Евгений Некрасов - Последнее дело Блина

В лагере быстрая жизнь. Собираются на площади незнакомые люди, и вдруг оказывается, что они — уже второй отряд.

Сели в автобус, чья-то бабушка кричит: «Витенька, сладенький! Не забывай менять носочки!» И готово: теперь Витеньку до конца смены будут звать Сладей, а уж про бабулины носочки ему только ленивый не напомнит.

Пока доехали, перезнакомились и раздали еще с полдесятка прозвищ.

Пока делили кровати в спальне, успели понять, что есть во втором отряде человек, с которым не стоит связываться. Его стали звать Полковником. Он сам так захотел.

Лагерь большой. Среди мрачноватых елей разбросано два десятка отрядных корпусов. Между ними понастроено всякой всячины для счастливого детства. К примеру, армейская полоса препятствий с «мышеловкой» из низко натянутой проволоки, стеной дома без оконных рам и рвом, залитым желтой водой. Есть и стадион, и бассейн, и качели для малышни, и медвежонок в клетке. А за оградой — лес на все четыре стороны. Туда запрещено ходить, но все равно ходят.

В первый день замечаешь, что кому интересно.

На второй уже знаешь, у кого какие привычки.

За три дня разбираешься в характерах, находишь друзей и обзаводишься недругами.

Когда к вечеру в отряде появляется еще один человек, ему нелегко вписаться. Он уже как будто лишний. Новичок.

— Здравствуйте, — громко сказал новичок. Он стоял в дверях и оглядывался. Слева десять кроватей, справа десять кроватей, и на них — девятнадцать очень занятых парней.

Кто валялся в постели с книжкой, кто раздевался, кто вяло перебрасывался подушками. Сладя разглядывал босые ноги, размышляя, мыть или не мыть. Фунтик и Артем подложили ему под простыню веник и теперь ждали, когда Сладя на него уляжется. Полковник с Максом, поставив локти на тумбочку, мерились силами. Дрожащая рука Макса уже клонилась книзу.

На новичка покосились — парень как парень: белобрысый, по-городскому незагорелый. На поясе джинсов пейджер, но будущих девятиклассников такими штучками не удивишь. Никто не стал отвлекаться. Еще неизвестно, что это за новичок. Может, с ним и здороваться не стоит.

Кровать рядом с Полковничьей пустовала. К ней и направился новичок, на ходу сбрасывая с плеч лямки старого рюкзака.

— Занято, — сказал Полковник и со стуком припечатал руку Макса к тумбочке. Очень веско у него получилось. Значительно. Мол, сам видишь, что не занято, но попробуй возрази, когда я первый силач отряда!

— Ага, — поддакнул новичок и швырнул рюкзак на спорную кровать.

Это был вызов! Догадливый Макс испарился, уступая место новичку, а Полковник молча поставил на тумбочку локоть.

Р-раз! Послышался деревянный стук. Второй отряд не успел ничего понять. Ручища Полковника уже была прижата к тумбочке, и какая ручища! Узкая ладонь новичка скрылась в ней, как в большой варежке.

Второй отряд сорвался с кроватей и обступил борющихся.

— Жухаешь! Ты неожиданно начал! — кричал Полковник. — И еще, я устал! Я всех тут переборол!

Это было тонкое вранье. Придраться вроде не к чему: да, всех переборол. Но когда? Еще в первый день! А сегодня он мерился силами только с Максом, и то невсерьез, потому что Макс был даже не вторым силачом отряда, а четвертым или пятым.

Новичок, понятно, этого не знал, но чему-то усмехнулся и поставил на тумбочку левую руку.

— Если устал, то давай мериться левыми. По команде. Считаю до трех. Один, два…

Можно было спорить, сжульничал новичок в первый раз или нет, а вот Полковник точно хотел сжульничать: нажал насчет «два». Рука новичка дрогнула.

— Ага! — обрадовался за Полковника Макс.

— Три, — досчитал новичок и медленно уложил руку противника на костяшки пальцев.

За полминуты первый силач отряда стал вторым. Не понимал этого только сам Полковник.

— Теперь я буду считать, — объявил он и скороговоркой отбарабанил: — Раз-два-три! Ой!

Снова деревянный стук. Ручища Полковника брыкнулась на тумбочку, как тряпочная.

— Так что, занята кровать? — спросил новичок.

— Почему? Свободна. Я хотел сказать, что на ней постели нет — простыней там, наволочек, — заюлил Полковник. — А вообще — занимай коечку. Нам сильные парни нужны. Мы с тобой…

— Спасибо, — не дослушал новичок, — но мне вообще-то надо вон туда. — И он показал в дальний угол.

Сказано было убедительным тоном, но непонятно: почему «надо»? Что за надобность такая? Место в углу считалось неудобным: во-первых, далеко от выхода, во-вторых, близко от воспитателя Пети. Он слышит все твои разговоры после отбоя (а после отбоя самые разговоры и начинаются) и рычит за своей перегородкой.

— Чья там кровать? — спросил новичок.

Все молчали. В тишине стало слышно мирное посапывание. Хозяин кровати в неудобном углу спал.

— Это Аксакал, — презрительно бросил Полковник. — Снэжный челавэк: с гор спустился, в трех елках заблудился. На самом деле заблудился — он в жизни леса не видал. Сгони его, если охота, но коечка рядом со мной — не для него. Пускай хоть на полу спит.

Новичок помрачнел:

— Знаешь, как это называется?

— Знаю. В армии это называется дедовщина. Солдатские «деды», кто служат по второму году, делят сахар, масло и места в казарме. А молодые чистят им сапоги и вообще летают мухой. И правильно. На «дедах» армия держится, они службу знают.

— А при чем здесь ты? — не хотел понимать новичок.

— Я Полковник, — усмехнулся бывший первый силач. — То есть у меня отец полковник, а я, получается, с ним. Будь спок, я службу знаю — по военным городкам рос!

— Странно, — заметил новичок, — я думал, что это лагерь Министерства обороны. Здесь, наверное, у многих отцы офицеры.

— Да. Но в нашем отряде я один Полковник!

Новичок оценивающе посмотрел на битого противника и припечатал:

— Ну какой ты Полковник?! Ты на «Полю» еле тянешь!

Второй отряд замер. Вот так и даются прозвища. Брошенное вскользь меткое словцо прилипает к человеку, и с этим уже ничего не поделать. Полковник, самый крутой парень в отряде, превратился в несолидного Полю! Все ждали, что вот-вот он сцепится с новичком.

— Пойдем, выйдем! — охрипшим голосом потребовал разжалованный Полковник.

Новичок покачал головой:

— Завтра, если хочешь.

— Ага, слабо!

— Не слабо, а неинтересно. Сейчас я тебя побью, завтра ты с кем-нибудь вдвоем побьешь меня, потом я найду себе товарища, и мы побьем вас. И все мы будем жить богатой событиями жизнью… Не стоит даже начинать, ей-богу.