Олег Раин - Отроки до потопа

— Я ведь не за этим приходил… — тихо сказал он. — То есть и за этим тоже, но это не главное.

— Потому и попрошу, — Серега с неожиданной отвагой хлопнул Стаса по могучей спине. — А приемчикам каким-нибудь научишь?

— Да хоть сальто-мортале! — Стас тут же выпрямил спину, улыбнулся от уха до уха. — Ты главное, поправляйся, а я маршрут подберу. Что-нибудь поинтереснее.

— И на дельтапланы можно?

— А чего нет-то? Поговорю с инструктором, он свой парень.

— Круто! А можно кого-нибудь из наших взять?

— Ну… Если надежные, если не будут охать да ахать, почему нет-то.

— Да нет, охать не будут, — Серега подумал об Антоше и добавил: — А будут, так мы их со скал сбросим. Как в древней Спарте.

— Чего так сурово-то?

— Сам же говорил, что прогресса никакого. Вот и будем жить по-честному, как в старые добрые времена.

Стас улыбнулся.

— По-честному — оно, может, и хорошо, а вот добрые старые времена — это миф и легенда.

— Ты уверен?

Стас сожалеющее кивнул.

— Добрых времен, Сергунь, боюсь, вообще никогда не было…

Будь у Сереги глаза на затылке, он сидел бы к Лидочке спиной и делал вид, что листает книжку. Но затылком он глядеть не умел, и это доставляло мальчугану массу хлопот. Приходилось бродить по коридору туда-сюда, выдумывать предлоги один другого глупее, попеременно изображать лицом то скуку, то деловую озабоченность.

А в общем…

Как люди знакомятся? Да никак. Не умеют они этого делать, и все тут! Потому и ходят по кабакам, расслабляются с бокалами в лапках, набираются отваги. А набравшись по самые ноздри, выбирают не тех, к кому тянет грудным магнитом, а тех, кто поближе и побезопаснее — то бишь, пострашнее и поглупее. И с этим потом живут — иногда до первого поворота-развода, а иногда целую жизнь.

Но если серьезно, ситуация и впрямь непростая. И спрашивается: что делать, если реальный пацан хочет познакомиться с реальной телкой?

Вариантов не так много, как кажется. Пацан-то, напомним, — реальный, не какой-нибудь там герой с обаятельным носом «ментовского» Казановы или со смотрящим набок великолепным шнобелем Бельмондо.

А потому вариант первый — застрелиться. Чтобы не терзать себя и не мучиться. Стреляться лучше из какого-нибудь фирменного пугача, желательно на симпатичном фоне, само собой, у нее на глазах. Она, конечно, ничего не поймет, но хоть погибнешь с иллюзией исполненного долга.

Вариант попроще — подгрести с независимым видом и что-нибудь эдакое спросить. Не про погоду, конечно, а скажем, про фенечку на руке или серьгу в ухе. Или, закосив под эстета, тонко похвалить новенькое тату, «так идущее к цвету ее волос». Кстати, про волосы тоже можно спросить, — свои ли, какого цвета и почем вообще обходится сегодняшняя покраска и завивка? Неохота интересоваться прической, — можно просто стрельнуть курева. Тупо и в лоб. Тут, правда, имеется риск лажануться, — не все ведь девчонки еще дымят. Да и стремно выпрашивать девчоночьи сигареты. Они, если курят, то сплошной «лайт», а мужику смолить «лайт» — все равно что шотландцу ходить в шортах.

Так что, если взвешивать да гадать, то лучше нет способа, чем подвалить на тачке, ногой распахнуть дверцу и предложить куда-нибудь прокатиться. Способ эффектный, практически безотказный. Правда, работает лишь при одном немаловажном условии. Тачка должна быть шикарной. Это во-первых. А во-вторых, она просто должна быть. В мало-мальском наличии.

А еще…

Еще можно зарегистрироваться на каком-нибудь дурном сайте вроде «Одноклассников» или «Одновузников-узников» и тупо ждать, когда в него заглянет она. А уж тогда не терять времени и, обстреляв десятком вопросов, скорее забивать стрелочку.

