Р. Стайн - Няня

«Оставь меня в покое, старая идиотка!»

«Нет, Элли, так нельзя! Ты ведь девушка вежливая! Особенно со старшими, не так ли?»

— Здравствуйте, миссис Брикер. Рада вас видеть!

Старуха облизнула сильно накрашенные губы. Даже зубы испачканы в помаде!

— Ты по-прежнему работаешь у Харперов?

Я взяла с полки две пачки пшеничных крекеров и положила в корзину.

— Да, конечно. Прошло ведь всего несколько дней.

Ее улыбка исчезла, а голубые глаза за толстыми линзами стали ледяными.

— Ты хоть подумала о том, что я тебе сказала?

— Ну, вообще-то…

Миссис Брикер схватила меня за руку так сильно, что я чуть не выронила корзину.

— Нам нужно поговорить, Элли! В первый раз у нас не получилось. Ты должна услышать…

Я подняла свободную руку, будто призывая ее замолчать.

— Пожалуйста, миссис Брикер, мне столько всего надо купить. Сегодня я никак не могу.

Я попыталась повернуться к полкам, но она схватила меня еще сильнее.

— Элли, ты в опасности! Мы должны поговорить! Сейчас же! Дело срочное!

Сердце отчаянно забилось. Неужели я это заслужила? Разве мало проблем у меня было в Мадисоне?

— Нет, простите, пожалуйста, — резко сказала я. — Не хочу показаться грубой, но…

Миссис Брикер подошла еще ближе. Пудра и румяна пахли апельсинами, а от дыхания веяло каким-то кислым чаем.

— У тебя хватит времени угостить меня кофе, — прошелестела она, скупо улыбаясь. — Когда ты закончишь, мы где-нибудь посидим и выпьем кофе. Это займет не больше десяти минут и, возможно, спасет тебе жизнь.

Миссис Брикер повела меня в маленькую кондитерскую «Золотая груша» в самом конце улицы. Моросил дождь, и когда мы шли к кондитерской, она держала меня за руку.

Ей, должно быть, давно перевалило за семьдесят, хотя ходила миссис Брикер довольно твердо. Она носила черные кроссовки фирмы «Найк» и не отставала от меня ни на шаг.

— Когда-то большая часть этого квартала принадлежала нашей семье, — сказала старуха, указывая на магазины через дорогу. — Только в годы Депрессии мы все продали почти за бесценок. Представляешь, сколько все это сейчас стоит? Я сама могла бы поить тебя кофе.

— Ваша семья давно живет в Саутхэмптоне?

— Уж подольше, чем те, кто приезжает на лето, — презрительно фыркнула миссис Брикер.

Мы сели за столик с перегородкой и заказали кофе с рогаликами. Ресторанчик был довольно шумный, крошечные квадратные столики лепились один к другому. За столиком напротив мужчина очень громко ругался с кем-то по сотовому, никого не стесняясь. Скорее всего, выяснял отношения с женой.

Мне не стоило идти на поводу у миссис Брикер. Столько дел, и я почти не ориентировалась в городе. Правда, старуха пообещала, что, если я ее выслушаю, она больше не станет меня беспокоить.

— Я бы не докучала тебе, если бы ты не была в опасности, — заявила она, пристально меня оглядывая.

— Почему бы вам не перейти сразу к главному? — спросила я, подавшись вперед. — Что за опасность мне угрожает?

Миссис Брикер покачала головой.

— Придется начать издалека, — сказала она.

Подали кофе и рогалики. Миссис Брикер разломила свой рогалик пополам и намазала половинки маслом и клубничным джемом. Затем положила в кофе две ложечки сахара и медленно перемешала, разглядывая чашку с таким видом, будто не могла решить — стоит рассказывать историю или нет.

Хотелось на нее заорать. Я посмотрела на часы. Сколько времени я здесь потеряю?

К счастью, тот беспардонный мужчина, что ругался по сотовому, поднялся и ушел. На его место тут же сели две долговязые девушки в обтягивающих топах и коротеньких шортах. У обеих в пупках блестели бусинки из горного хрусталя.

Пока миссис Брикер отщипнула от своего рогалика, я успела сосчитать до десяти. Ее верхняя губа перепачкалась в джеме. Вот она подняла чашку, сделала большой глоток, и на безымянном пальце блеснуло кольцо. Серебряное кольцо с большим темно-зеленым камнем овальной формы — неужели изумруд?

Миссис Брикер перехватила мой взгляд и подняла руку, чтобы я могла как следует рассмотреть кольцо.

— Что, никогда не видела изумруда красивее? Видишь, как на нем играют блики света? Муж подарил мне его на сороковую годовщину свадьбы. Он хвастал, что когда-то его носила королева Виктория. — Она усмехнулась. — Враль долбаный!

Бр-р! Ну и язык! Я чуть не подавилась кофе!

— Оно очень красивое, — сказала я и взглянула на часы, — но, пожалуйста, миссис Брикер…

Наконец-то старуха откашлялась и начала рассказывать.

— Наверное, нужно начать с дома Харперов. Вообще-то первым построили домик для гостей. Ты ведь его уже видела?

Я кивнула.

— Его построили году эдак в 1850-м. Тогда Кривая Бухта была центром китобойного промысла. До сих пор открыт музей, где можно полюбоваться на чучела китов и портреты китобоев. Сегодня промысел угас, и вельботы исчезли, как и все воспоминания о том времени.

Миссис Брикер снова невесело улыбнулась и еще раз откусила от рогалика.

— Так вот, домик построил капитан вельбота по имени Хэлли, первым обогнувший мыс Монтаук. На самом деле старик Хэлли был настоящим негодяем. Мой прадедушка тоже владел лодкой, и Хэлли, можно сказать, ее украл. Купил ее в кредит, но так и не расплатился. Поступок очень в духе Хэлли. С тех самых пор мы презираем Хэлли и их потомков. В конце концов Хэлли, у которого родились четверо детей, захотел построить дом. Средств у него не хватало, и он крал пиломатериалы. Представь, Хэлли воровал лес даже у гробовщика! Не смотри так на меня, Элли, я не преувеличиваю. Этот человек строил дом из гробов!

Я отставила чашку и внимательно посмотрела на нее.

— Миссис Брикер, а откуда вам все это известно?

Она взяла салфетку и вытерла с подбородка джем.

— Есть записи в старых домовых книгах, милочка. И вообще это здесь известно каждому.

«Каждому известно, как же!»

Теперь я поняла, что она и правда чокнутая. «Ну и влипла же ты, Элли! Почему ты сидишь здесь, вместо того чтобы делать покупки и ехать за детьми?»

Миссис Брикер подняла чашку и допила остатки кофе. Затем сделала знак официантке принести еще.

— Жена от него сбежала, — наконец продолжила старуха, — так что, когда Хэлли уходил в море, дети оставались на попечении няньки. Уж не знаю, спал ли он с ней…

«Спал с нянькой? Какая мерзость! Боже, спаси меня от пикантных подробностей!»

— Дети ее обожали. По-моему, ее звали Анна-Мария, если я не путаю.

«Да у тебя все в голове перепуталось, ненормальная!»

— Самый младший из мальчиков, Иеремия, любил няню больше остальных. Он был хилым, болезненным ребенком. Родившись на два месяца раньше срока, Иеремия так и не нагнал сверстников. Он очень мало говорил и боялся чужих.