Франклин Диксон - Саботаж на Олимпиаде

— Вот это местечко для меня, — сказал Джо и направил машину на посыпанную гравием стоянку.

Фрэнку пришлось догонять его чуть не бегом: братец прямиком устремился к стойке и уселся на высокий табурет.

Фрэнк раскрыл меню, но у Джо не было терпения на такие формальности.

— Оладьи, — бросил он официантке. — Двойную порцию!

Фрэнк заказал себе гамбургер и жареную картошку. Пока братья ждали заказ, разговор вновь вернулся к неудачной сегодняшней операции.

— Бьюсь об заклад, этот тип заметил агентов и решил не рисковать, — сказал Джо.

— Или ты прав, или вся эта история — липовая, — ответил Фрэнк.

Наконец им принесли еду, и братья молча принялись есть. Ни у того, ни у другого особых надежд на успех расследования не оставалось.

— А ведь это был наш лучший шанс, — грустно сказал Джо, подбирая с тарелки остатки соуса.

— Думаешь, я не понимаю? — отозвался Фрэнк. — Будем надеяться, в спортгородке ничего не произошло, пока нас не было.

Они расплатились и вышли. Сев за руль, Джо тут же выжал педаль газа. Фрэнк включил радио, со страхом ожидая, что сейчас, в очередном выпуске известий, им объявят о какой-нибудь новой трагедии… Что произойдет на сей раз?.. Они ехали к городу по ровной проселочной дороге; в конце концов Фрэнк выключил приемник.

— Ничего, — с облегчением сказал он.

— Нет новостей — уже хорошая новость, — отозвался Джо.

И в этот момент мотор зачихал и заглох. Машина остановилась прямо на железнодорожном переезде.

— Ты чего, Джо?.. Давай двигай дальше! Правила нарушаешь: встал на самом переезде.

Джо повернул ключ зажигания; мотор недовольно фыркнул, но дальше этого дело не пошло.

— Интересно: если у нас кончился бензин — это тоже нарушение правил?.. — глубокомысленно произнес Джо.

Фрэнк посмотрел на индикатор уровня топлива.

— Брось шутить! — сказал он. — Утром был полный бак… Как он мог кончиться? Джо снял руки с руля.

— Кто-то, значит, слил его, пока мы сидели в ресторане.

Вдали раздался свисток и шум приближающегося поезда.

— Джо!.. — заорал Фрэнк, глядя влево, где показались два ярких огня.

Свисток прозвучал снова, еще громче. На переезде зазвонил зуммер, замигали сигнальные фонари — и шлагбаумы с обеих сторон быстро опустились…

— Мы в ловушке… — тихо сказал Фрэнк.

Сердце у Джо бешено колотилось… Он сидел за рулем, лихорадочно, раз за разом поворачивая в замке ключ зажигания. Поезд, приближаясь к переезду, подавал непрерывные тревожные гудки…

Фрэнк обежал вокруг машины, рывком открыл левую дверь.

— Брось!.. Поезд идет, не видишь? Вылезай!.. Машинист опять дал гудок, поезд был уже совсем рядом, а Джо все еще сидел в кабине.

— Заведется!.. — бросил он. Мотор фыркнул и замолчал.

— Бежим! — опять закричал Фрэнк.

Джо наконец отстегнул ремень и выскочил из машины. Оставались какие-то секунды. Братья бросились через рельсы. Фрэнк оказался возле конца шлагбаума и просто обогнул его. Но Джо очутился перед препятствием… Проскочив чуть ли не перед самыми колесами локомотива, он одним прыжком, словно прыгун через барьер, перемахнул через штангу шлагбаума…

— Взял! — заорал Джо. Ведь он только что преодолел барьер — и сделал это впервые в жизни, показав неплохой результат…

В то же мгновение за спиной у них раздался страшный удар; заскрежетало железо, зазвенело стекло. Летящий на всех парах поезд пытался затормозить, но было поздно… Маленький автомобиль службы безопасности, превратившись в искореженную груду металла, свалился где-то за переездом в канаву.

Когда все кончилось, Джо посмотрел на брата.

— Можешь ничего не говорить! Сам знаю, выскакивать надо было раньше. Я все думал — заведется… Кэтлин нас убьет.

— Мы не так уж и виноваты, — сказал Фрэнк. — Не мы же бензин сливали!

— Не мы, — согласился Джо. — Но тогда кто?..

Братьям пришлось провести на месте происшествия несколько часов. Сперва их допрашивала полиция, затем ФБР. Потом следователи опросили машиниста и других свидетелей. Лишь под вечер Джо и Фрэнк прибыли наконец на полицейской машине в офис Кэтлин Бартон. Там их заставили еще раз рассказать обо всем и извиниться за загубленную машину.

Только часов в семь вечера, голодные и усталые, они попали в свой гостиничный номер. Приняв душ, они заказали в номер обед — почти все, что нашлось в меню. И уселись вместе с Шоном и Четом, чтобы поведать о случившемся.

Еду привезли на четырех тележках. Рассевшись по кушеткам и креслам, четверка накинулась на бифштексы с жареной картошкой, салат из креветок, фирменные сандвичи, запеканку, пирог и фрукты.

Говорили главным образом Джо и Фрэнк. Сначала они рассказали, как напрасно прождали неизвестно кого у реки, затем о том, как поезд разбил машину. Потом Чет сообщил братьям о своих успехах.

— Я не нашел фотолабораторию, где бы мне проявили пленку сразу. Так что ходил по пекарням и, как мог, описывал этот торт.

— Ну?.. И узнал что-нибудь?

— Ага, — кивнул Чет. — Пекарня Лобер. Я поговорил с владелицей, Лиз Лобер. Торт она вспомнила, а того, кто его купил, нет…

— Помог, называется! — сказал Фрэнк.

— Она сообщила мне одну вещь, — продолжал Чет. — На торте не было никакого трилистника.

— Вот как!.. — воскликнул Джо. — Значит, с трилистником в торт и попала «приправа», которая нас оглушила.

— Не удивительно, что я себе показался таким зеленым, — пошутил Фрэнк.

Они разговаривали, сидя перед включенным — правда, без звука — телевизором. Джо обратил внимание, что началась передача про Адама Коннера, золотого призера в десятиборье, с показом финальных моментов по всем десяти видам. Эти победы и дали ему рекордную сумму очков — 9100.

Джо включил звук как раз тогда, когда диктор говорил о великолепных — и неожиданных — результатах Адама Коннера в прыжках в высоту, а также о его блестящих выступлениях в беге с барьером, метании копья, диска и беге на полтора километра.

— Знаете, что я вам скажу, — произнес Джо, свирепо расправляясь с куском яблочного пирога. — Я вполне мог бы выиграть это десятиборье… если бы кто-нибудь победил за меня в беге с барьерами.

— Знаем, знаем, — поддразнил его Чет. — Ты об этом и раньше сто раз говорил… Да какой в этом смысл?..

— То есть как? Для меня лично тут очень много смысла.

— Да ты пойми! — доказывал ему Чет. — Ты все равно не можешь выиграть десятиборье, если не будешь участвовать во всех десяти видах. Потому оно и называется «десятиборье», а не «семь из десяти» или «восемь из десяти». Ты должен сам сделать все — во всех десяти видах…

Вдруг Фрэнк вскочил на ноги так резко, что толкнул Шона и разлил свою кока-колу.

— Стойте!.. Вот оно!.. — Фрэнк чуть не кричал.