Елена Артамонова - Черные крылья тайны

Но помощи ждать было некуда. Сразу почувствовавшая себя маленькой и несчастной, девочка покорно пошла дальше по тропе, просто потому, что не могла придумать какой-нибудь другой, более удачный план. Вскоре впереди возник довольно высокий, поросший ивой и корявыми сосенками остров.

Ступив на твердую землю, Ксюша, вместо того, чтобы обрадоваться, совсем расстроилась, почувствовав, насколько голодна и одинока. Сил уже не было. Сев прямо на землю и прижавшись спиной к шершавому стволу сосны, девочка горько заплакала. Вдруг, летавший поблизости ворон, сделал пару кругов над деревом, опустился на толстую ветку и отчетливо произнес человеческим голосом:

— Ксеня! Ксеня!

Девочка встрепенулась:

— Откуда ты знаешь, как меня зовут?

— Ксеня! — снова прокричала птица и взлетела с ветки.

— Подожди! Куда же ты?!

Но ворон не собирался объяснять свои поступки, спокойно отправившись по важным вороньим делам. Ксюша снова осталась одна и снова отчаянно заревела во весь голос. Она вспоминала о стакане теплого парного молока и мягкой постельке с веселенькой, разрисованной корабликами наволочкой.

Наконец-то в жизнь Аграфены вернулось счастье. Как ни странно, она обрела его там, где хотела отказаться от всего, в том числе и от собственной жизни. Наверное, она искупила свой грех перед дочерью, и теперь болото, ставшее ее домом, вернуло счастье. Нет, не случайно в первую ночь, проведенную в этом гиблом месте, явилась ей Богородица и велела беречь свою жизнь — время пришло, на болото забрел человек, отчаянно нуждавшийся в помощи Аграфены. Долгие десятилетия отшельничества не были напрасны, старая женщина чувствовала, как возвращаются к ней силы и надежда. А добрую весть отшельнице принес старый ворон Тимошка.

Как-то во второй половине дня он подлетел к неказистой, но крепкой избенке и встревожено закричал:

— Ксеня! Ксеня!

Очень часто, еще будучи маленьким вороненком, Тимошка слышал это слово и накрепко запомнил его. Всякий раз, когда что-то тревожило и волновало птицу, он громко твердил девчоночье имя, не сознавая смысла сказанного. Знавшая повадки любимца Аграфена встревожилась и решительно пошла за вороном, понимая, что он хочет показать ей нечто важное.

— Что случилось, Тимошенька? Куда ты меня ведешь?

— Ксеня! — снова выкрикнула птица и полетела над коварной, притворившейся цветущим лугом трясиной.

За долгие годы жизни на болоте Аграфена успела узнать многие его тайны, но и она с осторожностью двигалась вперед, зная, что любая ошибка может стоить ей жизни. В эту часть болота она заходила редко — здесь не росла клюква, было слишком сыро, а потому опасно. Но ворон настойчиво звал ее вперед, и Аграфена знала — он хочет показать ей нечто очень важное. Настолько важное, что ради него можно было рискнуть жизнью.

И вот среди однообразных кочек и низеньких сосен очередного расположенного почти в центре болота островка показалось нечто яркое и прекрасное, похожее на огромный волшебный цветок. Казалось, это снова был сон, прежде не раз снившийся Аграфене. Очень часто в своих грезах она видела, как идет по болоту и вдруг встречает там свою маленькую дочурку — живую и невредимую! И вдруг чудо произошло на самом деле. Сердце застучало гулко и быстро, старая женщина хотела подбежать к малышке, но сдержала порыв — до островка было еще метров тридцать, и этот путь еще оставался неразведанным. Следовало двигаться очень осторожно, а может быть, сделать большой крюк. И все же Аграфена дошла. Сдержав переполнявшие душу эмоции, она спокойно улыбнулась и наклонилась к девочке:

— Здравствуй, маленькая моя! Ты видно заблудилась? И как ты смогла так далеко уйти от дома?

— Здравствуйте! — заулыбалась обрадованная, но в то же время испуганная неожиданной встречей девочка. — Я не заблудилась, просто шла-шла по тропинке и куда-то пришла. А вы — Баба Яга?

— Нет. Я обычный человек, просто давно живу здесь. Меня зовут бабушка Груша.

— Груша? Какое вкусное имя! А я Ксюша.

Душа Аграфены наполнилась щемящей тоской. Ах, если бы эта маленькая девочка могла остаться с ней на болоте, разделив ее одиночество и вернув радость! Если бы. Но ребенка следовало как можно скорее отвести домой, к безутешным напуганным родителям. Отшельница так и хотела сделать, но день клонился к вечеру, а ходить по болоту в сумерках было слишком опасно. Решив отложить возвращение девочки до утра, Аграфена отвела ее в свою избушку.

День проходил за днем. Каждый вечер Аграфена засыпала с мыслью, что завтра неприметно отведет Ксюшу домой, но потом оставляла погостить еще на денек. Любопытной Ксении, в общем-то, нравилась жизнь на болоте, но вскоре она начала скучать по маме и затосковала. Тогда отшельница, утратившая от долгого затворничества представления о реальности, солгала девочке, сказав:

— Тимошка сегодня рано поутру летал к твоей маме и рассказал, что ты гостишь у меня. Мама очень обрадовалась и попросила, чтобы ты осталась здесь до конца лета, поскольку жить на свежем воздухе очень, очень полезно для здоровья.

— Здорово! — захлопала в ладоши Ксюша. — А осенью я вернусь к маме? Я по ней так соскучилась!

— Конечно, — вздохнула Аграфена, твердо решив не думать больше о будущем и жить сегодняшним счастливым днем. — А как же иначе?

Так прошел почти весь июль. Отшельница была счастлива, а Ксюша, сообразившая, что превратилась в пленницу, мечтала удрать с болота, но не смела вновь отправиться в рискованное путешествие по трясине. Ворон Тимошка следил за каждым ее шагом и сразу сообщал обо всем старухе, которая, как подозревала Ксюша, на самом деле являлась самой настоящей Бабой Ягой.

Поссорившись с братом, Петя не находил себе места от возмущения и обиды. Васька его предал, обманул, вероломно использовал в своих целях. Само по себе все это было достаточно мерзко, но то, что совершил злодеяния его родной брат и как до недавнего времени полагал Петя, лучший друг, и вовсе делало обиду нестерпимой. Настроение было хоть вешайся. Пытаясь справиться с душевными страданиями, мальчик покинул дом тети Лизы и стремительно зашагал в неизвестном направлении, стремясь удрать от собственных проблем. В этом состоянии он, наверное, мог бы пешком уйти в Страну Басков, пересечь всю Европу, нигде не останавливаясь и стремительно двигаясь вперед. Но до Атлантики Петя так и не дошел, внезапно обнаружив себя едва ли не в самом центре страшного болота. Как он здесь оказался мальчик не знал. Скорее всего, во всем было виновато подсознание, напичканное мыслями о пропавшей девочке и гиблой топи. Взволнованный Петя сам не знал, куда шел, а в это время ноги его шагали в сторону болота. Впрочем, в том, что мальчик двигался подобно лунатику, имелась кое-какая польза — как ни странно, он не провалился в трясину и каким-то образом избежал бесчисленных смертельных ловушек. Но сейчас гнев и отчаянье сменились страхом. От увиденного холодело под ложечкой. Болото еще не убило его, но уже захватило в плен и могло в любой момент лишить жизни.