Малкольм Сейвил - Загадка "Веселого дельфина"

Не сразу до его отключившегося сознания дошло, что хорошо знакомый голос монотонно твердит: «ПРОСЫПАЙСЯ, Джонатан. ПРОСЫПАЙСЯ, лентяй!.. Джонатан, ну ПРОСЫПАЙСЯ ЖЕ!»

Он безуспешно попытался опять погрузиться в сон, но призывы проснуться упрямо продолжались. Он перевернулся и, как обычно, принялся шарить руками на тумбочке у кровати в поисках очков. Еще не надев их, он понял, что комната вся сияет от лучей послеполуденного солнца и что-то еще более оранжевое находится между кроватью и окном!

— Пенни, — заворчал он, — ты можешь оставить меня в покое хотя бы ненадолго? Мне что, запираться от тебя, чтобы ты отстала?.. Ты же знаешь, я утром всегда не в настроении… Уйди отсюда!

— Но уже не утро — почти пора чай пить, и я уже полчаса как встала, и поблизости, похоже, никого нет. Вот я и подумала, что нам надо поговорить — только нам с тобой, без свидетелей. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да понимаю я, понимаю — это даже мне понятно! Но ты всегда лезешь с разговорами в самое неподходящее время, Пенни. Я еще ничего не соображаю и хочу спать.

— Может, ты придешь в себя, если я принесу тебе чаю? — спросила она. — Обещаю, что не буду болтать ерунду, Джон. Но нам же надо договориться, что мы скажем взрослым. А если мы спустимся вниз, тетя или еще кто-нибудь сразу же в нас вцепятся, и мы не будем знать, что говорить.

Джон сел в кровати. Пенни выглядит очень мило, решил он, — аккуратная, вымытая и выспавшаяся. И не подумаешь, что она провела ночь на штормовом ветру, на вершине холма. Удивительно, как это у них, девчонок, иногда получается! Он провел пятерней по волосам и зевнул.

— Ты как сама-то, Рыжик, в порядке? Воспаления легких не схватила?

Она ответила ему сияющей улыбкой. Наконец-то он приходит в себя!

— Я в порядке, Джон. Хотя, конечно, мои бедные старые косточки побаливают. А ты как — ни согнуться, ни разогнуться?

— В данный момент ноги не слушаются — полный паралич, — сказал он. — Но это, наверное, оттого, что ты на них сидишь… Встань, тогда увидим, может, инвалидность мне пока не грозит.

— Давай притворимся, что грозит, и я пришла навестить тебя. Бедняжка Джонатан! Как это ужасно!..

Вскочив с кровати, она подбежала к окну и отдернула занавески. Когда она заговорила снова, то все так же стояла к нему спиной.

— Может, я была не права, когда не хотела, чтобы мы говорили взрослым. Может, вчера мы бы не попали в эту историю, если бы рассказали твоей маме обо всем, что нашли наверху, — о подсказках и всем остальном.

— Подкинь-ка мне свитер, — проворчал Джон. — Раз уж мне придется сидеть и разговаривать, предпочитаю это делать с удобствами… Спасибо… Не знаю, Пенни. Скорее всего взрослые скажут, что мы много чего делали неправильно, но я не думаю, что мы так уж не правы, что не сказали им… Я просто не мог решить, как лучше это сделать.

Пенни сидела у окна, сложив руки на коленях, и вид у нее был подозрительно кроткий.

— Иногда я прямо-таки ненавижу тебя, — проговорила она. — Но иногда, как, например, сейчас, ты бываешь очень даже ничего… Ладно, давай решим, что будем говорить. Ты понимаешь, Джон, даже после всех этих вчерашних волнений сокровища мы так и не нашли. И даже забыли о них! Давай расскажем взрослым все про эту мисс Бэллинджер и Проныру. Интересно, что с ними стало? А после соберем еще одно совещание и начнем все сначала — чтобы найти сокровища самим… Знаешь, Джон, я бы сделала все, чтобы отыскать их для твоей мамы… И если эти негодяи смылись — а я уверена, что это так, — мы сможем спокойно искать, и никто нам не помешает. Я уверена, сокровища существуют, иначе эта Бэллинджер не стремилась бы так заполучить карту и расшифровать подсказку.

— Уйди отсюда и оставь меня в покое, — простонал Джон. — Ты все время пристаешь ко мне, чтобы я делал то, что ты уже решила… Иди, остуди где-нибудь свою рыжую головку, Пенни. Посиди на сквознячке, проветрись, пока я одеваюсь… Когда я спущусь вниз, то попрошу маму пригласить Мортонов к нам на чай — или какая там будет следующая еда, — и тогда мы расскажем им все, что знаем.

— Но ты же сам только что говорил, что это неважно, что мы им не рассказали! Мы сейчас уже так близко, можно сказать, почти нашли эти сокровища, так давай сделаем это сами!

— Мы сейчас совсем не близко, дубина ты стоеросовая! Мы не ближе, чем тогда, когда добрались до «глиняных сосудов»… Давай, выкатывайся отсюда, а то я запущу в тебя чем-нибудь.

Погрустневшая Пенни ретировалась. От двери она бросила ему долгий укоризненный взгляд и поспешно выскользнула из комнаты, когда он наклонился за шлепанцем.

Когда Джон спустился в большую гостиную, Пенни сидела на подлокотнике кожаного кресла, разговаривая с тетей. В камине ровно горели дубовые поленья на плите с чугунными собаками, косые лучи солнца падали через окна, отчего золотые пятна ложились на пол, а рыжие волосы Пенни горели огнем.

Джон подошел к маме, поцеловал ее и, пока не пропала решимость, произнес:

— Мама, нам надо тебе так много рассказать, но, если ты не против, давай сначала пригласим Мортонов — все семейство. Дэвид и близнецы — отличные ребята, а мистер Мортон, я уверен, сможет нам сейчас помочь. Давайте все вместе устроим здесь чай и обо всем поговорим. Кстати, мне это приснилось или ты мне сказала, что Грэндон уехал навсегда?

— Да, он уехал… Думаю, нам действительно нужно многое сказать друг другу, а Пенни не хотела ничего говорить до твоего прихода… Насчет Мортонов я не возражаю, но ты действительно думаешь, Джон, что они захотят заниматься нашими делами?

— Что тут говорят о Мортонах? — раздался от двери бодрый голос самого мистера Мортона. — Или, может быть, это семейный совет, миссис Уоррендер? Тогда простите. Я случайно услышал, что вы только что сказали, и я очень надеюсь, что вы позволите нам помочь, чем можем. Нам было бы приятно знать, что мы не только первые постояльцы «Дельфина», но и ваши друзья.

Усомниться в искренности его слов было невозможно, и вопрос о чае был решен. Вэссон вкатил в комнату два больших столика на колесах, нагруженных тостами, сдобным печеньем, кексами, джемом. Близнецы с раскрасневшимися улыбающимися лицами и аккуратными проборами, а также все еще незаметно позевывающий Дэвид вошли вместе со своей мамой. Все расселись полукругом у камина. Перед тем, как чаепитие началось, Джон успел шепнуть Дэвиду, что собирается рассказать обо всем взрослым. Дэвид кивнул.

— Тебе лучше знать, это ведь твои дела, а не наши… А я тут одно письмо получил — потом покажу тебе.

Когда опустевшие столики отодвинули в сторону, Джон начал рассказ с самого начала. Один раз мама прервала его, когда он дошел до потайного хода, и дважды Пенни порывалась помочь ему, но он рассказал обо всем, что с ними произошло, четко и складно.