Марина Русланова - Портрет неприкаянного духа

— Парень, ты цел?

— Цел, — Кирилл посмотрел вперед. Деревянный настил вел прямо к глубокой яме, на дне топорщились прутья арматуры. От запоздалого испуга у мальчика подогнулись колени.

— Опасные места положено ограждать, — пробормотал он, садясь на настил.

— Оградили, так ты все снес, — вздохнул мужчина.

Только сейчас Кирилл заметил, что веревка с красными лоскутками, порванная, валяется на досках настила. Он ее и не почувствовал.

— Я пойду, — не глядя на мужчину, Кирилл поднялся. Ноги подрагивали, но передвигаться он мог.

— Э, нет. Сначала скажи спасибо, я ведь тебе, как-никак, если не жизнь, то здоровье точно спас, — насмешливо сказал мужчина.

Кирилл еще раз посмотрел вниз. Солнечные блики играли на острых прутьях арматуры.

— Извините, спасибо, — покраснел он.

— А раз я спас тебя, имею право знать, что привело тебя в состояние аффекта, — улыбнулся мужчина.

— Да, наверное, — совсем растерялся Кирилл.

— Идем, отрок, — мужчина, не оглядываясь, пошел вперед, уверенный, что мальчик идет следом.

По дороге Кирилл разглядел своего спасителя. Буйная грива темно-русых волос перехвачена у шеи шнурком. Кирзовые сапоги, фуфайка и штаны из грубой ткани заляпаны раствором.

Они подошли к белому двухэтажному зданию. Мужчина открыл дверь и пропустил Кирилла вперед. Из-за двери с надписью «Трапезная» доносился запах борща. По скрипучей деревянной лестнице поднялись на второй этаж. Мужчина достал из кармана ключ, открыл дверь и подтолкнул Кирилла:

— Проходи, располагайся.

Мальчик очутился в небольшой комнатке, заставленной полками с книгами. У окна письменный стол, заваленный ворохом бумаг. Кирилл оглянулся, мужчина куда-то ушел. Через несколько минут он вернулся, но уже не в фуфайке и грязных штанах, а в черной рясе. Кирилл оробел, — значит, это не строитель, как он подумал сначала, а священник.

Священник усадил мальчика на стул, включил стоящий на подоконнике синий чайник, освободил от бумаг место на столе, расставил чашки, достал из шкафчика сахарницу, пачку чая и вазочку с печеньем.

Кирилл с удовольствием пил ароматный чай и рассматривал священника, пытаясь определить его возраст. Покрытое бронзовым загаром молодое лицо казалось старше из-за бороды, серые глаза смотрели тепло и немного грустно.

— Вы священник? — вырвалось у Кирилла. Как-то не верилось, что священник может ходить в кирзовых сапогах и замызганной фуфайке.

— Священник. Зови меня отец Дмитрий, можно батюшка.

Кирилл прыснул, слово «батюшка» показалось смешным. Отец Дмитрий не обиделся, улыбнулся и весело сказал:

— Излагай проблему.

— Нет у меня проблем, — глядя в сторону, буркнул Кирилл.

— Врать грешно.

— Вы мне все равно не поверите.

— Это почему?

— Необычно это.

— Что?

— То, что происходит с картиной.

Кирилл не заметил, как рассказал священнику о Карменсите.

— Действительно, история необыкновенная, — отец Дмитрий подергал себя за бороду.

— Это все, что вы можете сказать? Я пришел в церковь за помощью, один из ее служителей мне отказал, приняв меня за наркомана, второй порадовал гениальной мыслью, «история необыкновенная», — передразнил Кирилл.

— Ты хочешь, чтобы я освятил картину?

— Я хочу, чтобы вы изгнали из нее нечистую силу!

Отец Дмитрий растерянно смотрел на нахохлившегося, как замерзший воробей, мальчика. Да, раньше священнослужители проводили ритуалы изгнания нечистой силы, но последние семьдесят лет подобных случаев вроде не было.

