Леонид Владовец - Призраки бездонного озера

Шар-ра-рах! — болото вздрогнуло от громового удара, щит разлетелся на мелкие кусочки, будто был сделан из хрупкого стекла. Шлем словно бы сдуло с Женькиной головы и унесло неведомо куда. К тому же сила удара оказалась такой, что на сей раз Женька не смог устоять на ногах. Хорошо еще, что в момент этого бесовского залпа Женька стоял спиной к серебристой дорожке и поэтому не свалился с нее в болото.

Правда, и без того положение казалось отчаянным. Падая, Женька выронил меч. Вряд ли он упал далеко от серебристой дорожки, но подбирать у Женьки не было времени. Победоносно вереща и восторженно взвизгивая, Бес нацеливался нанести еще один удар лучом. Теперь он находился слева, со стороны леса. А меч-то упал справа от серебристой дорожки, и для того, чтоб попытаться его поднять, Женьке надо было повернуться к неприятелю спиной. Ясно, что даже если б волшебные доспехи защитили его от поражения лучом, то с тропы его непременно сбросило бы.

Но тут Женька вспомнил о кресте, что получил от Черного камня, и о том заклинании, которое сумел разгадать, переставив буквы и слова в дурацкой фразе про лису и треску:

В эту самую секунду рога и зеркало Беса послали в Женьку второй громоносный луч. Женька только зажмуриться успел да произнести не голосом, а душой это самое заклинание.

Шара-ра-рах! — дорожку, с которой Женька не успел подняться, тряхнуло намного сильнее, чем в первый раз, и «Ивана-Царевича» даже в воздух подбросило. Это было все, что он успел почувствовать, потому что глаза у него были закрыты, а уши заложило от грохота. Именно поэтому Женька не видел и не слышал, как от креста, висевшего у него на груди, во все стороны вытянулась тонкая золотистая паутина и мгновенно прикрыла его от громоносного луча. И не только прикрыла, а отбросила луч обратно к Бесу! Отраженный луч с силой ударил Болотного в туловище, прогрохотал гром, и бронированное чудище разлетелось на кусочки, которые тут же вспыхнули синим пламенем и, сгорая, дождем посыпались наземь, будто метеоры…

Женька сознания не терял, но все равно несколько минут не открывал глаза, боясь увидеть что-нибудь страшное. И вообще, «Иван-Царевич» некоторое время не понимал, жив он или мертв.

Но поскольку после того, как Болотный Бес взорвался и все его обломки сгорели, не долетев до земли, вокруг воцарилась тишина, Женька рискнул открыть один глаз, а потом второй. Кроме темного неба да серебристого сияния, исходившего от дорожки, он увидел только небольшую белесую черточку, уносившуюся к небесам. Почти такую же, как та, в которую превратилось полупрозрачное белесое подобие человеческой фигуры, возникшее после погибели Водяного-Лиходея. Что ж это такое? Правда, Болотница-Охотница, перед тем как исчезнуть и превратиться в Лихоманщицу-Обманщицу, успела прокричать что-то вроде: «Понеслась душа…», но куда именно, не сказала.

Вообще-то, похожую фразу Женька слыхивал. Произносил ее дядя Вася, когда они с папой выпивали по рюмочке. Только дядя Вася договаривал: «Понеслась душа в рай!»

Конечно, дядя Вася говорил это в шутку. Но Женька догадывался, что Болотница-Охотница не шутила. Уж очень похоже было то, что он видел, на то, что ему прежде рассказывали о бессмертных душах. И насчет того, что души праведников отправляются в рай, а грешные души — в ад, Женька тоже представление имел. Как и о том, что рай вроде бы должен находиться где-то на небе, но не прямо в космосе, потому что там его давно бы космонавты обнаружили, а в каком-нибудь гиперсуперпространстве, которое нельзя обнаружить даже с помощью радио- и рентгеновских телескопов. Насчет ада у Женьки тоже были свои понятия. Он находился, по его разумению, где-то в районе земного ядра, ниже земной коры и мантии, куда геологи еще не добурились.

Именно в этом направлении — то есть к центру Земли! — по мнению Женьки, должны были отправиться души Водяного-Лиходея и Болотного Беса после их погибели. Если, конечно, у них вообще эти самые души имелись. Почему же их понесло в обратном направлении, то есть в небеса?!

Если насчет того, что Водяной-Лиходей уничтожен, Женька не сомневался, поскольку сам видел, как он взорвался, то насчет того, что Болотного Беса постигла та же участь, он еще мог только догадываться. И подозревал, что Бес куда-нибудь спрятался, чтоб потом внезапно выскочить и напасть на Женьку.

Бес, конечно, не выскочил, но зато из камышей выпорхнула зловредная Лихоманщица и снова принялась вертеться в воздухе над Женьки-ной головой.

— Совсем пропал! Совсем пропал, Иван-Царевич! — голосила она. — До того ослабел — встать не может! Сейчас помрет! Говорили ведь — не суйся с суконным рылом в калашный ряд!

Женька разозлился — и встал на ноги. Как только он смог посмотреть на серебристую дорожку сверху вниз, то тут же увидел… свой щит, который, как ему хорошо помнилось, на куски разлетелся от удара громоносного луча. И шлем, улетевший неведомо куда, и меч, который вроде бы упал с дорожки, — тоже лежали рядом со щитом. Как только Женька подхватил свое оружие, ему стало ясно, что Болотный Бес побежден. Ведь после того как взорвался Водяной-Лиходей, к Женьке вернулись сапоги и щит, утонувшие в озере. Кроме того, Женька заметил, что туман, отступивший к лесу, вообще исчез. Точно так же, как выпрямилась дорожка после погибели Водяного. Стало быть, и тут произошло что-то подобное.

— Рано радуешься, соколик ясненький! — резко сменила тон Лихоманщица. — Думаешь, одолел Водяного и Беса, так и с Духом Прорвы справишься?! Как бы не так! Нипочем не одолеешь! А рассвет-то уж недалече!

— Кыш отсюда! — крикнул Женька и замахнулся мечом на эту надоеду. Но Лихоманщица порхала хоть и не высоко, но так, чтоб «Иван-Царевич» не мог ее достать, а потому продолжила дразниться. Женька совсем рассвирепел и даже хотел метнуть меч в Лихоманщицу, но тут в воздухе над лесом замерцало оранжево-красноватое пятнышко, послышался нарастающий шелест крыльев, и вскоре над серебристой дорожкой появилась мудрая Сова. Лихоманщица едва ее увидела, как тут же замахала рукавами и по какой-то корявой траектории улетела не только за камыши, но даже и за остров. Сова за ней гоняться не стала, а приземлилась на дорожку.

Женька, вообще-то, ее в данный момент ни голосом, ни душой не звал. Во всяком случае, как ему казалось, особой потребности в появлении Совы пока не было, и прилетела она, так сказать, по собственной инициативе.

— Добро повоевал, Иван-Царевич! — похвалила Сова. — Только одному смертному до тебя такая удача выпала, однако и он супротив Духа Прорвы не устоял. Да и с Бесом тебе, прямо скажем, чудом справиться удалось. Крест помог, и рубиться с Болотным тебе не пришлось. Однако против Духа сражаться куда тяжелее, на одном везении далеко не уедешь. Прежде всего надобно тебе до святого источника дойти. Коли выпьешь, не отрываясь, шелом святой воды да меч окропишь — силой тебя Дух не одолеет, сможет только хитростью или измором взять…