Елена Артамонова - Зеркало: обратной дороги нет

— Во сне? По-твоему я тебе снюсь? Или ты мне? Вряд ли эту загадку удалось бы разгадать и в более спокойной обстановке, а сейчас было и вовсе неподходящее время для распутывания головоломок. Голубое солнце светило все ярче, выстуживая кровь, розы широко раскрытыми глазами следили за каждым действием девчонок, чудовищная, непредсказуемая развязка кошмара могла произойти в любое мгновение.

— Слушай, Мила, я попробую вывести тебя отсюда. Может быть, если ты выберешься из этого сна, то сумеешь вернуться в реальность.

— Вряд ли.

— Все равно, мы должны попытаться! Это единственный шанс.

Китайгородцева с сомнением посмотрела на расстилавшуюся у ног сапфировую гладь канала. Глубина водоема вряд ли превышала пару метров, и сквозь толщу воды отчетливо виднелось вымощенное белым мрамором дно. Девочка наморщила лоб, на ее хорошеньком кукольном личике появилось озабоченное выражение — Мила неплохо плавала, но страх мешал ей войти в прозрачную сапфировую воду.

— Ты меня не выведешь. Я заблудилась, Таня! Теперь мне никто не поможет. Я вижу открытые двери, но не могу войти в них. Почему? Скажи, почему?

— Мила, плыви ко мне!

— Вода, наверное, ледяная.

Мила опустилась на корточки, коснулась ладонью обжигающе-холодной воды, а когда подняла голову, то увидела стоящую над ней Татьяну. Впрочем, почти сразу Китайгородцева поняла, что ошиблась и перед ней находиться совсем другой человек. Та, что стояла у воды, внешне ничем не отличалась от Тани Андреевой, у нее были такие же синие глаза, темные волосы с длинной челкой, даже одета она была в любимый Танин сарафан, но, несмотря на абсолютное внешнее сходство, не имела ничего общего с подружкой Милы. В синих глазах таинственного существа стыло жестокое выражение, губы кривила недобрая усмешка.

— Ты моя школьная подруга Мила Китайгородцева, — произнесла незнакомка с лицом Татьяны. — Точнее, будущая подруга. В этом году мы вместе пойдем в школу, вечерами будем бегать на дискотеки.

— Кто ты?

— Неужели не догадалась? Ведь обо мне столько слов сказано. Я — Катерина, сестра-близнец обожаемой всеми нами Танечки Андреевой.

— Тебя не существует!

— А тебя?

— Мила! Скорее! Прыгай в воду! — кричала с противоположного берега Татьяна, наблюдавшая, как Китайгородцева беседует с призраком. — Не слушай ее! Хорошего она все равно не скажет!

— Может быть, это ты отражение, бесплотный призрак, возникающий на зеркальном стекле? — сверкнула иссиня-белыми зубами Катерина. — Вдруг, весь ваш мир — Зазеркалье, а реальность начинается здесь? Подумай об этом, куколка, когда будешь ломиться в открытые двери, бесплодно взывая о помощи. Подумай!

Мила не знала, что делать. У ее ног плескалась ледяная вода, рядом стояло чудовище, в обличье девочки, а на далеком берегу стояла ее подруга, отчаянно звавшая к себе:

— Скорее, Мила! Прыгай в воду!

— Что же ты медлишь? — улыбнулась Катерина. — Не заставляй ждать мою любимую сестренку.

С этими словами, злобный дух с лицом Татьяны толкнул Милу в воду. Девочка вскрикнула, взмахнула руками, почувствовав, как ее тело пронзают тысячи ледяных кинжалов. Отвратительный хохот Катерины наполнил призрачный мир.

— Держись, Мила, ты доплывешь! Держись!

Таня Андреева металась вдоль мраморного берега, не зная, как помочь подруге. Она даже хотела прыгнуть в воду и плыть навстречу, но все же не решилась на столь отчаянный поступок, зная что, не слишком уверенно держится на воде. А Китайгородцева отчаянно молотила руками и ногами, вздымая каскады бриллиантовых брызг, но не могла сдвинуться с места, «застряв» на середине уменьшившегося до размеров обычного бассейна водоема. Розы, вытянув стебли, следили за утопающей и их лепестки складывались в злорадную усмешку.

— Мила! Нет!!!

Но отчаянный крик никак не мог повлиять на участь девочки. В последний раз взмахнув руками, она ушла под воду и начала медленно опускаться ко дну. Впрочем, у сапфирового бассейна не было дна — Мила опускалась все ниже и ниже, до тех пор, пока ее крошечная фигурка не растаяла в голубой бездне.

— Мила!

Пурпурные розы смеялись.

Дурной сон измотал, как тяжелая работа и, проснувшись, Таня еще долго лежала в кровати, пытаясь собраться с мыслями. Был ли пригрезившийся сон вещим или его навеяли тревоги о пропавшей подруге, девочка не знала. Все дни после исчезновения Милы Китайгородцевой, Татьяна просыпалась с тягостным чувством, и порой ловила себя на мысли, что ее жизнь стала какой-то пустой, утратившей смысл. Впрочем, появление Зизи немного обнадежило друзей сгинувшей девочки — такая крутая и уверенная в себе особа, как Зинаида Логинова наверняка могла справиться с любой задачей, разобраться, в том, что за интригу плели против них обитатели зазеркального мира.

— Зизи… — пробормотала под нос Таня, поднимаясь с постели. — Пусть она растолкует мой сон.

Сразу после завтрака девочка отправилась на поиски двоюродной сестры Петра Толкачева. Впрочем, долго искать ее не пришлось — Зизи Логинова сидела на скамейке у подъезда, задумчиво грызла фисташки и смотрела вдаль отрешенным взглядом.

— Привет, — Таня села рядом.

— Привет. Что-то вид у тебя кисловатый.

— Ты умеешь толковать сны?

— Сны?

— Мне привиделся сон про бассейн и Катерину, а еще в нем была Мила. Она утонула в голубой воде, погрузилась в бездну.

— А поподробней?

Зизи внимательно выслушала рассказ, но заявила, что сны растолковывать не умеет, поскольку не является ни гадалкой, не психоаналитиком.

— Знаешь, Тань, мне не по зубам расшифровка образов из подсознания, я мыслю буквально — если ты видела призрака, то, следовательно, призрак пришел по твою душу. Мне кажется, дело обстоит так. — скомкав пакетик от фисташек, Зизи затолкала его в щель между досками скамейки. — Когда я разделалась с Синей Скрипачкой, то отрезала духам Зазеркалья путь в наш мир. Но это не означает, что они будут тихонько киснуть в своей вселенной, не пытаясь выбраться наружу. Они все это время искали лазейку, другой выход! Например, решили использовать чувство вины, чтобы сломить твою волю и овладеть сознанием. Это сильное средство: когда человек начинает винить себя во всех грехах, он становиться уязвимым и добровольно сует шею в петлю. У тебя действительно не было сестры-близнеца?

— Нет! Сколько я могу повторять это?!

— Ладно, проехали. Но все же дух нашел какую-то слабину, воспользовался этим и заимел над тобой определенную власть. Почему?

— Пятница, тринадцатое, — обреченно вздохнула Таня. — Все началось именно тогда. Мы собрались в особняке Тимошина и начали пугать друг друга страшилками. В ту же ночь я впервые увидела Катерину. Получается, что мы сами призвали зло на свои головы, и теперь имеем то, что заслужили?