Леонид Влодавец - Призраки бездонного озера

Вроде бы он все это спокойно говорил, без всяких нервных ноток в голосе. И все-таки что-то в его облике показывало: нет, он вовсе не спокоен, и даже чего-то побаивается. Даже не побаивается, а просто боится.

Папа? Боится?! По Женькиному разумению, папа ничего и никого, кроме мамы, не боялся. Это он не испугался приблудного ротвейлера, который на весь двор страху нагнал, потому что крепко цапнул за ногу какого-то подвыпившего дядьку. И вообще бы мог загрызть, если б папа не подбежал и не оттащил пса, сцапав за ошейник так, что тот, как ни дрыгался, не сумел его кусануть. И еще был случай, когда папа, увидев, что чужая машина свалилась с шоссе в кювет, вылез из-за баранки и побежал помогать незнакомому водителю. Та машина могла взорваться, но папа успел вытащить пострадавшего. Это все Женька своими глазами видел, а дядя Вася еще рассказывал, будто папа однажды помог милиционеру задержать какого-то психа, который ворвался в магазин и размахивал огромным ножом. Милиционер растерялся, потому что в магазине было много народу и он не имел права стрелять в хулигана, а папа — нет. Он схватил психа за запястье и выкрутил нож. Разве такой папа может чего-нибудь бояться?!

Конечно, мамы он побаивался, но только потому, что не хотел ее расстраивать. Ведь если мама расстроится, то будет кричать, ругаться, плакать или даже убежит к бабушке. А кому это нужно? Может, папа и сейчас боится, что мама, узнав от Женьки о том, что они на подводный камень наскочили и упавшую осину объезжали, начнет его ругать? Например, за то, что он повез сына в такое опасное путешествие? Смешно! Даже самому Женьке не верилось, будто именно в этом причина папиного страха.

И все же папа явно чего-то боялся. Может быть, не за самого себя, а за Женьку. Даже когда они вытащили из чехла и раскатали пахнущую смолистым дымом палатку, а затем начали ее ставить, папа нет-нет да и посматривал по сторонам, будто ожидал, что откуда-то из-за кустов или из-за деревьев выскочит что-нибудь опасное. Но что тут может быть опасного? Остров в общем-то маленький, и лесок на нем стоит негустой. Навряд ли тут стая волков обитает. Да и вообще тут волкам делать нечего. Рыбу они ловить не умеют, птиц — тоже, а если б тут зайцы жили, то волки бы их давно съели. Медведь тоже на таком островке не прокормится. Конечно, папа рассказывал, что на Камчатке медведи ловят рыбу, когда лососевые на нерест идут. Но, во-первых, тут не Камчатка, а во-вторых, и там медведи ее в мелких речках ловят, когда в них лосося больше, чем воды — просто подцепляют рыбу на когти и на берег выбрасывают. Здесь же глубокое озеро, недаром его Бездонным называют. Тут с поверхности хорошую рыбу не выловишь, а делать удочки-донки с колокольчиками, такие, как у папы, медведи еще не научились.

Может, папа насчет змей волнуется? Но ведь мама, перед тем как отпустить с ним Женьку, раз десять спрашивала, водятся на острове змеи или нет. И папа убежденно, с самой настоящей, неподдельной улыбкой на лице, отвечал: «Нет, Оля, не водятся!» Наверняка если б он точно не знал, водятся или нет, то не ответил бы так уверенно. К тому же они с дядей Васей уже столько раз сюда ездили, что должны были каждый сантиметр на этом острове облазить, и если б тут хоть когда-то жили змеи, то они бы их хоть раз да увидели.

Ну, что еще страшного может быть в российском лесу? Рысь? Она же просто большая и бесхвостая кошка, а кошки хоть и любят рыбку кушать, но предпочитают, чтоб им ее кто-нибудь наловил. Самих их без нужды в воду лезть не заставишь. То есть для того, чтоб рысь на этот остров заплыла каким-то образом, должно было случиться что-то из ряда вон выходящее… Так или иначе, но жить здесь долго рысь нипочем не заставишь.

Конечно, не такой уж был Женька маленький, чтоб не понимать: он живет в стране, где самые опасные звери — это люди. Не все, конечно, и даже не большинство, но все же вероятность натолкнуться на злого медведя гораздо меньше, чем на злого человека. В городе она вообще очень велика, но и здесь, на природе, не маленькая.

Злые люди, по Женькиному пониманию, делились на две категории: на хитрых, то есть тех, кто делает зло, чтоб на этом заработать, и на дураков, которые делают зло просто из вредности. Но и тем и другим вообще-то тут, на острове, делать было нечего. Не говоря уже о бандитах и ворах, которые магазины или квартиры грабят, даже браконьерам тут ничего особо не светило. То есть наловить рыбы с помощью всяких там запрещенных способов они, конечно, могли, и даже, наверно, много, но как это «много» потом отсюда вывезти? На машине к озеру не подъедешь, а на маленькой лодке много не увезешь. А браконьерам, как объяснял Женьке папа, нужно всегда много рыбы, потому что они ее ловят не для того, чтоб самим есть, а на продажу. Что же касается тех злых людей, которые делают зло из вредности, то сидеть на острове и специально ждать, чтоб в этой глухомани кто-то появился, они не будут. Проще пойти на танцы в сельский клуб и там драку устроить.

Женька не только мыслил, но и помогал папе устанавливать палатку: натягивал веревки, забивал колышки и так далее. Когда эта работа была закончена, папа сказал:

— Ну, а теперь я тебе наш с дядей Васей тайник покажу!

Наверно, если б Женьку не заботило папино настроение, он бы очень этим заинтересовался, хотя уже знал, что такой тайник на острове существует. Ничего особенного там не хранилось, просто папа и дядя Вася припрятали на острове чайник, котелок, кружки и маленькую переносную коптильню, чтобы не таскать все это каждый раз с собой. Тем не менее посмотреть, как этот тайник устроен, Женька мечтал еще задолго до того, как папа собрался взять его с собой на озеро.

Однако теперь эта маленькая тайна Женьку уже не интересовала. Потому что, как чуялось ему, главная, большая тайна скрывалась за папиным волнением…

Папин тайник отыскался на небольшой прогалине между тремя довольно большими елками, сплошь засыпанной старой, желто-коричневой хвоей.

— Вот видишь, — произнес папа, указывая на прогалину, — вроде бы ровное место, ничего интересного нет. Сейчас я пройдусь по этим иголкам…

Папа пересек прогалину и повернулся к Женьке:

— Ничего не разглядел?

— Кажется, ничего…

— Теперь будет небольшой фокус-покус! — объявил папа и разгреб ногами хвою в самой середине прогалины.

Оказалось, что под слоем хвои была спрятана черная, просмоленная, на манер днища деревянной лодки, квадратная крышка, сбитая из четырех коротких обрезков довольно толстых досок. А с боков к этой крышке были прибиты ручки, сделанные из белого двужильного электропровода. Папа взялся за эти ручки и снял крышку. Под крышкой прятался не очень большой, тоже просмоленный, ящик, закопанный в землю. Однако внутри ящика, почти до самых краев и довольно плотно, лежали сыроватые стружки.