Валерий Роньшин - ОТДАЙ СВОЕ СЕРДЦЕ

Прозвенел звонок на перемену, и друзья направились к первому «А». Навстречу им из дверей класса, с писком и визгом, повалила толпа первоклашек.

— А ну, брызнули, мелюзга! — гаркнул на них Горохов. — Крутой Макс рулит!

Первоклашки испуганно посторонились.

Мальчишки вошли в класс, но вместо старенькой и худенькой Афонькиной увидели другую учительницу. Молоденькую и полненькую.

Она вопросительно посмотрела на ребят.

— Что вы хотите, мальчики?

— Нам нужна Марья Сергевна, — сказал Самокатов.

— Она уже полгода как на пенсии, — сообщила учительница.

— Да-а? — разочарованно протянул Генка. — А мы хотели с ней поговорить.

— Мы у нее раньше учились, — добавил Макс.

— Ну так сходите к ней в гости, — посоветовала учительница. — Я думаю, Марии Сергеевне будет приятно увидеть своих бывших учеников.

— А где она живет? — спросил Горохов.

— Тут, неподалеку. Дать вам адрес?

— Ага, — сказали ребята.

Марию Сергеевну мальчишки встретили на улице. Она возвращалась из магазина. В одной руке у нее была сумка, в другой — авоська.

— Здрасьте, Марья Сергевна! — подскочили к ней Генка с Максом.

— Здравствуйте, мальчики. — Учительница подслеповато прищурилась. — Максим и Геннадий?

— Они самые! — бойко ответил Горохов.

— Давайте мы вам поможем, — предложил Самокатов.

— Спасибо, мальчики, я уже почти пришла. Вон мой подъезд.

— Мы вам до квартиры дотащим. — Макс забрал у учительницы сумку.

А Генка взял авоську.

Афонькина жила на первом этаже.

— Раз уж вы мне помогли, то заходите в гости, — пригласила она ребят.

А мальчишкам только того было и надо. Но для виду они стали наперебой отказываться.

— Да нет, Марья Сергевна.

— Мы в другой раз, Марья Сергевна.

— Заходите, заходите, — открыла дверь учительница. — Я вас пельменями угощу. Любите пельмени?

— Любим, — сказали друзья.

Едва Генка с Максом вошли в квартиру, как сразу же увидели знакомую фотографию — Афонькина со своим сыном. Ребята понимающе переглянулись.

Через несколько минут Мария Сергеевна позвала их к столу. В тарелках аппетитно дымились пельмени.

— Берите сметанки, — радушно предлагала учительница. — А вот кетчуп…

— Спасибо, Марья Сергевна…

Самокатов густо полил свою порцию сметаной, а Горохов, столь же густо, кетчупом.

И мальчишки принялись с аппетитом уплетать пельмени.

— Марья Сергевна, а вы что, на пенсии? — интересовался с набитым ртом Макс.

— Да, Максим, я теперь пенсионерка.

— А зачем вы на пенсию ушли? — спросил Генка и тоже с набитым ртом. — Поработали бы еще.

Афонькина помешивала ложечкой сахар в своей чашке с чаем.

— Я и так, Гена, сорок лет школе отдала.

— Сорок лет?! — изумились ребята. — Круто!

— Да, круто, — улыбнулась учительница. — У моих первых учеников уже внуки подрастают.

— А у вас внуки есть? — спросил Горохов.

— Нет, — покачала седой головой Афонькина. — Мой сын еще не женат.

— А чего он не женится?

Мария Сергеевна заметно погрустнела.

— Вовочка хотел жениться. И девушку себе нашел. Они уже и заявление в загс отнесли. А потом… потом Рита погибла.

— Рита?! — чуть не подавился Генка.

— Да, ее Маргаритой звали. Очень хорошая была девушка. — Афонькина вздохнула. — И вот погибла в автокатастрофе. В самом начале зимы. И вместо того, чтобы вести Риту в загс, Вовочка повез ее на кладбище.

