Сергей Иванов - Близнецы и звезда в подземелье

— Ты просто стань лицом к стене, Виталь. А дальше я сама!

Дело в том, что цирковой может по человеку влезть, как по лестнице. Раз-два-три... Ромашкин и ойкнуть не успел, как Ольга уже была у него на плечах! А уж стоя на прямых ногах, он ее, конечно, легко мог удержать.

Ольга изготовилась прыгнуть, чтоб локтями лечь на край ямы, а там уж как-нибудь. Но тут вдруг случилось... то ли землетрясение, то ли вообще наша планета столкнулась с каким-то космическим телом. Потому что внезапно и со всего маха Ольга полетела вниз. И наверное, довольно здорово треснулась бы, если б не уже много раз упоминавшийся здесь тюфяк. Ольге повезло, потому что плечами и затылком она упала на эту довольно-таки рыхлую солому... Ну а уме всем остальным — увы! — шлепнулась оземь.

На самом деле, конечно, не было никакого космического столкновения. Просто Висюлькин-гад подкатился к Витальке и ударил ногами ему под коленки.

Причем этот «большой музыкальный деятель» на том не успокоился. Руки у него действительно были связаны, но ведь впереди. Висюлькин мог ими действовать почти без ограничений. Это сейчас же испытала на себе Ольга, когда «директор школы» крепко огрел ее по спине. Ромашкин вскочил с пола и бросился защищать Ольгу. Но тут же был сшиблен безжалостным ударом в живот, а потом по лицу. При этом Висюлькин что-то приговаривал, но Ольге просто некогда было слушать.

С разбитой физиономией, полусогнутый Ромашкин мог теперь только привалиться спиной к лежащей Ольге, чтобы не ей доставались висюлькинские кровожадные тумаки. А Ольга как раз хотела встать. Но не могла, потому что Ромашкин, который, как мы помним, был довольно высоким, а вернее, длинным мальчишкой, основательно припечатал ее к тюфяку.

Такая вот трагикомическая ситуация. Впрочем, ничего комического в ней не было. Может, Висюлькин бы над этим всем посмеялся. Но в этот момент он уже окончательно озверел, вошел в раж и лупил бедного Витальку совершенно беспощадно.

Ольга делала невероятные усилия, чтобы как-то выбраться из-под Ромашкина. Но опять ничего не вышло. Просто какое-то кошмарное положение!

Безвыходное!

И тут раздалось вдруг: — Не трогать!

А потом что-то тяжелое, но в то же время очень упругое ухнуло в яму.

Ольга-то поняла, что это: она узнала голос — такой грозный с врагами, такой добрый в дружеской беседе и такой родной — лично для нее.

Так умел крикнуть только дед Олава. Да! Это был именно он. И сейчас же Висюлькин стал именно... «висюлькиным», потому что могучая рука Олавы Джоновича подняла его за шиворот... Вот уж воистину, как котенка! Сразу стало видно, что это все-таки жалкий и тщедушный человечек.

— Ты как посмел бить детей?!

Висюлькин висел совершенно бледный. Лицо его было словно бы обмазано майонезом. Потому что еще и вспотело от страха. Очень неприятное зрелище!

— Оставь его здесь, дед, — сказала Ольга, уже придя в себя. — Надо Олежку выручать и Генку. А этот... пусть тут посидит, пока за ним милиция не приедет!

— Да я и не собирался об него руки пачкать, — спокойно ответил старый Олава. Он бросил Ви-сюлькина на тюфяк, потом взял Ромашкина, поднял его на вытянутых руках, словно этот довольно крупный мальчик вообще ничего не весил.

А сверху Витальку принял отец, папа Сева:

Да, парень, досталось тебе!

Это не парень! — почти радостно крикнул Висюлькин. — Это соучастник! Так что — засадите меня, придется сидеть и ему!

Просто невероятно, какой же он гад! — чуть в стороне стояла Надя. — Как мы только могли ему верить!

Надь, а ты как здесь?..

И тут же ей все стало ясно. Родители прочитали непонятную, а для двенадцати ночи и тревожную записку. Позвонили Наде. Та повезла их сюда, чтобы хоть что-то узнать у пленного Ромашкина. А тут, оказывается...

Скорей, скорей поехали, дед!

Они поспешно вышли из дома.

А я, а меня? Господа!

Ольга вернулась и безжалостно захлопнула крышку. И потушила свет!

Выбежала на улицу к их родной, не самой новенькой в мире, но вполне еще крепкой «Волге». Все уже были внутри. Только Ромашкин остался снаружи. В свете полупритушенных фар Ольга хорошо видела его лицо, его глаза.

— Я здесь останусь, — тихо сказал только Ольге. — Подожду до милиции. Так будет честнее!..

Она хотела сказать ему, что не стоит, что «да брось ты». Но уж очень некогда было, уж очень некогда. И ничего не ответив, только взглянув Ромашкину в глаза, Ольга влезла на заднее сиденье, плечом прижалась к милому Надькиному плечу. И тут машина тронулась...

Дальше придется говорить о довольно-таки тяжелых вещах — о том, как бандиты мучили двух мальчишек.

Сначала Олег и Генка делали вид, что ничего не понимают. Странствующий-то рыцарь вообще молчал, потому что был далеко не мастак до разговоров. А Олег, припомнив уроки сестренки, стал нести всякую околесицу. Ему тут же вкатили пощечину. И тогда, хныкнув для вида, Олег снял с головы беретку, а потом куртку, которые у них с Ольгой были совершенно одинаковыми.

Без этих «маскировочных одежд» сразу стало ясно, что Олег все-таки... не Ольга! Бандиты в первую минуту опешили.

Ну, такого гадства Боря еще не видал! — искренне воскликнул Боброн. — Это откудова ты взялся?

Вот в том-то и дело! — обрадовался Олег.

И стал рассказывать, что какая-то девчонка заплатила им денег, чтоб он и его товарищ Петр Бутырин — тут Олег указал на Генку — разыграли сцену, вроде он — это та девчонка. И дала им одежду — Олег показал на снятые куртку и берет — и еще денег.

Вот мы и согласились!

Гонит он!

И тут же получил еще одну затрещину... Кела и Боброн действительно были бандитами. Но дураками они не были. Да тут, собственно, всякий бы понял, что сидящий перед ними мальчишка и сбежавшая с Висюлькиным девчонка — близнецы!

Боброн восседал на своих двух стульях, а Кела метелил Генку и Олега. Потом человек-гора сказал своему подручному:

— Погодь! Сейчас их Боря спросит... Что же, хлопчики, решили отвечать или решили... чего?

И снова их били.

Держись! — тихо сказал Генке Олег ... А может, и самому себе!

Да я не знаю, чего сказать, — отвечал Генка. — Я не знаю, где они!

Этот разговор не пошел на пользу. Из них стали выколачивать хоть что-нибудь. Потому что «хоть что-нибудь» они знали, должны были знать!

Вообще можно вытерпеть очень много. Страшно только вначале, когда ждешь, что сейчас начнется. И еще очень страшно, что этому не будет конца. Но Олег твердо знал: Олечка-близняшка его не бросит ни за что в жизни!

Только, к сожалению, случилось это не сразу. Не быстро. Нам ведь известно, сколько пришлось вытерпеть самой Ольге... В такие минуты, когда боль и пытка все не кончаются, к человеку приходит опыт смерти.

Понимаете, о чем я говорю? Тебе еще жить да жить: у тебя еще сто лет, целая жизнь впереди. Но вот в какой-то очень трудный момент ты вдруг понимаешь — не головой, не в словах, а душой, что вот так оно и будет в момент смерти.