— Вы нам поможете? — Кирилл смотрел требовательно.

После недолгого размышления отец Дмитрий заговорил:

— Это не так просто. Для этого нужно разрешение церкви.

— Так получите его!

— Разрешение на проведение ритуала дается очень редко. И прежде чем церковь его даст, она проводит расследование, чтобы убедиться в правомерности таких действий.

— Спасибо за чай! — Кирилл встал со стула.

— Сядь, — велел священник. — Я попробую тебе помочь.

— А у кого нужно просить разрешение? У этого? — Кирилл ткнул пальцем в сторону церкви.

— У настоятеля храма отца Сергия.

— Бесполезная затея, он мне не поверил. А когда вы у него спросите?

Отец Дмитрий посмотрел на наручные часы:

— Попробую прямо сейчас.

Дергаясь, как на иголках, Кирилл ждал возвращения священника. Прошло больше часа, а его все не было.

Наконец послышались тяжелые шаги, и в комнату вошел отец Дмитрий. По мрачному выражению лица мальчик понял, что ответ отрицательный, и тихо спросил:

— И что нам теперь делать?

— Не знаю, — священник тяжело опустился на стул.

— Я пойду, — Кирилл натянул шапку и пошел к двери.

— Подожди, — остановил его отец Дмитрий. — Дай мне свой телефон, я подумаю, что еще можно сделать.

Кирилл написал свой домашний телефон, но вовремя спохватился и приписал внизу телефон деда.

Юлька встретила друга возмущенными воплями:

— Где ты был?! Все куда-то подевались, сижу здесь одна, как лягушка на болоте! Уже все дела переделала, обед приготовила, впрочем, по времени это уже ужин.

Кирилл неторопливо разделся и прямиком направился к кухне. Заглянул под крышку сковороды и неожиданно ловким движением выхватил котлету, но отправить в рот не успел. Юлька ударила мальчишку по руке и заставила положить котлету обратно.

— Сначала вымой руки. Облапал котлету, теперь будем есть твоих микробов.

— Нет у меня микробов, — обиженно проворчал Кирилл, но покорно поплелся мыть руки.

Они быстренько накрыли на стол, Юлька разложила по тарелкам котлеты и салат из огурцов и помидоров.

— А где гарнир? — поинтересовался Кирилл.

— В мусорном ведерке.

— Не понял?

— Я сварила макароны, а они слиплись в комок, пришлось выбросить.

— А ты их промывала?

— А надо было?

— Ладно, обойдемся без гарнира, — махнул рукой Кирилл.

С аппетитом поедая котлеты, он так хвалил юную стряпуху, что девочка светилась от удовольствия. Покончив с ужином, ребята перебрались в комнату. Кирилл рассказал о неудачном походе в церковь.

— Бюрократы! — возмутилась Юлька. — Пока они проведут расследование да решат, давать разрешение или нет, Карменсита нас всех изведет. А я не собираюсь погибать из-за средневековой сумасшедшей!

— Надо что-то срочно предпринимать, — сдвинул брови Кирилл. — Твоя бабушка так и рвется домой, скоро ее будет не удержать.

— Ей нельзя домой. Карменсита ее до смерти напугает. И чего ей, заразе, не лежится?

— Кому? Бабушке?

— Карменсите! — Юлька окинула Кирилла уничтожающим взглядом.

— Не лежится, не лежится… Точно, ей не лежится! Как я раньше об этом не подумал!

— О чем?

Неприкаянными духами часто становятся те, чья жизнь оборвалась из-за людской злобы и жестокости, проще говоря, умершие насильственной смертью или те, кого не похоронили. Убийцы тоже иногда становятся привидениями. Эти неприкаянные души могут навлекать на живых несчастья и беды, в редких случаях могут и убить. Смотри, все совпадает. Карменсита погибла из-за жестокости мужа, это раз. Она умерла насильственной смертью, это два. Третье, ее не похоронили, как положено, и, четвертое, она убийца, она убила художника!