Дмитрий Щеглов - Праздник обжоры

— В кустах никто не лазил?

— Человек, крыса, птица? — Я явно издевался над ним. Но у меня не было другого выхода.

Данила сидел в автомобиле. Надо было как-то его оттуда выручать.

— Человек, — ответил Бугай.

— Ну, если вы считаете бомжа за человека, то тогда считайте, лазил.

— Какой он из себя?

— На вашего товарища похож, такой же невзрачный, только нахальный и веселый. Кузьмой его звать.

— Он из кустов ничего не выносил?

— Простите, у меня, в отличие от вашего друга Кузьмы, другой круг интересов, — поставил я на место Бугая.

Он презрительно посмотрел на меня, запоминая, но ничего не ответил. Теперь я для него не существовал.

— Что, будем искать бомжа Кузьму? — не обращая на меня никакого внимания, спросил Хомут.

— Потом.

А сейчас?

— Поехали прокатимся, посмотрим, что к чему.

Угонщики сели в машину. Я без аппетита жевал пирожок.

«Десятка» медленно отъехала. Хитро все у бандюков. Передний номер виден еще так-сяк, чтобы ГАИ не остановило, а вот задний заляпан совсем. Даже с трех метров не поймешь, что там за цифры. А что гуси залетные, не московские, я определил по переднему номеру.

Прошло минут десять, как Данила залез в джип, когда к нему направился капитан. Он оглядел внутренность машины и сказал:

— Ну, ты как тут? Я смотрю, машину вы не закрываете, не боитесь. Зря. Шпаны сейчас навалом. Ну да ничего, я рядом постою. Так он у вас торты чуть не утащил?

— И арбуз чуть не спер, да уронил, — свалил Данила на несчастного бомжа Кузьму еще и арбуз.

— Жалко, какой спелый был, — посочувствовал капитан. — На дачу едете?

— Если бы машина моя была, я на ней вообще никуда бы не выезжал, — поддержал разговор Данила.

— Ты окно-то хоть прикрой, не смотри, что рядом с пропускным пунктом, они, охранники, в случае чего и не чухнутся.

— Спасибо, — улыбнулся самой широкой улыбкой, на которую только был способен, Данила.

Он стал поднимать со своей стороны боковое стекло.

Капитан шутя отдал ему честь и, остановив для себя движение, перешел на середину улицы. Пока Данила был под охраной милиции, можно было не бояться за его безопасность. Не вечно же ему там сидеть, настала пора сваливать. Капитан отвернулся от Данилы.

Я решил вытащить торты из телефонного люка и быстренько спустился в него. Прежде чем начать выставлять коробки с тортами, я выглянул из люка и с досадой увидел, как снова подъехала и стала у тротуара «десятка». «Заколебали», — подумал я. Пришлось надвинуть крышку. Наверху слышно было, как Хомут с Бугаем раздвигают кусты. Кто-то из них стал на крышку люка. Хорошо, что я ее поставил на место.

— Что ищут господа? — вдруг раздался знакомый веселый голос.

— Кузьма?! — расслышал я утверждающий вопрос Бугая.

— Он самый. С кем имею честь?

— Глянь, Хомут, никак про честь кто-то сдуру начал плесть?

Видно, Бугай схватил Кузьму за шею, потому что послышался хрип:

— Все скажу сам, сам…

— Говори, куда прибор подевался?

Сверху доносился такой же энергичный голос Кузьмы. Он, видно, не очень расстроился, что его шея побывала в железных тисках Бугая.

— За определенную мзду или долю — все выложу как на духу. Только вы сначала скажите, что за прибор? Хотя мне абсолютно все равно, что за прибор. Но я знаю, знаю, где он. Если я вам скажу, что он там, где никак не должен быть, вы мне не поверите, потому что не знакомы не только с диалектикой, но и с формальной логикой.

— Ничего, зато я знаком с железной логикой, — хватка Бугая, наверное, стала крепче.

— О-о-о-н… Он в джипе.

— В каком?

