Р. Стайн - Няня

— Прекрати, Брэндон! — Я пыталась говорить тихо и спокойно, но не смогла сдержаться. — Это не смешно. Ты напугал меня.

Закинув назад голову, он засмеялся.

На мой взгляд, с тех пор, как я приехала, Брэндон стал еще злее и агрессивнее. Я так и не простила его за то, что он пытался утопить сестру. За то, что он спокойно смотрел, как Хизер исчезает под водой.

Эбби говорит, что психиатр со всем справится, только пока я не заметила никаких признаков прогресса. И уж я точно не чувствовала, чтобы Брэндон хоть немного ко мне привязался, как утверждала его мать.

Признаюсь, я ненавидела его — четырехлетнего ребенка!

У Китобойного музея я припарковала машину. Это оказалось белое здание в колониальном стиле, а перед ним — аккуратно постриженная лужайка и белый частокол. Мы находились в старом жилом квартале, среди приземистых многокомнатных домов, настоящих памятников, которые уже несколько поколений поддерживали в идеальном состоянии.

Схватив Брэндона за руку, я наклонила голову, и под дождем мы подбежали к входной двери и юркнули внутрь.

Я ожидала, что обстановка музея будет в духе 1850 года — темные, покрытые плесенью стены, повсюду рыбацкие сети. Однако там было светло и сухо. Я сдала дождевики в гардероб, заплатила за вход, и мы начали осмотр.

Очевидно, в музей превратили чей-то дом. Я попыталась представить, как протекала жизнь в этих огромных комнатах с высокими потолками и дворцовой лестницей, ведущей на второй этаж.

К моему удивлению, Брэндон заинтересовался экспонатами. Он буквально потащил меня в первый зал. Черно-белые рисунки китобойных судов на стенах; увеличенная фотография старой гравюры, на которой рыбак, облокотившись о борт лодки, кидает гарпун в огромного уплывающего прочь кита…

В центре зала находилась маленькая деревянная лодочка, которую, как выяснилось, вырезали вручную. Табличка рядом гласила, что когда моряки замечали кита, то в погоню отправлялись на этой утлой юркой лодчонке.

Брэндон вырвал руку и побежал в другой зал, даже не посмотрев на меня. Я нашла его застывшим у огромного гарпуна на стене. Он внимательно смотрел на заточенный острый конец, а потом потянулся к ручке.

— Даже не думай! — прошипела я. — Знаешь, сколько весит такой гарпун? Намного больше, чем ты.

Брэндон окинул гарпун долгим взглядом. Поднявшись на цыпочки, он снова попытался дотянуться до ручки.

— Забудь об этом, Брэндон! Зачем он тебе? — Я оттащила его от гарпуна.

В следующем зале показывали фильм о китах, и перед экраном стояли кресла для зрителей. Два маленьких мальчика внимательно следили, как огромный кит рассекает океанские волны. Брэндон тут же сел в кресло в первом ряду.

Внезапно мне пришла в голову идея.

— Хочешь остаться здесь и посмотреть кино? — спросила я.

Он кивнул.

— Я приду через десять минут. Никуда не уходи, сиди и смотри.

Брэндон снова кивнул, не отрывая глаз от кита на экране.

Я вернулась к окошку регистратора и спросила, есть ли у них библиотека или архив.

Довольно молодая женщина, сидевшая за окошком, указала мне на лестницу.

— Комната двести три. Глэдис наверняка там, если не отошла пообедать. Попросите ее помочь.

Глэдис оказалась аккуратной пожилой дамой, прекрасно одетой, с коротко постриженными белыми волосами и идеально гладкой, без единой морщинки кожей. Видимо, не один раз делала подтяжку! Я попросила ее найти информацию о доме, построенном в 1850 году.

Глэдис попыталась нахмуриться, но кожу натянули на череп слишком туго.

— Это непросто! — заявила она. — Мы только что начали вводить данные в компьютер. Пока все данные на картонных карточках и в папках. Может, вы знаете фамилию владельца? По имени будет найти гораздо легче.

Закрыв глаза, я попыталась вспомнить, как миссис Брикер называла того капитана. Хэлси? Нет, кажется, Хэлли.

— Его звали Хэлли, — ответила я, — он был капитаном китобойного судна.

Я произнесла имя по буквам.

— На вас джинсы «Гесс»? — спросила Глэдис, внимательно меня разглядывая. — Как они сидят?

— Нет, это другая марка, из местного супермаркета.

Глэдис фыркнула, потеряв ко мне всякий интерес.

— Хэлли, — бормотала она, — сейчас посмотрим.

Через несколько минут Глэдис принесла потертые желтые карточки и радостно помахала ими над головой.

— Томас Хэлли?

Шаг Может быть, я знаю только фамилию.

Глэдис подошла к полке в глубине комнаты и вытащила две пухлые папки.

— Думаю, здесь могут храниться старые вырезки. Посмотрите сами, милая.

Она разложила папки на столе и стала быстро перебирать маленькие карточки.

— Хм… Хэлли. Должно быть, это рядом с Хэлси. Здесь полно семей Хэлси, даже половина трасс и дорог так называются.

Я подумала о Брэндоне. Не слишком ли долго он меня ждет?

— Боже милостивый, — воскликнула Глэдис. — Похоже, речь идет о скандале, милая!

Она показала мне вырезку.

Газета пожелтела от времени, но я без труда прочла заголовок: «Убийство в Уотермильском коттедже».

Сердце бешено застучало, голова закружилась, и я тяжело опустилась на металлический стул.

«Капитан Томас Хэлли… Его сын Иеремия… Иеремия убил молодого человека… Швырнул гарпун прямо в сердце… Полиция в тупике… Как мог мальчишка поднять такой тяжелый предмет? Гораздо более вероятным подозреваемым является отец, хотя в день убийства он отсутствовал дома… Няня вызвала полицию… Местные жители утверждают, что няня и покойный были любовниками…»

Глаза зацепились за последние слова заметки, и я раскрыла рот от изумления.

«Иеремия Хэлли молчал, не в состоянии отвечать на вопросы».

Миссис Брикер, ваша история оказалась правдой.

— Милая, все в порядке? — окликнула меня Глэдис. — Вы вдруг сильно побледнели.

— Нет, все хорошо, — сказала я, отшвыривая папку. — Большое спасибо за помощь. Я… Внизу меня ждет маленький мальчик. Мне пора.

Внизу меня ждет маленький молчащий мальчик.

Мальчик, завороженный висящим на стене гарпуном.

В музее было жарко и душно, но меня колотил озноб. Леденящий ужас, от которого веяло замогильным холодом…

Нет!

Я все же не верю в привидения, миссис Брикер!

Ну… Может, теперь немного и верю…

Когда я вернулась, то нашла Брэндона сидящим, словно ангел, сложив руки на коленях и вперив глаза в экран. Он откинулся на спинку стула и очень мило улыбался. Казалось, он такой маленький, хрупкий и беззащитный.

Мне страшно захотелось погладить его по черным кудрям и извиниться за дурные мысли и злость, которую я к нему испытывала.

Что же беспокоит тебя, Брэндон? Что? Почему ты мне не рассказываешь?

Уверена, Иеремия Хэлли тут ни при чем. К нему это не имеет никакого отношения. Потому что он умер более ста лет назад.