Валерий Гусев - Хозяин черной жемчужины

Розовый бутон погас, завял как будто.

– Да есть… всякие, – нехотя, сквозь зубы проговорила Лидочка.

А Лешка все гнул какую-то свою, неведомую мне линию.

– Только Вадик на профессора не похож. А вот батенька Глотов – вылитый профессор.

Лидочка вспыхнула:

– Никакой он не профессор! Его на Ученом совете знаешь как обозвали?

– Дураком? – ляпнул с удовольствием Алешка.

– Пустоцветом! Вот как! Он же все свои труды и диссертации наворовал. У своих аспирантов.

– Еще один жулик! – опять ляпнул Алешка. – Ну мы пошли, спасибо, до свидания.

По его тону я понял: Алешка узнал, что хотел. Но этого оказалось мало. Когда мы вышли из института и стали примериваться к якорям, он таинственно сообщил мне:

– Я, Дим, в туалет не бегал. Я еще раз на них посмотрел.

– На акул?

– На шушер! Знаешь, что этот Глотов Сморчкову дал?

– Подзатыльник? Своей палкой?

– Он ему дал денег…

Шли дни. Один за другим. Шли снегопады. Уроки физкультуры мы проводили в парке, на лыжах. Иногда там появлялся Алешка – проведать своих питомцев. Подправить им будки, утеплить их снегом.

Собаки не унывали, они были закалены житейскими невзгодами. И уж конечно, не голодали. Мало того что их подкармливали добряки пенсионеры, так еще и командовал этой стаей громадный и умный Полкан. Время от времени он водил всю стаю к метро или на рынок. И там собакам многое перепадало.

Полкан держал всех собак строго, но справедливо. И дисциплина в стае была, как в хорошей воинской части. Собаки слушались Полкана, как солдаты любимого офицера. И он никому не давал своих подчиненных в обиду.

Вот, например, такая история. Часто прогуливает в нашем парке своего бойцового пса один очень важный молодой парень. Весь из себя в мохнатой шубе, в мохнатой шапке, в мохнатых сапогах. А ошейник у его пса – толстая стальная цепочка с шипами наружу. И этот дядька почему-то, когда мелькнет в кустах бездомная собака, ворчит сквозь зубы: «Дармоеды!» И всегда пытается своего пса на нее натравить. Пес был злой и безжалостный. Одну собаку он порвал так, что ее пришлось нести к ветеринарам.

Но ему это даром не прошло. Бездомные собаки, они ведь очень умные, трудная жизнь их многому научила. И однажды этот Бой получил по заслугам.

Идет он со своим важным мохнатым хозяином, мрачно поглядывает по сторонам – кого бы как следует подрать? И тут выскакивает из-за дерева мелкая собачонка. Классная добыча!

– Возьми! – скомандовал хозяин.

А тому и приказывать не надо. Как он рявкнет! Как он прыгнет! Собачка с визгом в кусты. Он за ней со страшным рычанием, оскалив страшную пасть, плотно прижав к башке обрезки ушей. И вдруг это рычание прервалось и сменилось трусливым щенячьим визгом.

Там, за этими кустами, небольшая полянка. Вылетел он на эту полянку, а его уже ждут. Сидят полукругом два десятка собак во главе с громадным Полканом. Сидят и молча облизываются.

Этот задира Бой затормозил так, что у него снег под лапами завизжал. Развернулся – и деру, к хозяину. Ну и хозяин тоже развернулся…

Правда, надо сказать, наши собаки их не тронули. Попугали только, проучили. На пользу пошло. Больше этот хозяин дармоедами их не обзывал и своего Боя ни на кого не натравливал. Да, думаю, даже если бы и натравил, Бой его не послушался бы. Тоже ведь не дурак.

Так вот, этот Полкан… Такая случилась история. Сидел Алешка на скамеечке возле дома Коренькова. Они договорились здесь встретиться. Кореньков обещал ему кассету с фильмом о подводных обитателях.

Алешка этим делом всерьез увлекся. Ну, он вообще всеми делами всегда всерьез увлекается. Пока другое дело, еще серьезнее, не подвернется.

Но думаю я, все не так просто. Иногда мне кажется, что Алешка, мелочь такая, вроде бы как шефство над рассеянным Кореньковым взял. Прилип к нему, как рыба-лоцман к акуле…

Так вот, сидит Алешка на скамейке. Напротив него, обернув лапы пушистым хвостом, сидит Полкан, склонив громадную морду к плечу, – внимательно его слушает.

Тут подъехал желтый «жигуленок» и стал возле подъезда. Водитель приоткрыл дверцу, закурил, развернул газету и зачитался. На холоде.

Алешка мне потом рассказал:

– Дим, я сразу понял, что он не читает, а подслушивает.

– Кого? – удивился я.

– Кого-кого? Нас с Полканом.

– Ну да, у вас же такие секреты! Что вкуснее – косточки куриные или обрезки говяжьи?

Но все, как показало время, оказалось гораздо важнее косточек и обрезков.

Дядька в самом деле прислушивался, а потом вежливо спросил:

– Извини, пацан. Я вот простой водила, может, чего и не понимаю… Объясни: почему такую красивую и породистую собаку ты назвал Полканом? Ведь это рядовая дворовая кличка.

– Вы что? – Алешка изумился. – Вы не знаете? Полкан ведь древнерусский сказочный богатырь!

– И ты в честь этого богатыря назвал свою собаку?

– Нет. В честь своего папы. У нас папа тоже Полкан.

– Фамилия такая? – попробовал догадаться дядька.

– Его так враги называют, – важно сообщил Алешка.

Дядька усмехнулся, покачал головой.

– У него много врагов? И почему – Полкан?

– Полковник милиции, – коротко и ясно ответил Алешка. Ему уже надоели эти дурацкие расспросы.

А мне он сказал:

– Тут, Дим, он вздрогнул. И даже дверцу прикрыл. И опять за газету спрятался. Мне даже показалось, что он за кем-то следит. Это жулик был, Дим.

– А что потом?

– Потом ничего. Потом вышел Вадик, отдал мне кассету, мы с ним потрепались на всякие научные темы. И разошлись по делам. Он – в Академию, а я в парк, Полкана проводить… Стоп! – Алешка вдруг замер, припоминая. – Дим! А он же за Вадиком пошел! Когда мы с ним разговаривали, этот жулик все время в машине сидел, за газетой. А затем газету сложил, машину запер и потопал за Вадиком, к метро. Он, наверное, у него жемчуг хочет скрасть!

Фантазер! Необузданный, как мама говорит.

– Он вообще, Дим, какой-то странный.

– Чем это он странный? Газеты на морозе читает?

– Не могу вспомнить! Что-то такое удивительное. Я заметил и забыл.

Потом он вспомнит это странное и удивительное. Хорошо, что вовремя вспомнит…

А вскоре кое-что случилось. Папа пришел расстроенный, вместе с расстроенным Павликом. Еще в прихожей они начали спорить и рассуждать.

– Сергей Александрович, товарищ полковник, – бубнил Павлик, переобуваясь, – вы же сами характеризовали его как человека задумчивого и рассеянного…

– Но не до такой же степени, – возражал папа, тоже переобуваясь.

– Сахарница, – напомнил Павлик.

– А что такое? – спросила мама. – Мойте руки – и на кухню. Я там столько картошки нажарила! Даже Павлику с собой останется, в пакет сложу; утром, Павлик, разогреешь и чаем запьешь. А что у вас такое?

Папа вздохнул и поцеловал маму.