Видимо, Кузьма рукой указал на джип Хвата, потому что дальше последовал такой разговор:

— Ты мне мозги не канифоль, сам знаешь, я в чужую машину не полезу. Где тот прибор, что ты здесь нашел? — слышался угрожающий голос Бугая. — Мне пацан — нахал, вроде тебя, тут две минуты назад сидел — все про тебя рассказал, бомж вонючий.

— Минуточку, минуточку, мы с вами на одном и том же поле щиплем нужную нам травку, — пролепетал Кузьма.

— Ты еще и издеваться? — Сквозь угрожающий голос Бугая вновь послышались хрип и стон попавшего в силки Кузьмы.

— Только за шею хватать не надо, она у меня месяц не мытая. Так вот, — продолжал Кузьма. — Я живу на задворках кондитерской фабрики. У меня там собственный коттедж, сарай в простонародий называется, чтобы вам понятно было, вы ведь из деревни?

— Ты у меня договоришься сегодня! — Бугай выражал нетерпение.

— Можно я вам все по порядку расскажу, а то вы куда-то торопитесь, словно чесотка у вас.

— Да отпусти ты его, пусть говорит, — послышался голос Хомута.

Наверху раздался звук прыжка. Кузьма, видно, отскочил от Бугая на безопасное расстояние. Но его голос остался таким же веселым:

— Смотрю я сегодня утром на задний двор фабрики, на окружающий меня ландшафт и вижу, подъезжает узбек, на иномарке, старенькой правда, но иномарке, и ждет кого-то. Долго ждет и все время на часы поглядывает. А я лежу и из сарая на него гляжу. Он меня не видит, поскольку я в неосвещенном пространстве. Как бы вам доходчивее объяснить, чтобы понятно было. Представьте, вы гуляете на лужке и смотрите на луну…

— Я тебя сейчас просто прибью, если ты и дальше будешь водить меня за нос, — Бугай снова перешел к угрозам.

— Я не вожу никого за нос, а ввожу вас в курс дела, чтобы вы меня не обвинили в пособничестве узбеку и взяли в долю.

Снова раздался хрип, какой издает полупридушенный кот.

— Говори короче, — последовал приказ.

— Все, все скажу. Короче, когда из цеха вышел мужик в очках и узбек ему передал наркоту…

— Ты можешь подробно все рассказать, или из тебя клещами надо вытаскивать?

— Как с вами, деревенскими, трудно иметь дело: то вам короче, то вам подробно — не угодишь никак. Как рассказывать?

— Быстро.

— Быстро, так быстро, — согласился с требованием Бугая Кузьма и стал рассказывать: — Узбек из своей машины быстро накидал мужику в очках в четыре коробки из-под «Птичьего молока» кучу наркотиков, такой белый порошок в прозрачной упаковке. Мужика звать Палычем. Я сразу понял, что это наркотики, и стал следить за тортным цехом и Палычем. То вперед побегу, то назад прибегу, не проворонил ли я его? Куда он с коробками пойдет, думаю? И, наконец, доглядел. Он в цеху к четырем коробкам с-наркотиками привязал сверху пятую с тортом. Четыре внизу, с наркотой, а пятая — наверху, с тортом для маскировки. Хитер собака Палыч, только не хитрее меня. Он вперед, я за ним по следу. Так и пришли сюда. Он эти коробки поставил в джип. А тут и вы залезли в машину, когда угнать ее собрались. Открыли, наверно, верхнюю коробку, увидели торт и успокоились, как лохи, подумали, что и в остальных «Птичье молоко». Правильно? — Видимо, наверху Хомут подтвердил, что так оно и было, потому что дальше послышался поучающий голос Кузьмы: — И ребята тоже, два пацана, что здесь крутились, сперли у меня эту упаковку из пяти тортов, развязали, наверно, как и вы, только верхний торт, съели его мигом, а сами не знают, что в остальных четырех. А ваш прибор, я сделал умозаключение после ваших слов, они положили в верхнюю коробку. Так что у них получилась снова упаковка из пяти коробок, как и было. Понятно-то хоть вам, что я рассказываю?