Евгений Некрасов - Муха против ЦРУ

— Эх, не о том мы жильцов спрашивали! — пожалела Кэт, — Придется завтра опять идти по квартирам, узнавать про мальчишку. Целый день потеряли зря: с утра в школу, вернемся — уже обед…

Она замолчала и чуть отшатнулась от Маши. Жест был ненарочным и слабым, но Маша его заметила и, кажется, угадала мысли Кэтрин.

Завтра они войдут в класс, настроенный против новенькой. Сама же Кэтрин и настраивала, поэтому не сможет остаться в стороне. Придется ей или вместе со всеми травить Укропку, или сказать: «Ребята, я ошибалась, Алентьева классная девчонка». И в том, и в другом случае Кэт будет чувствовать себя дурой.

— Я пойду, — буркнула соперница. — Надо еще «Золотого сокола» поискать в Интернете.

— Если хочешь, можем пойти в школу разными дорогами, — предложила Маша.

Кэтрин прикусила губу. На секунду Маше показалось, что сейчас она скажет: «Пойдем вместе!» Но соперница молча кивнула и выскочила за дверь.

Роберт Бистрофф проснулся в самом великолепном расположении духа. Хотелось бежать и действовать. Но время было раннее для завтрака и, стало быть, для встречи с официантом, а резидент старался не нарушать заведенный распорядок дня. У тех, кто может за ним следить, должно создаться впечатление, что они пасут аккуратиста и зануду, какого свет не видывал. Старый наставник Роберта в Лэнгли так описывал работу разведчика:

— Ты идешь по пустыне и собираешь песчинки. Когда поднимешь первую, твой «хвост» вызовет вертолет с бригадой экспертов. Они перелопатят квадратную милю пустыни, пытаясь угадать, подобрал ты что-то или, может быть, оставил. Когда поднимешь десятую песчинку, бригада прилетит через сутки и будет работать спустя рукава. На сотой «хвост» лишь отметит в донесении: «Четырнадцать ноль-ноль, объект поднял сотую песчинку». На тысячную не обратит внимания. После этого можешь спокойно выполнять задание.

Разумеется, слушатели спрашивали: а в чем задание?

— Например, попить волы из фляги. Или измерить длину светового дня, — отвечал старик. — Задание может быть любое, но только не сбор песчинок.

Так и поступал Роберт Бистрофф, даже оставаясь в одиночестве. Как всегда, он потратил полчаса на китайскую гимнастику у-шу. Как всегда, две с половиной минуты чистил зубы, полторы минуты брился и восемь минут принимал душ. Словом, этот день резидента был похож на все остальные, как песчинки в пустыне.

Ровно в девять тридцать он сидел в ресторане Центрального дома литераторов за угловым столиком, облюбованным еще Харви.

— Есть парная осетрина, — изогнулся перед ним официант. — Шеф очень рекомендует: великолепный белок и ни грамма холестерина.

Бистрофф подержал поданную ему кожаную папку и, не заглядывая в меню, вернул ее официанту.

— Несите осетрину. В Америке я завтракал двумя тостами и стаканом сока, а у вас научился объедаться по-русски.

— Но, заметьте, не пополнели, — улыбнулся официант. — Русская кухня — самая полезная в мире. Не то что ваш «фаст фуд».

— Особенно пельмени: жирное мясо в тесте После них кровеносные сосуды ершиком не прочистишь, — брюзгливо заметил Бистрофф.

— Пельмени — зимнее блюдо, чтобы лес валить на морозе, — парировал официант. — А для лета у нас, например, окрошка. Послушайтесь меня, мистер. Один год питайтесь по-русски, без ваших биг-маков и пережаренной картошки в пакете, и вы почувствуете себя другим человеком.

С этими словами официант ушел за осетриной, прихватив папку с вложенным конвертом. Его разговорчивость входила в правила игры. Американец был щедр на чаевые, а с таким посетителем ни один официант не ограничится простым «Что прикажете?».

Бистрофф без особого удовольствия съел осетрину и поехал дальше собирать песчинки. Сегодня сотрудника по культурным связям ждали в книжном издательстве. Там собирались переводить роман известного американского фантаста и попросили Бистроффа помочь в переговорах с автором.

А запущенная резидентом операция набирала ход. Ее питали доллары из переданного официанту конверта и рвение отставного майора Зайцева. Официант сразу же позвонил ему и сказал:

— Деньги мы собрали, работайте. Только, с вашего позволения, я заплачу вечером.

Еще раз отпрашиваться для поездки в сыскное агентство официант не стал, чтобы не раздражать ресторанное начальство. Зайцев поверил клиенту на слово.

В одиннадцать тридцать отставной майор подъехал к заброшенному дому в Тихом тупике. По случайному совпадению его машина была бордовой, как «жигуленок» Крысолова, и вышла с того же Волжского автозавода. Только частный сыщик зарабатывал побольше и ездил не на старой «шестерке», а на «десятке». Чтобы не привлекать внимания, он оставил машину в узком проезде между двором и улицей — на том же месте, где оставлял Крысолов.

Заброшенный дом Зайцев облюбовал еще вчера. Он сразу подумал, что вор может наблюдать из него за двором в бинокль. Но вор оказался мальчишкой, и тогда Зайцев решил не мудрить. Наблюдательный пункт, бинокль — все это слишком сложно для ребенка, который может и так вертеться во дворе, не вызывая подозрений. А вот ему, Зайцеву, заброшенный дом очень даже подходит, чтобы выследить воришку.

Отставной майор нашел тот самый ящик, который Маша подставляла под ноги Вите Галенкину. Наступил, подтянулся, оседлал забор… И увидел то же, что и остальные: разбитое окно на первом этаже.

Зайцев не знал, что при доме имеется сторож, который лазает в это окно четыре раза в сутки (или только так говорит). То, что в доме кто-то бывает, сильно ему не понравилось. Только что Зайцев представлял, как найдет комнату с окном во двор и, устроившись на старом диване, будет с комфортом поджидать белокурого «ангелочка». Но теперь, насторожившись, он решил обойти весь дом, и начал с подвала.

Капельки крови и, как говорят милиционеры, следы волочения тела не укрылись от глаз сыщика. Зайцев стал еще внимательнее. Свежая штукатурка на стене успела высохнуть, и он прошел мимо клада так же, как и Маша с Сергейчиком. Зато потом ему повезло: Зайцев нашел осколок металлоискателя с фабричной наклейкой.

Название прибора «Golden hawk» сказало не сильному в английском языке Зайцеву даже меньше, чем Сергейчику и Маше. Зато наклейка сообщала, что прибор изготовлен в Австралии, и фирма-изготовитель там значилась.

С такими данными узнать назначение прибора было совсем легко. Зайцев позвонил по мобильному в свое агентство и, немилосердно коверкая иностранные слова, продиктовал:

— Голден хавк. «В» не как «в», а две галочки. Маде ин Аустралиа. Минелаб — это фирма, наверное.

Через минуту дежурный компьютерщик сообщил ему, что «Золотой сокол» — металлоискатель, хороший, продается у нас за две тысячи долларов.