Андреас Штайнхёфель - Рико, Оскар и тени темнее темного

— Я обещал ей, что не предам, — пробормотал Оскар. — Моя мама всегда говорила, что обещания нарушать нельзя.

Я сглотнул. Что-то давило мне на плечи и сердце, как будто темнота вокруг нас обрела вес и у нее выросли руки.

— А потом? — прошептал я.

— Потом я выписал из телефонного справочника все берлинские фирмы, занимающиеся изготовлением особо сложных ключей, — продолжал Оскар. — Несколько недель подряд каждый день после школы я ходил по ним всем по очереди. В конце концов я нашел Маррака случайно. В телефонном справочнике есть только номер его мобильного телефона, без адреса. Он подъехал к одной такой фирме, за которой я как раз наблюдал. Может, заходил к приятелю. Я стоял на другой стороне улицы и увидел, как он выходит из машины. И понял, что нашел его и теперь он мой. Во всяком случае, почти. Он пробыл там не очень долго. Но достаточно долго для того, чтобы мне хватило времени остановить такси и поехать за ним.

— Ух ты! Слушай, я тоже ездил на такси!

— Но тебя не выкидывали из него по дороге, правда? На красном светофоре этот тупой водитель повернулся ко мне и спросил, могу ли я вообще заплатить. У меня было слишком мало денег, и он отказался ехать дальше. Это было на Урбанштрассе. Я видел, что дальше впереди машина Маррака мигает и поворачивает на Гриммштрассе. И тогда я пошел за ним пешком. Машина была припаркована на Диффе, но я не знал, в какой дом он вошел. Я стал ждать. Примерно через два часа он вышел из дома номер 93. Теперь возможностей было две. Или он просто был у клиента…

— …или он там живет, — сказал я. — Правильно ведь? И для того чтобы это выяснить, ты стал таскаться на Диффе. И встретил меня.

Я не видел Оскара, но чувствовал, что он кивнул. И еще я чувствовал горький привкус во рту.

— Ты использовал меня, чтобы войти в дом! Чтобы искать там Маррака! Чтобы выяснить, здесь ли он живет!

Снова никакого ответа. Я тоже больше ничего не говорил. Молчание расползалось вокруг нас, как чернильная лужа. Нам надо было сматываться. А вместо этого мы стояли на находящейся под угрозой обрушения лестнице, в кромешной тьме, и не могли найти слов… Я — от разочарования, а Оскар — потому что не знал, как ему попросить прощения.

— Вначале, — сказал он наконец и снова сделал маленькую паузу, — вначале ты был мне безразличен. Я и правда хотел только войти в дом. Но наверху, в этом саду на крыше…

— Где ты наконец нашел чего хотел…

— Там мне стало стыдно, что я тебя использовал. Я к тебе очень привязался, Рико! Ты — мой единственный друг. Ты никогда не дразнил и не обижал меня, и ты рисковал жизнью, чтобы меня найти.

И шепотом добавил:

— Все еще рискуешь.

Я обиженно засопел. Другого друга, кроме Оскара, у меня тоже не было. Даже странно, что с таким умным мальчиком людям, в общем-то, так же трудно поладить, как и с глупым. Я вспомнил тот день, когда мы были в саду на крыше и как Оскар положил свою теплую руку в мою. Это было здорово, и в этом не было лжи. Я бы ее почувствовал.

— А как ты сделал, чтобы он тебя похитил? — сказал я наконец.

И услышал облегченный вздох.

— Это было просто. Я все равно собирался этим заняться утром во вторник, но потом передумал, потому что обещал прийти к тебе.

— Без шлема? — недоверчиво сказал я.

— Я меньше боюсь, когда ты со мной, — тихо пробормотал Оскар и быстро заговорил дальше, как будто ему было неловко.

— Я поехал на метро до Котти, а оттуда пошел по направлению к Диффе. Но на Гриммштрассе мне встретился Маррак, он садился в свою машину.

У меня закружилась голова. Я ведь видел из окна гостиной, как Маррак выходил из дома! Не прошло и минуты после этого, как он встретил Оскара, или Оскар — его.

— Такой случай я не мог упустить! — сказал Оскар. — Я спросил, не может ли он взять меня с собой — мой папа прошлой ночью не пришел из пивнушки домой, я его искал, ну и так далее… в общем, все, что придумываешь на ходу в таких случаях.

«Или то, что уже случалось пару раз», — подумал я.

— Во всяком случае, он взял меня с собой. Мы успели проехать только три светофора. Тогда я подсунул ему телефонный номер папы, а Маррак чем-то брызнул мне в лицо. Я очнулся только во второй половине дня, когда он вытаскивал меня из мешка для белья уже в своей квартире. Он заткнул мне рот и связал, у меня в голове все гудело, но я…

— Ты был в его мешке для белья ?

— Думаю, да. Это было похоже на мешок.

Не знаю, что меня сильнее разозлило — то, что Маррак, оглушив Оскара и незаметно упаковав его в мешок, потом до самого обеда безмятежно занимался своей работой. Или то, что я встретил его на лестнице и разговаривал с ним, а Оскар в это время лежал связанным в мешке у наших ног. Об этом я расскажу Оскару только гораздо, гораздо позже, решил я. Шок был для меня уже почти непереносим — не говоря уж о том, что на самом-то деле у Маррака, конечно, не было никакой подруги, которая стирала ему белье и все такое.

— В общем, я как-то умудрился потихоньку высвободить одну руку, — продолжал рассказывать Оскар. — Ну а когда Маррак тащил меня к белому домику, я понял, где я, незаметно оторвал красный самолетик от рубашки и бросил через перила.

— Но почему? Самое позднее, когда твой папа заплатил бы за тебя выкуп, Маррак бы тебя освободил. Тогда бы ты мог свидетельствовать против него, и всем пришлось бы тебе поверить.

Некоторое время я слышал только дыхание Оскара.

— Я не был уверен, — наконец тихо сказал он, — сможет ли папа деньги… сможет ли он их достаточно быстро собрать. Ну и так далее.

Последняя фраза прозвучала так невыразимо печально, как будто Оскар не был уверен и в том, заплатит ли папа вообще за него выкуп.

— Только на этот случай, — продолжал он все еще очень тихо, — ты был моей единственной надеждой. Она была, конечно, совсем малюсенькой, но этого оказалось достаточно.

Он снова замолчал.

— Какая длинная история, — прозвучал чей-то голос над нами. — Но весьма содержательная, спасибо!

Ослепительно вспыхнул карманный фонарик.

Оскар и я взвизгнули одновременно. И одновременно рванули по лестнице вниз. Маррак, который все время нас подслушивал, стоя несколькими ступеньками выше, немедля бросился за нами, и это было, как ни странно, удачей, потому что его карманный фонарик освещал дорогу не только ему, но и нам. Мы прыгали, скакали и громыхали по заднему дому, и я еще подумал: какой идиот объявил его под угрозой обрушения — он и падение бомбы выдержит.

Сбежав вниз, мы оказались перед запертой дверью во двор. Я сунул в руку Оскару связку ключей. Он умнее меня.

— Давай ты! — прошипел я. — Я его отвлеку!