Екатерина Вильмонт - Крик в ночи

– Гошенька, – донесся до него голос мамы, – ты что, опьянел?

– Нет, что ты! – встрепенулся Гошка, ощущая, однако, легкий шум в голове. – Это же компот…

– Гошка, мы сейчас едем в отель обедать, а потом папа зайдет за вами.

– Да, да, конечно!

Андрей Иванович расплатился с официантом, и они все вместе вышли на набережную.

– Я бы вас отвез, но машину взял мой приятель…

– Не нужно, мы прекрасно доедем на поезде, – поспешила ответить Ольга Александровна.

– Какой поезд! – воскликнул Андрей Иванович. – Сейчас же сиеста, он не ходит.

– Но как же быть? – растерялась Юлия Александровна. – Здесь ведь нет никакого транспорта, даже такси…

– Ну, такси не проблема, достаточно свернуть направо, и на параллельной улице мы вмиг поймаем такси, только это неинтересно.

– Что значит «неинтересно»? – нахмурилась Ольга Александровна.

– Сейчас увидишь!

Он вышел на проезжую часть и поднес руку к глазам наподобие козырька.

– А вон и транспорт! – сказал он, смеясь.

Однако никакой машины они не увидели.

Только лошадь, запряженную в пролетку.

– Ты имеешь в виду… – начала Юлия Александровна.

– Именно! В сиесту по набережной ходит только этот транспорт. А чем плохо?

– Да нет, это… мечта! – загорелись глаза у Юлии Александровны.

– Но это, вероятно, очень дорого! – спохватилась Ольга Александровна.

… – Пусть тебя это не волнует! – успокоил ее Андрей Иванович и махнул рукой извозчику.

И вот к ним подкатила белая пролетка на красных колесах, а извозчиком оказалась веселая пожилая женщина. Андрей Иванович что-то быстро спросил у нее по-немецки и достал портмоне. Расплатившись, он помог дамам сесть в пролетку, а мальчишки взобрались сами.

– До скорого! – сказал Андрей Иванович. – В половине пятого я зайду за вами.

И они поехали. Ах, как наслаждалась и веселилась мама! Гошка удивленно смотрел на нее. «Радуется, как девочка», – мелькнуло у него в голове.

– Господи, Оля! – восклицала она. – Подумай, могли мы когда-нибудь раньше даже мечтать о таком! Катить в пролетке по набережной Майорки! И этот цокот копыт, и этот ветер, и море, и пальмы! Боже, как хорошо!

– Ты как маленькая! – снисходительно улыбнулась Ольга Александровна, хотя она и сама испытывала нечто подобное, только стеснялась говорить об этом вслух.

Надо заметить, что и Гошка с Никитой были в полном восторге. Но вдруг пролетка остановилась. С ней поравнялся невесть откуда взявшийся мотороллер. Парнишка, сидевший на нем, что-то сказал извозчице, и та протянула ему какую-то купюру.

– Местный рэкет! – испуганно прошептала Ольга Александровна.

А извозчица обернулась и с нежной улыбкой произнесла:

– Энкель!

– Что? – не понял Гошка.

– Она сказала, что это ее внук! – рассмеялась Юлия Александровна. – Я, кстати, так и подумала.

– А как ты поняла? – спросил Гошка.

– Ну, это просто.

– А вон уже и наша гостиница! – закричал Никита. – «Лас Аренас»!

Когда они спустились вниз, чтобы идти обедать, Гошка очень удивился. Его мама и тетка беседовали о чем-то с женщиной в кружевах, с той самой, над которой потешались утром. Она, правда, и сейчас выглядела довольно дико в зеленом капроновом платье на черном чехле. Даже смотреть на нее было жарко. Она что-то взволнованно говорила сестрам, а у тех были огорченные лица.

– Мама, – сказал Никита, – мы готовы!

– Да-да, – немного рассеянно отозвалась Ольга Александровна и встала. – ;.

– Что случилось? – спросил Никита.

– Совершенно дикая история… – ответила Ольга Александровна. – Ночью убили женщину, она летела с нами в самолете…

Никита похолодел.

– Где убили? – спросил Гошка.

– Где-то на берегу, я ничего толком не знаю… ее нашли рано утром. Да, это, как говорится… несчастная… приехала отдохнуть…

– Тетя Оля, ты говоришь, она с нами летела? – вспомнил Гошка.

– Да, очень красивая, ее трудно было не заметить, высокая, настоящая топ-модель…

«Так я и знал», – подумал Никита. Ему казалось, что он знал это с той самой минуты, когда ночью услышал крик…

За обедом кусок не лез ему в горло.

– Ну, конечно же, они обожрались мороженым! – воскликнула Ольга Александровна.

У Гошки тоже аппетита не было. Но его никто не трогал, ему вроде бы полагалось отсутствие аппетита, все-таки такая волнующая встреча. Ольга Александровна положила в сумочку две груши и сказала:

– Съедите в номере!

Едва оставшись вдвоем с Гошкой, Никита воскликнул:

– Теперь ты мне веришь?

– Да…

– Слушай, как ты думаешь, стоит мне обратиться в полицию?

– С чем?

– Ну, я же видел того мужика.

– Но это не обязательно он… Мало ли откуда он мог бежать? И потом… Никита, я боюсь, что тебе просто не поверят… Кто ты для них такой?

– Свидетелей не выбирают!

– Скажи, ты бы опознал того мужика при свете дня?

Никита задумался.

– Не знаю, – наконец сказал он. – Нет, не опознал бы, я же его лица вообще не видел.

– Ну так что ты в полиции сказать-то можешь? Что слышал крик? Так, наверное, не ты один слышал. Ну, пробежал по улице мужик, тяжело дыша, а дальше-то что?

– Да, ты прав, ни фига я не знаю…

– И хорошо, что мы с тобой ночью все-таки выходили на пляж…

– Да, иначе меня бы совесть замучила, я бы думал, что мы могли бы ее спасти.

– Понятно.

– Как жалко… И кому тут понадобилось ее убивать?

– Тут? Нет, Никита, это не тут.

– Что ты хочешь сказать?

– Скорее всего, ее кто-то из наших убрал.

– Из каких наших? – испуганно спросил Никита.

– Ну, заказал ее кто-то из наших, из русских…

– Почему ты так считаешь?

– Понимаешь, такие, как она, очень привлекают внимание…

– И за это ее надо убить?

– Но мы же о ней ровным счетом ничего не знаем! Вдруг ей известно что-то, чего ей знать не следовало, или мешала кому-то…

– Но почему ее надо убирать на Майорке?

– Никита, ты совсем тупой? Вполне возможно, что за ней следили, она решила сбежать, но ее все-таки настигли… Тут вариантов до фига и больше.

– И мы никогда уже не узнаем, что было на самом деле, – вздохнул Никита.

– Боюсь, что так.

В половине пятого они уже сидели в холле гостиницы, поджидая Андрея Ивановича.

«А вдруг он не придет? – мелькнуло в голове у Гошки. – В самом деле, не больно-то я ему нужен. Днем он расчувствовался, когда меня увидел, а потом подумал, что…»

– Гошка, идет! – толкнул его в бок Никита, первым заметивший Андрея Ивановича.

Они вскочили ему навстречу.

– Привет, друзья! А где ваши мамы?

Спят?

– Наверное, у них тоже сиеста, она же до пяти, правда?

Во многих южных странах, где днем бывает нестерпимо жарко, жизнь замирает на несколько часов. Закрываются магазины, и даже некоторые учреждения, и транспорт перестает ходить. Вот почему они сегодня прокатились на извозчике. И только часам к пяти все оживает вновь.