Словом, трудно знакомиться с незнакомыми. А уж знакомиться, когда вы знакомы, и вовсе полная труба. Повода-то нет! Ты ее знаешь, она тебя знает, — и ходите, как бурундуки, параллельными курсами, косите глазом и не знаете, что сказать, кроме «здрасьте» и «до свидания».

Кроме того, Лидочке было девятнадцать лет, Сереге недавно исполнилось четырнадцать. Арифметика простейшая: девятнадцать отнять четырнадцать — получаем пять, и эта разница его прямо убивала. Сестре Леночке было всего на год больше!

Конечно, можно было набраться терпения и подождать лет десять-пятнадцать, когда разница в возрасте будет не столь заметной, но ждать так долго (практически еще одну Серегину жизнь!) не хотелось. Лидочка была тут рядом, и что-то надо было срочно предпринимать.

Короче, Серега мучился. Бродил по больнице, осторожно поглаживал свои турундочки-бивни и, глядя в зеркало, с удивлением убеждался, что даже к такому жутковатому виду можно привыкнуть. Он, во всяком случае, начинал привыкать. Могла привыкнуть и она. Может, даже уже привыкла.

Нельзя сказать, чтобы Лидочка совсем не уделяла ему внимания, но все это входило в круг ее повседневных обязанностей. Раз в сутки она выдавала Сереге таблетки, утром ставила укол, вечером предлагала померить температуру. Температура у Сергея была, разумеется, повышенной, но градусник этого почему-то не показывал. Как не фиксировал и жара, раскаляющего щеки и лоб при одном только приближении Лидочки.

При этом Серега с философской отстраненностью понимал, что все происходящее — не что иное, как блажь, и свято место пусто не бывает. То есть другие, может, как-то обходятся без этого, а он не любить уже не мог. Слишком долго западал на Анжелку. Любовь стала чем-то привычным — вроде старой майки или затертых до дыр кроссовок. Не надел разок — и уже чувствуешь себя неуютно. Также получалось и здесь. Стоило образу школьной королевы затуманиться и размыться, как сознание потребовало немедленной замены. Незаменимых-то у нас нет! Вот и появилась Лидочка. С замечательной своей косой и легкими руками. А не было бы Лидочки, Серега нашел бы кого-нибудь другого. То есть, может быть, и нет, а может быть, и да. Но скорее всего — нашел бы. Или просто навоображал бы.

Короче, попахивало явной шизой и разбросанностью. Получалось, что Сереге подходила, в общем-то, любая симпатичная девчонка!

И сразу вспоминался школьный жуир и красавчик Женька — с его безвкусием и полным непониманием красоты. Стройный, кучерявый, он и телосложением напоминал Аполлона. Тоже ведь не искал, не копался! Да и зачем такому копаться? Девчонки сами прибегали и набрасывались со всех сторон. За что и почему валили иным пентюхам такие подарки, было неясно. Должно быть, еще одна ошибка природы, поскольку Женька своей внешности, конечно, не заслуживал. Потому что прогибался перед Сэмом, потому что не ввязывался в серьезные потасовки, потому что был, наконец, полным дебилом. Принцип — не иметь принципов — это было как раз про него. Соответственно, и дружил мосье Евгений с макаками вроде Гоши и Кокера. Но все равно был при этом симпатягой, чего уж там! Серега уже сейчас знал, что красавчик Женька без хлопот поступит, куда захочет. ЕГЭ там или не ЕГЭ, а сработает нормальный человеческий фактор. Придет в первый же вуз, выберет экзаменаторшу помоложе, улыбнется, и дело сделано. То есть симпатичных парней Серега перевидал за свою жизнь немало (он и себя временами считал симпатичным), но в случае с Женькой гротеск получался полным. Злые продавщицы, стоило Женьке войти в магазин, начинали приплясывать за прилавками, норовя подсунуть что получше да посвежее, старушки уступали красавчику место в транспорте, девки — те вовсе борзели, приставая прямо на улице и в метро. Даже злобная Аврора Георгиевна питала к Женечке слабость, не распекала, как прочих и, кажется, ни разу еще не ударила указкой. Великая сила — красота! Серега был уверен, что будущие Женькины супруги тоже никогда не поднимут на мужа руку. Хотя причины и поводы, наверняка, будут…