Леонид Семин - Далекий выстрел

Все поглядывают на Юрку, словно ожидая, что он возразит. Вот сейчас должен сказать, что вовсе не такой он человек, как думают о нем ребята, что он не подведет. Но Крючок молчит.

— Н-да… — вздыхает Митя, и улыбка сходит с его лица.

Начинают решать, кто пойдет в разведку.

— Конечно, Филя должен пойти, — предлагает Митя. — Старый партизан, он знает, как действовать в разведке.

Кандидатура Фили принимается единогласно. Однако, кого послать вторым, вместе с Филей?

— Выдвигайте, соколики, — опять улыбается Митя. — По заслугам каждого, по качеству, так сказать…

— Пусть идет Павлик.

Крючок зло взглянул на ребят. Неужели его не назовут? Ведь он сильнее всех, кроме Фили.

— Мне нельзя, — вздыхает досадливо Павлик. — Сами знаете — нужно с сестренкой нянчиться.

— Верно, — поддерживает его Митя. — Разведка может занять целый день, а то и больше.

— Иди ты, Кузя, — говорит Павлик. — Твой участок я беру на себя.

У Кузи лицо просияло.

— Так-то оно так, — смущенно произносит Митя, — но ведь и Вове тоже, наверное, хотелось бы пойти. Правда?

Тюбетейкин краснеет, опускает голову.

— Конечно, так. Придется, соколики, голосовать.

Крючок широко открытыми глазами смотрит на товарищей. Но про него, кажется, забыли. Никто не замечает его присутствия, даже Митя.

Первым голосуют за Кузю. Митя, как председательствующий, считает голоса:

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Единогласно!

«Мой голос считают, а про меня ни слова», — с обидой думает Юрка.

— А теперь, кто за Вову? Считаю: раз, два, три, четыре, пять… Всего пять голосов. Постойте, — недоуменно вскидывает Митя голову. — Ведь нас здесь всего шестеро. Каким же образом Кузя получил шесть голосов?

Ребята недоуменно переглядываются. Кузя оторопело выглядывает из-за спины Вовы.

— Да он сам за себя голосовал, — сердито говорит Крючок. — Это с ним бывает…

— Ты, правда, поднимал руку?

— Да… — смущенно и растерянно бормочет Кузя.

— Эге, соколик, так нельзя. Значит, один голос снимается. Получается по пяти голосов. Равное число. Как же быть? Может, кто из вас возьмет самоотвод?

— Ладно, я беру самоотвод, — соглашается Кузя. Ему все еще неловко за допущенную оплошность.

— Тогда все дело решено, — заключает Митя. — Если до завтра Хватов не вернется, за Черное озеро отправляются Филя и Вова…

Крючок ожесточенно грызет ногти и часто сплевывает.

Совещание закончено.

— Тушите костер. Вы идите по домам, а мне еще надо, соколики, на репетицию поспеть.

— Я погашу, — хмуро отзывается Крючок.

Взглянув на него, Митя качнул головой, вздохнул и пошел. За ним уходят и ребята.

У догорающего костра остался Крючок. Сердце его тоскливо сжимается. Он обнял колени, смотрит на тлеющие угольки. Обида словно хватает за горло и душит. Слезы сами собой навертываются на глаза… Крючок сидит, не мигая смотрит перед собой. И уже не сдерживает слез, они вольно катятся по щекам. Всегда ведь был он первым после Фили — какое бы дело ни затевали. А теперь все на него взъелись. Но еще увидят, еще поймут, что такое Юрка Крючков!..

Пришло утро. И в самом деле, все увидели: участок Крючкова уже обработан. Видно, поливая капусту, он таскал воду из речки за полкилометра. Он не пришел в обычный час вместе со всеми и не ждал, пока водовоз доставит воду. Почему? Не хочет работать вместе? Обиделся? Разные догадки строят ребята, стоя возле фанерной бирки с надписью: «Участок Крючкова Ю.»

Но никто не догадывается, что в это время сам Крючков уже далеко-далеко катит на велосипеде, петляя по тропинке, на которой еще видны отпечатки шин мотоцикла Куцего.

— Ай да ты, ай да я, ай да мы с тобой!.. — Куцый суетливо подает Леньке руку, помогает ему влезть в дощаник. Ленька тяжело дышит, возбужденно осматривается. Три раза опускался он на дно Пырши. Два — безуспешно. В третий раз, вот сейчас, удалось ухватиться за край железного люка.

Теперь Ленька уже натренировался: вынырнет метрах в десяти ниже течением от привязанного дощаника, подплывет к берегу, вскарабкается наверх, пробежится, потом спустится и сплывает к дощанику. Вся операция занимает каких-нибудь десять минут.

— Я теперь знаю, как нырять, — отдуваясь, говорит Ленька, садясь на скамью.

— Скажи, как, Ленок? — радостно смотрит на него Куцый.

— С носу лодки. Понимаете, пока я иду вниз, меня бросает течением метра на полтора-два обязательно!.. Как раз до кормы, где шест с гирей. Тут и хвататься надо…

— Молодец, молодец, — умиленно крутит головой Куцый. — Я знал, что ты не подкачаешь, ишо дашь прикурить!..

Но он понимает, конечно, что не каждый раз Ленька может удачно ухватиться за шест. Может удариться головой об этот шест и потерять сознание. Или — удариться спиной и сломать позвоночник.

Ленька отдыхает, глядя на мрачные громады камней, стеснившие реку. Коричневые с сероватыми крапинками гранитные стены все сплошь в трещинах и выбоинах. Ленька никак не может понять, каким образом люди спустили сюда железную машину. Он спросил вчера об этом Куцего, но тот лишь подмигнул хитро и нехотя ответил:

— Все узнаешь, Ленок. Все сам поймешь, дай срок. А покамест доверяй мне. Понял?

Теперь Ленька думает о том, когда же придет этот «срок». Пока что он едва лишь тронул рукой борт таинственной железной машины, а ведь надо, держась за край дверцы, другой рукой достать снаряд и положить его в сачок, пристроенный на шесте чуть повыше гири… Ленька думает, посматривая то на гранитные берега, то на голубое, без единого облачка, небо над головой и яркое горячее солнце.

Куцый навалился грудью на борт дощаника, все смотрит в воду, ворчит — тень лодки ему мешает что-то разглядеть…

Ленька вспоминает о письме товарищей, которое отнял у него Леонтий Михайлович. Разве так поступают? Ведь письмо написано ему, Леньке. Почему же Куцый разорвал его, даже не дав прочитать?.. «Что они там писали? — это все больше тревожит его. — Наверное, ругают, что не хожу поливать капусту».

Эх, если бы знали ребята, каким важным делом занят он сейчас — заговорили бы по-другому. Недаром Леонтий Михайлович обещает: «Вынем из воды, тогда все о нас заговорят. А покамест, терпи, милок…»

Мысли его прерывает Куцый. Он садится рядом, ласково хлопает Леньку по загорелому острому плечу, тихонько спрашивает:

— Ну, как — отдохнул?

— Отдохнул…

— Смотри, Ленок, как возьмешь снаряд, не упусти… Ради бога не упусти! Я тебе скажу по секрету: в иных снарядах порох и свинец… Много пороха и свинца. На пятьдесят зарядов из ружья хватит.

— На пятьдесят ружейных зарядов?! — У Леньки захватило дух.