Оке Хольмберг - Тюре Свентон, частный детектив

— Снапп? Но как это могло случиться? Он что, не сидел на цепи?

— Мы играли в футбол на дороге, и тут появился какой-то тип, — стал рассказывать Ян. — Этакий громила. Он стукнул по мячу так, что мяч перелетел через забор. Ничего себе, правда? И он вовсе не шутил, он сделал это назло. Конечно, никто не хотел лезть за мячом — кому хочется иметь дело со Снаппом? Так что мы сказали этому толстяку, чтобы он сам достал мяч, но он заявил, что уже совсем не так хорошо лазает через заборы, как раньше, — из-за подагры. Он сказал, что у него на одной ноге подагра, по пообещал монетку в пятьдесят эре тому, кто достанет мяч. Мы подумали, что это очень здорово, и, конечно же, все хотели получить пятьдесят эре. А Снаппа было не видно, и мы решили, что если очень тихо и осторожно перелезть через забор, то все будет в порядке. Так что мы стали тянуть жребий, кто полезет за мячом, и я вытащил самую длинную соломинку. Я перелез через забор как можно тише и незаметнее. Мяч лежал посреди газона, так что до него было довольно далеко, хотя я все равно успел бы, потому что Снаппа вовсе не было видно. Но только я подкрался к мячу, этот придурок стал свистеть и вопить во все горло. И Снапп, конечно, тут же прибежал. Я пытался удрать, но когда я уже почти перелез через забор. Снапп подпрыгнул и укусил меня за ногу.

— Я в жизни не слышала ничего подобного! — воскликнула тетя Сигрид.

— Невероятно! Здесь у нас в Брусничногорске! — ужаснулась тетя Фредрика.

— Когда я снова выбрался на улицу, этот громила стоял там и хихикал. И он заявил, что раз я не достал мяч, то и пятьдесят эре не получу. Он сказал, что в следующий раз сам сходит за мячом, потому что подагра уже не так болит, и пошел своей дорогой.

— Как он выглядел? — поинтересовалась тетя Сигрид.

— Он был похож на быка, да? — нетерпеливо спросил Бьёрн.

— У него была белая панама, как у быка… то есть, я хотела сказать, не было ли на нем случайно белой панамы? — так же нетерпеливо спросила Кристина.

— Была, — сказал Ян. — Белая панама с козырьком.

Все молча переглянулись. Настроение у всех окончательно испортилось.

— Сегодня вы больше не будете выходить из дому, — сказала тетя Фредрика своим четырем маленьким родственникам.

— Ни в коем случае! — воскликнула тетя Сигрид. — Пока этот ужасный человек находится в Брусничногорске, вы будете сидеть дома. За те семьдесят лет, что я живу здесь, я ни разу не слышала ничего подобного.

— И я тоже не слышала, — сказала тетя Фредрика. — А ведь я тут живу уже семьдесят один год.

В конце концов они все же уселись в беседке пить сок, но на этот раз им пришлось довольствоваться сухарями. А сухари — это, разумеется, совсем не то же самое, что свежие сдобные булочки, и уж совсем не то же самое, что сахарный крендель. Но покуда человек в белой панаме разгуливает по городу, никто из них не решался выйти за ворота.

Так что Лизабет, Ян, Бьёрн и Кристина сидели и макали сухари в малиновый сок, чтобы они как следует размякли. Лизабет уже переоделась в голубое платье, а у Яна была забинтована нога.

И тут загрохотала крышка жестяного почтового ящика, висящего на воротах.

— Почтальон! — закричал Бьёрн и побежал вынимать письмо.

Оно было адресовано «Тетушкам из „Уголка Фредрика“».

— Как странно, — пробормотала тетя Сигрид и вскрыла конверт. — Тетушкам из «Уголка Фредрика». От кого бы это?

Пожилые сестры склонили друг к другу свои седые головы и стали читать:

Был бы очень благодарен тетушкам, если бы они к ближайшему четвергу смогли передать нижеподписавшемуся 3 тысячи крон, которые ему совершенно необходимы. Лучше и надежнее всего вложить деньги в конверт, а конверт положить в дупло большого дуба на склоне Земляничного Пригорка. В противном случае неизвестно, что может случиться. Например, из «Уголка Фредрика» может исчезнуть тот или иной серебряный кубок, а то и еще что-нибудь.

В любом случае тетушкам не следует замешивать в это дело полицию. Что-то подсказывает мне, что в этом случае может произойти какое-нибудь серьезное несчастье. Я слышал, например, как целая вилла взлетела на воздух. Правда, она была красного цвета, но, насколько я понимаю, то же самое может случиться и с желтой виллой, а в такую замечательную погоду это было бы особенно досадно. Единственное, что требуется от тетушек, — это самое позднее в четверг вечером положить конверт, содержащий 3 тысячи крои, в дупло старого могучего дуба, короля леса.

Две добрые седовласые старушки не сразу поняли весь ужасный смысл этого письма.

— Серебряный кубок? — пробормотала тетушка Сигрид.

— Король леса? — пробормотала тетушка Фредрика.

Они прочли письмо еще раз и обеспокоились.

А когда они вполголоса прочли его в третий раз, они поняли наконец, какая опасность им всем угрожает.

— О чем это письмо? — полюбопытствовал Бьёрн и укусил седьмой сухарь.

— Кто-то собирается стырить Большой Кубик? — спросил Ян.

Дети не совсем понимали, что такое серебряный кубок, и называли его между собой Большим Кубиком.

— Это письмо от громилы? — испуганно спросила Лизабет.

Тетушки вздохнули.

— Допивайте сок, дети, — печально сказала тетя Фредрика. — А затем… затем вам лучше всем пойти и лечь в постель.

— В постель?! — хором воскликнули Бьёрн, Лизабет, Кристина и Ян и уронили сухари, которые грызли. Было всего три часа дня.

— Да, — кивнула тетя Сигрид. — Вам лучше всего пойти и лечь спать. Я дам каждому из вас по шоколадке.

Солнце светило над Брусничногорском как ни в чем не бывало. Городок, такой маленький, что мало кто вообще знает о нем, тихо дремал на солнцепеке. В большом саду возле желтой виллы все так же алели пионы, жужжали пчелы и шмели. Но хотя небо было по-прежнему голубым и чистым, двум добрым тетушкам из «Уголка Фредрика» казалось, что большая грозная черная туча закрыла собой солнце, так что на все легла угрюмая тень.

Был очень жаркий день, просто ужасно жаркий день. В такой день особенно хорошо лежать в гамаке в саду где-нибудь в Брусничногорске.

— Уф, какая жара! — говоришь ты, лежа в гамаке. — но имеется в виду, что так и должно быть. Так замечательно, что жарко, что вокруг так много цветов и птиц, и четверо маленьких племянников как раз сидят в большой бочке и играют в кораблекрушение. А вот в Стокгольме все совсем иначе. Над улицей Шведской Королевы нависает тяжелый зной, и асфальт под ногами кажется мягким, как мох. Это уже совсем другое дело.