Ольга Колпакова - Привидение — это к счастью

— И вонь, — согласилась мама.

— Ты ещё тигров не нюхала, — хмыкнул папа. — А вообще-то интересно было.

— Да уж, — сказала мама, вспоминая беседу с Матильдой о пропавшем папе. — Очень интересно. Прямо африканские страсти… Шекспир.

Папа не понял, при чём тут Шекспир, но решил не спорить. Он знал, что спорить с женщинами бесполезно.

А Матильда тем временем бежала в больницу — узнать, как состояние Вальдемара. На всякий случай у неё была с собой баночка с приворотным зельем.

— Если жив — принесу ему передачу, как всегда носят в больницу, — рассуждала она, покупая яблоки, бананы и кефир. — Добавлю зелье — и всё, он меня безумно любит и не убьёт. А если умер — мне же лучше. И передачу сама съем.

А в это время в больнице…

Алевтина стояла перед дверью больничной палаты и соображала, как открыть дверь. Не надо думать, что в двери был кодовый замок или что-то в этом роде. Просто у Алевтины в правой руке было два кило апельсинов, три кило бананов, палка сервелата и взъерошенный ананас, а в левой руке — торт «Сюрприз», пакет с пирожными и коробка конфет «Ассорти». И ещё банка с приворотным зельем за пазухой. Алевтина осталась без гроша до получки, но пошла ва-банк. Она знала, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, особенно на фоне больничной кормёжки. Руки, таким образом, были заняты. Конечно, можно было открыть дверь ногой. Но открывание двери ногой как-то не соответствовало образу нежной и трепетной невесты. После недолгих раздумий Алевтина открыла дверь ананасом и вошла.

Палата как палата — две кровати, между ними тумбочки. На каждой кровати по мужчине. У каждого мужчины забинтована голова. Алевтина посмотрела направо, потом налево. Мужчины тоже посмотрели на Алевтину и особенно на её продукты.

— Вы к кому? — с надеждой спросил тот, что слева.

— Не знаю, — растерянно сказала Алевтина. — А вы кто?

— Не знаю, — сказал левый. — У меня амнезия.

— У меня тоже амнезия, — ревниво сказал тот, что справа. — Я ничуть не хуже.

— А вы кто? — спросила Алевтина правого забинтованного.

— Так не знаю же! — сказал правый. — Амнезия. А вы тоже не знаете, к кому пришли? Может, у вас тоже амнезия?

— А что, это заразное? — слегка перепугалась Алевтина.

— Нет, это когда по голове стукнут, — сказал левый. — Нам врач объяснил. А когда ещё раз стукнут, память может вернуться. Я предложил ему — давай стукну, а он боится.

— Ага, вон ты какой здоровый, последние мозги выбьешь, — весело хмыкнул правый. — И всё равно без толку, я же тебя стукнул, а памяти нет как нет.

— Слабо стукнул, — вздохнул левый. — Боюсь, говорит, больно тебе сделать. Так к кому же вы пришли?

Оба забинтованных замерли. Алевтина ещё раз посмотрела на левого, потом на правого — сравнила. Левый был на вид моложе и красивее. У правого были добрые, весёлые глаза, но он был явно пожилой. Что-то в нём было знакомое… бинты мешали, скрывая почти всё лицо.

— Ну и к кому вы? — спросил левый.

— К вам, — решилась Алевтина и брякнула обе сумки на кровать левому. Тот просиял:

— Вот здорово! А вы кто?

— Я ваша невеста, — храбро сказала Алевтина. — Как я рада, дорогой, что, наконец, нашла тебя.

И припечатала левого могучим поцелуем. Правый завистливо крякнул.

— Ох, — сказал левый. — А это… неужели невеста? Ну, что ж поделаешь… А когда свадьба?

— Завтра, — сказала Алевтина.

— А может, не надо? — жалобно спросил левый. — Чуть что — сразу свадьба. Может, пока будем дружить, а потом…

— Никаких потом, — Алевтина пресекла бунт в зародыше. — Ты просто всё забыл, любимый. Ты делал мне предложение пять раз… нет, шесть. Я всё время отказывала, потому что у меня тьма поклонников. Тогда ты в отчаянии бросился под машину… И только едва не потеряв тебя, я поняла, что ты мне дороже всех моих многочисленных воздыхателей. И я согласна выйти за тебя замуж. Ты рад?

— Рад, — послушно сказал левый. — А мне тут медсестра говорила, что на меня крокодил сверху упал… а ты говоришь — машина. Это вот его машина переехала…

И указал на правого. Правый оживился.

— Какой крокодил? — возмутилась Алевтина. — Как мог крокодил упасть сверху? Крокодилы не летают, дорогой, поэтому съешь витаминный банан, тебе надо срочно поправляться к свадьбе. А я пока поищу коробочку.

— Какую коробочку? — удивился левый, жуя банан.

— Тут где-то зелёная коробочка, которая может помешать нашему счастью, — пояснила Алевтина.

— Посмотри в тумбочке, — посоветовал жених. — Я бы сам достал, да голова ещё кружится, наклоняться тяжело.

Алевтина достала из тумбочки зелёную картонную коробочку, повертела в руках.

— Не по-нашему написано, — сказала она и хотела спрятать коробочку за пазуху, но там уже лежало приворотное зелье, и коробочка не вместилась. — Ой! Забыла совсем!

Она вытащила баночку с приворотным зельем, сунула на освободившееся место коробочку, потом вырвала у жениха банан и обмакнула его в зелье.

— Так едят бананы? — удивился жених. — Обмакивая их в… как это называется?

— Баклажанная икра, — пояснила Алевтина. — А вовсе не приворотное зелье.

— Надо же, всё забыл, — вздохнул жених. Алевтина разложила на обеих тумбочках припасы и помазала их зельем. Даже торт с пирожными не пощадила.

— Вы тоже угощайтесь, — сказала она правому забинтованному, — здесь много, на всех хватит.

— Вот спасибочки, так спасибочки, — обрадовался правый. И по этому двойному «спасибочки» Алевтина его узнала!

— Сан Саныч! — воскликнула она. — Господи! Как же я вас сразу-то… это из-за бинтов, лица вообще не видно. Сан Саныч, так вот вы где! А мы переживали…

— Вы знаете, кто я? — заволновался Сан Саныч (а это был, конечно, он).

— Вы — Сан Саныч Джиованьолли, работаете в цирке фокусником, — начала объяснять Алевтина. — А я — ваша соседка по квартире. Угощайтесь, пожалуйста.

Сан Саныч взял пирожное, помазанное баклажанной икрой.

— Вот спасибочки, — сказал он. — Как приятно, что я хоть что-то о себе знаю.

— Да я вам всё расскажу, не беспокойтесь, — утешала его Алевтина. — Вы разные номера делаете: исчезновение в ящике, распиливание женщины, взрыв в кармане… А ещё к вам вчера приезжала жена — итальянка, у неё тоже была амнезия после кефира у одного князя, потом её бросил разорившийся миллионер, и она вернулась к вам.

— Да? — изумился Сан Саныч, прожевав пирожное. — Неужели? А я её простил? За всех этих князей и миллионеров?

— Н-не знаю, — замялась Алевтина. — Она искала зубную щётку в люстре.