этот вид власти?

— Какой ужас! — вздрогнула Лиз.

— Это безнравственно, — тихо сказала мисс Эдейр. — И это страшно. В такие времена мне иногда хочется снова пойти в церковь.

Она опять вздохнула и протянула руку. Ник послушно передал ей оба письма.

— Что ж, — пробормотала она с ноткой прежнего юмора в голосе, — теперь мне можно ехать домой, как вы считаете? Или вам нужно что-нибудь еще?

— Мы... мы считаем, что вы не должны уходить из школы, — пролепетала Лиз. — Если вы уйдете... если мы потеряем вас... ты потеряем очень много.

Санни, Том и я дружно поддержали ее.

Мисс Эдейр закусила губу и наклонила голову.

— Мне приятно слышать это от вас, — пробормотала она. — Спасибо.

Мы переглянулись и отошли от машины, но вдруг Ришель сделала шаг назад.

— Есть еще одна важная вещь, — сказала она серьезно. — Это насчет ваших очков, мисс Эдейр. Когда я была у глазного врача, то приметила одни в очень тонкой золотой оправе. Нет, я такие все равно не хочу носить. Но вот вам стоило бы попробовать. Они в любом случае подойдут гораздо больше, чем эти ваши толстые, черепаховые.

Санни и Лиз тихонько застонали, но в первый раз за все это время я увидел, как губы мисс Эдейр тронула улыбка.

— Спасибо, Ришель, — вежливо ответила она. — С твоей стороны, было очень любезно упомянуть об этом. Я непременно подумаю на эту тему. Как только выброшу из головы кое-что другое.

После этого наша компания разошлась. Лиз снова нужно было идти домой, проводить время с мамой. У Санни был сбор по таэквондо. Я нужен был в газете, потому что сегодня вечером мы начинали печатать тираж. А Нику и Ришель подошла очередь идти к противной миссис Дриск-Хэскелл.

Но Том прошел со мной часть дороги до редакции, и, конечно, мы поговорили о мисс Эдейр.

— Она была по-настоящему огорчена, — твердил он и сам выглядел огорченным, вспоминая об этом. Хотя по нему такого не скажешь. Том гораздо более чувствителен, чем представляется. Я часто думаю, что он так много шутит и дурачится, просто чтобы скрыть это.

Мы остановились у киоска, чтобы Том мог купить гамбургер и жареную картошку. Огорченный или нет, но он всегда был голоден. Я сам люблю поесть, но никак не могу понять, куда девается все, что он съедает. Может быть, это потому, что он такой высокий.

Мы пошли дальше, поделив картошку. Надо сказать, она была вкусная. Облизав соленые пальцы, я произнес:

— К сожалению, мы ничего нового не узнали из писем к мисс Эдейр. Они точно такие же, как другие, по ним не выяснишь, кто их писал.

— Пока нет, — промямлил Том с набитым ртом. — Но, как сказал Ник, всякая информация накапливается. — Некоторое время он казался сердитым, обнаружив, что процитировал Ника, затем рассмеялся. — Даже Ник иногда бывает прав, — добавил он.

Я кивнул.

— Думаю, что нам следовало бы поискать другие жертвы Ядовитого Пера, — сказал

— Если есть другие.

— Надо искать людей, которые ведут себя странно, — сказал Том. — Я имею в виду, необычно. Людей, которые озабочены, или нервничают, или...

Меня словно током ударило. Я повернулся к нему и щелкнул пальцами. Он удивление уставился на меня.

— Мистер Ричардсон! — воскликнул я.

— Мистер Ричардсон? Кто это?

— Я встретил этого типа вчера у глазного врача. Он услышал, как Ник говорил, что я работаю в газете. После этого он подстерег меня, когда другие ушли. Он хотел знать, кто это — Око. И предложил мне пятьдесят долларов — пятьдесят! — чтобы я ему рассказал. Он очень нервничал, Том. Я тогда не придал этому значения, но готов держать пари, что он тоже получал анонимки.