— На собачье? — брякнул Макс.

Самокатов пнул друга под столом. А Горохов уже и сам понял, что сморозил глупость. Но слово — не воробей, вылетит — не поймаешь.

К счастью, учительница не расслышала.

— Риточка хотела стать врачом, — с грустью продолжала она. — Училась на третьем курсе мединститута.

— А какая у нее была фамилия? — вкрадчиво осведомился Генка.

— Курочкина.

«Ни фига себе!» — подумал Самокатов.

«Вот это фишечка!» — подумал Горохов.

А Афонькина вся ушла в воспоминания:

— Вовочка ее так любил, так любил! Прямо души в ней не чаял… И сейчас любит. Каждый день к ней на могилку ходит. Я ему говорю: «Вовочка, ну что поделаешь. Надо жить дальше. Найди себе другую девушку». А он мне отвечает: «Нет, мамочка, мне никто не нужен. Только Рита». Бедный мальчик… — Мария Сергеевна всхлипнула.

Кап — капнула в ее чашку слезинка.

— …Они уж и квартиру себе купили. И решили: если у них родится девочка — Машенькой назвать. В мою честь. И вот все пошло прахом. Ритули больше нет. А Вовочка так тоскует…

Кап — капнула в чашку еще одна слезинка.

Конечно, нехорошо продолжать столь печальный для учительницы разговор. Но ребята должны были все выяснить до конца.

Поэтому Макс осторожно произнес:

— А вы бы, Марья Сергевна, посоветовали ему собаку завести.

— Чтоб не тосковал, — прибавил Генка.

— Ну что вы, мальчики, — махнула морщинистой ручкой Афонькина. — Вовочку в четыре годика укусила овчарка. С тех пор он не любит собак.

«Собак не любит, а каждый день на собачье кладбище ходит», — отметил про себя Самокатов. А вслух спросил:

— А вы были на Ритиных похоронах?

— Нет, не была. Вовочка мне не позволил. Он сказал: «Я хочу, мамочка, чтобы ты запомнила Риту живой».

— А после на кладбище ходили? — поинтересовался Горохов.

— Нет, не ходила. Вовочка мне сказал: «Я, мамочка, за двоих буду на могилку ходить».

«Знала бы она, на какую могилку ходит ее Вовочка, — подумал Макс. — Точно бы офонарела».

— Ой, что же я на вас, мальчики, тоску-то нагоняю, — спохватилась Афонькина. — Расскажите лучше о себе. Как вы учитесь?..

Мальчишки рассказали Марии Сергеевне о себе, доели пельмени и, попрощавшись, вышли на улицу.

И сразу же принялись горячо обсуждать услышанное.

— Ни фига себе! — восклицал Генка. — Выходит, Курочкина существует на самом деле!

— Существовала, — поправил его Макс. — Она же погибла.

— Я в этом не уверен.

— Так ведь Марья Сергевна сказала.

— Мало ли что она сказала.

— Ты думаешь, Вовочка ей лапшу на уши навешал?

— Вполне возможно… Да-а. Я смотрю, тут сплошные загадки.

— А до разгадки нам, как до луны, — добавил Горохов. — Хотя… — Он в раздумье потер лоб.

— Что «хотя»?

— Постой, постой, Самокат, — Макс продолжал усиленно тереть лоб. — Марья Сергевна говорила, что они заявление в загс подавали. Так?

— Ну, так.

— А в это заявление вносятся все данные о женихе и невесте.

— Откуда ты знаешь?

— У меня же мамаша в загсе работает.

— Ты хочешь сказать — в заявлении есть адрес Курочкиной?

— Вот именно!

— А если заявление уже выкинули?

— А если не выкинули?

— Они же его еще в начале зимы подавали.

— Ну и что? Мать говорила, что в загсах ничего просто так не выкидывается.