Мариэтта Чудакова - Дела и ужасы Жени Осинкиной

Например, она не переносила слова «ковыряться» в переносном его употреблении. «Ковыряться» в самом крайнем случае мог только дантист в зубах пациента.

— Ты уже выходишь? — спрашивала она у приятельницы по телефону.

— Нет, я тут должна еще поковыряться.

— Ту-ся! Тебя же внучка слышит! Ну что это, право, за выражение!

Она огорчалась, когда эта же взрослая женщина, едучи с ней в машине, говорила:

— Вы меня на углу выкиньте, я должна на почту заскочить…

Правота бабушки однажды, по крайней мере, стала очевидной — когда эта же самая приятельница сказала:

— Мне сегодня надо еще на кладбище заскочить.

Тут уж до любого дойдет: что-то не так…

А другая бабушкина приятельница, Ольга Павловна Ермакова, которая жила в Калуге, написала и прислала ей свою замечательную книжку — «Краткий толковый словарь ушедших и уходящих слов и значений». Про слова, которые употреблялись широко еще лет пятьдесят назад, а теперь куда-то поисчезали. Например — авиатор, богадельня, вагоновожатый, извозчик, курсистка, мороженщик, промокашка, чернильница, чистописание…

Тут было над чем поразмыслить. Понятно, когда слово исчезло вместе с профессией (извозчик) или с самим предметом (чернильница). Но Анна Сергеевна не раз рассуждала с Женей о том, почему исчезают из нашей речи некоторые очень важные, как ей кажется, слова, обозначающие хорошие, плохие или нейтральные человеческие качества?.. Не может быть, чтобы люди за два-три десятка лет изменились кардинальным образом!

Вот эта Ольга Павловна провела среди калужских студентов всех пяти курсов филологического факультета такую анкету — какие слова вы используете для положительной оценки какого-то лица и какие — для отрицательной? И ни в одной анкете для положительных характеристик не встретились такие слова:

деликатный, тактичный, благородный, великодушный, галантный.

А для отрицательной оценки человека — и тоже ни в одной анкете! — не оказалось слов:

бесцеремонный, бестактный, пустой, завистливый, неблагородный…

И бабушка спрашивала несколько растерянно у Жени, хотя та еще вовсе не была студенткой:

— Что же у вас теперь — тактичность и великодушие не считаются достоинствами? А бестактность и бесцеремонность стали нормой и никого больше не задевают?..

…Анна Сергеевна сидела в шезлонге, смотрела неотрывно на море, медленно менявшее краски. Тут же на камнях набережной, прямо у ее ног, на ярко-зеленом пляжном коврике сидели в купальниках киевлянка и россиянка, и одна поясняла другой украинскую ситуацию:

— Должна вам сказать, что я сейчас доверяю одной только Юле. Мы в такой дыре! За газ платить нечем совершенно. А в экономике изо всего нашего правительства одна Юля понимает. У нас вся надежда сейчас только на нее.

Вот тут-то и зазвонил мобильный, и Женин номер высветился на нем самым радостным для Анны Сергеевны на свете набором цифр.

Любому нормальному человеку безо всяких комментариев ясно, что испытал Ваня Бессонов, услышав от Димы про прямую и очень серьезную опасность, грозящую Жене там, в Сибири. Ничего себе!.. Сам он с тех пор, как они с Грязновым прилетели в Москву, с головой был погружен в биографию и творчество Николая Чехова. Он не вылезал из маленького Музея Чехова в Москве и вместе с одной из сотрудниц сделал открытие: различил в облаках над гуляющей в парке толпой на картине Николая Чехова профиль Пушкина… А пора уже было сворачивать московские дела и готовиться к отъезду домой, в Петербург: учебный год неумолимо надвигался. И все чаще всплывала в его памяти любимая с детства улица Зодчего Росси, про которую один Ванин приятель-москвич, Володя Гуревич, сказал, когда первый раз ее увидел:

— Такой улицы в реальности быть не может. Она может только присниться во сне.

Это тот Володя, который с девяти лет стал асом Интернета и может создать любой сайт и вообще про компьютеры и Интернет знает все.

…В описываемый момент — как раз тогда, когда Слава-байкер мчался по Горному Алтаю со Скином за спиной, — Ваня сидел у своего деда. Они уже поговорили о братьях Чеховых, Ваня снискал дедову похвалу, а теперь дед беседовал с ним о современном русском языке.

— Ведь вот, например, что проделали с хорошим, я бы сказал, нужным словом «авторитет»!.. Смотрим — у Гончарова; у меня заложено…

Дед легко поднялся с кресла и ловким не по возрасту движением снял с полки томик неопределенного цвета:

— Вот в романе «Обрыв» — ты его, конечно, еще не читал…

— Я «Обломова» читал, — сказал Ваня, почему-то покраснев.

— Ну я и говорю. Так вот. «Я бабушку люблю, как мать, — сказал Райский: — от многого в жизни я отделался, а она все для меня авторитет. Умна, честна, справедлива…» Обрати, Ванюша, внимание на эти именно слова! «…Своеобычна; у ней какая-то сила есть».

А теперь — сегодня я читаю в газете корреспонденцию про суд. О людях, готовивших убийство. Про одного автор — заметь, не участник какой-то банды, а журналист! — пишет, что тот возил «авторитетного предпринимателя».

Что я, читатель, должен подумать про этого предпринимателя? Ну, что он умен, честен, справедлив, не так ли? И что у него, возможно, как у той гончаровской бабушки, «какая-то сила есть». Ничего подобного! Из дальнейшего ясно, что никаких таких качеств у этого предпринимателя нет. Только разве сила. И она, представь себе, не морального вовсе свойства — она в том, что он близок к преступному миру!..

В общем, изучая современную прессу — нынче это, кажется, называется птичьим словом «сми», — пришел я к выводу, что не только слова, но и самого понятия «авторитет» теперь в России нет. Откуда ж возьмется понятие, если нет для него слова?.. А вот еще телеведущий Андрей Максимов. Человек серьезный, за языком своим следит. Я к нему неплохо отношусь. Совсем недавно издал такую вполне интересную, своеобразную поэтическую антологию — стихи своего отца и его друзей. И что же читаем в его предисловии? Вот, пожалуйста.

Дед открыл заложенную книгу.

— «Когда и почему само слово „авторитет“ ушло из литературы в криминальный мир, я не знаю. Не знаю даже, хорошо это или плохо»! — дед голосом выделил последнюю фразу. — А чего тут не знать, дорогой господин Максимов? Не дело нам криминальному миру наш язык дарить.

А как выражаются главы нашего государства? Вот только что услышал прямо-таки из первых или вторых, у них сейчас не разберешь, уст: «… позитивные изменения к лучшему…» И это люди с высшим образованием!.. Уму непостижимо, Иван!

…Тут Ваня вспомнил про звонок Димы. Опять представил себе то, что, возможно, сейчас происходит далеко-далеко от Москвы. А он не может ничем быть полезным друзьям. И сразу стало ему муторно и тоскливо.