Адам Багдай - Тайна черного зонта

— Ему придется здорово поломать голову, пока додумается, что ручка отвинчивается. Это может выглядеть даже забавным.

Кубусь старательно свернул пергамент в трубочку, вложил трубочку в пустотелую ручку и аккуратно привинтил ручку к зонту.

— Пожалуйста. — Он взмахнул зонтом, как саблей. — И кто бы мог подумать, что эта старая рухлядь является на самом деле самым замечательным зонтом в мире.

Пани Павликова вернулась домой позже, чем обещала сыну. Когда она вошла в комнату, свет еще горел, но Кубусь уже сладко посапывал во сне, лежа в своей постели на раздвинутом кресле-кровати.

Мамой Кубуся вдруг овладело чувство невыразимой нежности. Она с любовью смотрела на румяные щеки сына, растрепавшиеся светлые волосы, на выглядывавшее из-под одеяла ухо, казавшееся искусно выполненной раковиной. В ушную раковину — увы! — будто в обычную речную ракушку, набился песок, но мама, улыбаясь, простила в мыслях сыну это маленькое прегрешение против правил личной гигиены. Он ведь все сделал совершенно самостоятельно — сам приготовил себе ужин, сам раздвинул и застелил кресло-кровать — и сейчас после дневных трудов спит сном праведника.

Склонившись над спящим сыном, чтобы поцеловать его в чумазую щеку, мама внезапно отпрянула.

— Что это?

Из-под одеяла торчала серебряная ручка от зонта. Осторожно отвернув одеяло, пани Павликова вдруг рассмеялась. Ее ненаглядный сыночек обнимал обеими руками старый запылившийся зонт, крепко прижимая его к своей груди! Уже и раньше Кубусю случалось приютить на ночь в своей постели лягушку, приблудного котенка, но чтобы зонт?.. Такого еще не бывало.

Заботливая мама, осторожно высвободив зонт из мальчишеских объятий, внимательно к нему присмотрелась.

«И откуда он только вытащил эту старую рухлядь? Почему так заботливо прижимает к себе? Для чего он ему понадобился?»— удивилась она, разглядывая зонт со всех сторон. Потом ей вспомнилось, что когда-то Кубусь, кажется, говорил, какие замечательные луки получаются из спиц от старых зонтов. Погладив сынулю по головке, она поцеловала его в щеку, а зонт поставила торчком у кресла-кровати, где он смотрелся как солдат на посту.

Утром, едва раскрыв глаза, Кубусь не обнаружил зонта под одеялом.

— Где мой зонт?! — вскричал он, потрясенный неожиданным открытием.

В дверях ванной показалась встревоженная его криком мать. На ней был домашний шелковый халатик, а голова была обвязана полотенцем. Спросонок мальчику показалось даже, что перед ним не мама, а какой-то раджа из индийских сказок.

Ласково улыбаясь, мать стала выговаривать сыну:

— Кубусь, побойся бога, кто это спит в кровати с таким грязным зонтом?

— Где зонт? — не своим голосом завопил Кубусь.

— Здесь он, здесь. Ничего с ним не случилось.

Кубусь водил по комнате заспанными глазами и наконец за спинкой кресла-кровати увидел серебряную ручку. Он судорожно вцепился в нее, поднял зонт кверху и вздохнул с невыразимым облегчением.

— Что с тобой, Кубусь? — спросила обеспокоенная мать. — Откуда у тебя этот допотопный зонт?

Кубусь пытливо взглянул на нее, мысленно прикидывая, стоит ли говорить правду. Нет, все-таки не стоит. Мать не поймет всей этой загадочной истории с зонтом. Она, пожалуй, даже высмеет его или — что еще хуже — может заставить немедленно возвратить зонт владельцу либо позвонит в полицию. И Кубусь уклончиво пояснил:

— Это такой старый зонт, его нашел Ленивец. — Ну, хорошо, а почему ты спал с ним? Кубусь пожал плечами:

— А разве нельзя?

— Не понимаю тебя, Кубусь. Как можно брать в кровать зонт? Ты с каждым днем ведешь себя все более странно. Признайся, может быть, снова играешь в детектива?

«Играешь в детектива! — сердито подумал мальчик. — Ничего себе! Я расследую самые таинственные дела, а мамуся говорит: „Играешь в детектива“!»

Кубусь, надувшись, холодно взглянул на мать.

— Почему ты так думаешь? — обиженно проронил он.

— А что ты делал вчера вечером?

— Был у Гипци.

— А этот зонт?

Мальчик нахмурился. Ему очень не нравились эти расспросы.

— Я ведь сказал, что зонт нашел Ленивец.

— Где?

«Где можно найти зонт?» Мальчик ненадолго задумался. Он уже разозлился. Нужно было найти такой ответ, чтобы мать наконец оставила его в покое.

— В трамвае, просто в трамвае, — не очень вежливо ответил он.

— Если нашел зонт в трамвае, то нужно отнести его в бюро находок… И вообще странно, что Ленивец унес зонт из трамвая.

Мальчика от волнения бросило в жар.

— Мамуся, ты совсем не знаешь Ленивца. Он над этим не задумывался.

— Тогда ты должен сказать ему об этом.

— А если мне самому зонт нравится! У него серебряная ручка, и вообще… мировой зонт.

— Дорогой мой, я очень хорошо понимаю, что зонт мировой, — шутливо заговорила мать. — Но у него ведь есть хозяин, которому он может нравиться еще больше, чем тебе.

Кубусь громко вздохнул, он был уже сыт по горло этим затянувшимся разговором.

— Хорошо, мамуся, отнесем его в бюро находок.

— А ты знаешь, где находится бюро?

— Не знаю, но найду адрес в телефонном справочнике.

Мать подошла к Кубусю, хотела ласково погладить его, но он резко отпрянул.

— Кубусь, милый, — мягко произнесла она, — что с тобой? Что такое случилось?

Кубусь упрямо молчал.

— Если для тебя этот зонт так важен, то, может быть… — Она хотела сказать: «…то, может быть, удастся сделать так, чтобы зонт остался», но Кубусь перебил ее:

— Отнесу его сам, мама, не беспокойся об этом.

— Хорошо. Не сердись на меня. А теперь вставай, завтрак уже готов.

Кубусь потянулся, как кот, широко зевнул, как молодой бегемот, и тут неизвестно почему ему припомнился разговор Усика с человеком, которого Кубусь никогда не видел. Было это вчера, когда он, спрятавшись под пледом, путешествовал «зайцем» на великолепном «Крайслере». Усик настаивал, чтобы тот человек искал зонт в каких-то бюро. Может, речь шла как раз о бюро находок?

Раздумывая над этим, Кубусь выскочил из постели. Взяв в руки зонт, он поставил его в угол около шкафа. Потом, потянув носом, уловил изумительный аромат свежего кофе…

— Завтракать! — крикнула ему мать.

За завтраком Кубусю вдруг сделалось не по себе оттого, что так глупо наврал матери. Надо было тогда сказать ей правду или промолчать. Сейчас, в минуту раскаяния, ему хотелось сказать: «Мамуся, с тем зонтом все было совсем не так. Его нашел Ленивец, но не в трамвае… И вообще это непростой зонт…»

Тем не менее он не сказал ни слова, ибо чувствовал себя весьма неуютно и ему было стыдно. Он далее подумал, что не будет ничего страшного, если расскажет об этом матери вечером или завтра. Сейчас же он не хотел портить ей настроение. Подавая ему кофе, мать потихоньку напевала. У нее был приятный чистый голос, и Кубусю очень нравилось, когда она пела.