Евгений Некрасов - Блин и зеленая макака

— ПГ-восемь! Эй, ментяра, ты меня слышишь?

Патрульный изумленно всхрапнул и стал вызывать:

— Первый, Первый!

— Да не Первый! — оборвал его Трохдрован. — Это я говорю, я!

— Кто «я»? — вмешалась мама. — Равиль Султанов? Или Трохдрован, он же Прохоров, он же Прохор?

Теперь удивился Трохдрован, однако быстро справился с собой.

— Ладно, имена ты знаешь, — признал он. — Конфетку тебе за это. А теперь быстро-быстро отваливай вместе с ментом! У нас заложник, ребенок!

— Пой, ласточка! — не поверила мама. — Откуда у вас…

Трохдрован сделал жест водиле, да тот уже и сам догадался — потянул Блинкова-младшего за руку. Мама замолчала на полуслове. Сыщик понял, что ее машина совсем близко, а то бы мама не заметила его через стекло. Он обернулся — да, мама успела присоединиться к погоне! Прямо за джипом, вися у него на хвосте, мчалась патрульная «Волга» с вмятой дверцей и погнутым крылом, а за ней… Если бы Митек не знал номеров, то и не обратил бы внимания на машины контрразведки: неприметный «жигуленок» и микроавтобус. Из «жигуленка» высунулась рука и примагнитила на крышу синюю мигалку.

— Подвинься, — сказала милиционеру мама и легко обогнала его «Волгу».

Теперь контрразведчицу и ее сына разделяло метров пять. Митек встал коленями на сиденье и прилип к заднему стеклу. Он-то еще издали узнал и маму, и коротко стриженного водителя Валеру. А мама? Вот уж кого она меньше всего ожидает увидеть в роли заложника, так это единственного сына. Хорош сюрпризец!

Мама подняла руку, как будто поправляя прическу, и пошевелила пальцами. Узнала!

— Слезай с хвоста! — крикнул в микрофон Трохдрован. Если бы он знал, что у него в заложниках сын руководителя операции, то, конечно, разговаривал бы по-другому. Может быть, потребовал бы самолет и денег.

— ПГ-восемь, возвращайтесь, — приказала мама. Блинков-младший видел, как она шевелит губами за стеклом «жигуленка». — Благодарю за службу и жду вас к себе на чай!

Блинков-младший понял, что это сказано не только милиционеру, но и ему. Мы еще соберемся на чай, единственный сын! Мы еще будем вместе!

Сыщик отвернулся и сел между Пупком и водилой, глядя вперед. Он боялся, что если посмотрит на маму еще хоть немного, то разревется.

— А ты что прилипла? Теперь сама вали отсюда! — потребовал Трохдрован.

— Ваша взяла, — легко согласилась мама. — Но учтите, если с мальчиком что-то случится…

— Не пугай! Пуганые! — наклонился к микрофону Султан.

— Я не пугаю, а предупреждаю, — холодно ответила мама. — Условия такие: мы останавливаемся и начинаем движение через двадцать минут. Вам хватит, чтобы оторваться. Но мальчик должен стоять на пятидесятом километре, можно ближе. Если его там не будет, вы не доживете до вечера.

— Договорились, — бросил Султан, потянулся к рации и отключил микрофон. — Будет ваш мальчик стоять, — добавил он, — будет лежать или висеть — это уж как нам захочется.

— Эй, босс! Она серьезно говорила! — испугался водила.

— Так и я серьезно, — ответил Султан, прибавляя скорость.

Мамин «жигуленок» отстал и остановился у обочины. В зеркальце мелькал микроавтобус контрразведчиков. Он позволил обогнать себя двум-трем машинам и держался позади. Но человек-зверь не дал так легко себя обмануть. Он жал на газ, он работал рулем, и машины на дороге так и мелькали: шла впереди, оказалась позади, потом совсем отстала… Мало кто ввязывался в опасную гонку с «Мерседесом», и скоро Султан вычислил микроавтобус, повторявший его маневры…

— Погоняться хотите?! — рявкнул он, снова включив рацию. — Я сейчас выкину мальчишку на дорогу, тогда погоняемся!

Преступнику не ответили, но светлое пятнышко микроавтобуса стало отдаляться, отдаляться, пока не исчезло совсем.

Блинков-младший сглотнул ком в горле. Он снова был один среди преступников…

— Двадцать минут они дали… — ухмыльнулся человек-зверь. — У тебя где?.

— За Опалихой, — ответил на непонятный вопрос Трохдрован.

— А номера?

— Не московские.

Трохдрован обернулся и зачем-то посмотрел на Пупка. Избитый обезьянщик слюнявил свою шапочку и стирал засохшую на лице кровь. Султан тоже торопливо зыркнул на Пупка, боясь надолго отрывать глаза от дороги. Похоже, главари остались довольны: Трохдрован стал барабанить пальцами, как будто с нетерпением ждал что-то приятное, а Султан замычал унылый мотивчик, улыбаясь закрытым ртом.

Сыщик плохо понимал, что происходит. То есть ясно: преступники не случайно уходили от погони именно по этой дороге — у них что-то припрятано за Опалихой. «Не московские номера» — для машины, это тоже понятно. Только на что рассчитывают преступники? Неужели думают, что достаточно поменять номера на их приметном джипе, чтобы спокойно уйти от контрразведки? Физиономию-то не поменяешь! Раз мама знает их имена, то и фотокарточки, уж будьте спокойны, сейчас рассылаются на все посты!

— Ты машину водить умеешь? — снова обернулся к Пупку Трохдрован.

Обезьянщик замотал головой. С размазанной вокруг рта кровью он был похож на клоуна.

— Ничего, научишься, — подбодрил его Султан таким тоном, что Пупок задрожал. — Или ты против?

В руке человека-зверя появился пистолет. С безразличным видом он крутанул его на пальце и спрятал.

— Н-нет, — потея, выдавил Пупок.

— Ну вот и молодец, братан! Хотел вернуться на рынок — и вернешься. Да еще с машиной! С «мерсом»! Ты хоть просекаешь, почем такая тачка? Толкнешь за полцены, и то десять лет проживешь!

Глаза Пупка наполнились слезами. Он понимал, с кем связался, и не ждал подарков от человека-зверя.

— То-то же! — Султан сунул руку за пазуху и, наслаждаясь испугом Пупка, медленно вытянул длинную черную сигару.

Обезьянщик перевел дух: не пистолет!

У Блинкова-младшего голова шла кругом. О чем они думают?! Рядом сидит профессиональный шофер, а они хотят доверить «Мерседес» какому-то Пупку?.. И тут он понял: Пупок — приманка для контрразведчиков. Боясь пули Султана или надеясь спасти «подаренный» джип, он будет крутить баранку, как сумеет. А преступники тем временем уйдут на другой машине. Водилу возьмут с собой, а то бы, конечно, отдали «мерс» ему… А заложника куда? Бесполезно гадать, что решит человек-зверь. Одно ясно: «туз в рукаве» разыгран. Когда преступники пересядут в другую машину, заложник им будет не нужен.

Между тем Султан с довольным видом дымил своей сигарой. Трохдрован втягивал носом воздух, морщился и наконец опустил стекло. Вместе со свежим воздухом в машину ворвалось неторопливое татаканье, как будто в небе крутили великанскую швейную машину.

— Вертушка! — охнул Трохдрован. — Равиль, они вертушку над нами повесили!