Юрий Коваль - Промах гражданина Лошакова

Над бурьяном висело странное облако. Абсолютно круглое и мутное, оно имело в диаметре около трёх метров. Из-под облака, откуда-то снизу, доносились гулкие, как удар колокола, звуки.

– Кто-то бьётся головою в бак, – предположил Тараканов.

– Проверьте, – сказал капитан, – только осторожно.

Старшина вынул наган и двинулся к бурьяну… А покинутый милицией гражданин Лошаков долго ещё стоял у бильярдного стола, глядел на стул, которым забил немыслимого свояка, вспоминал минуты своей славы и триумфа.

Потом он покачал печально головой, прощаясь с бильярдной, вышел на улицу и отправился куда-то, вероятно, разыскивать всё-таки город Курск.

«Хорошо, хоть стольник вернули, – думал он. – Да и на сорок рублей удалось, пожалуй, нахамить. Одна „свинья двухмордая“ червонца стоит».

Облако, странное облако висело над бурьяном. То, казалось, в облаке этом мелькает радужная пыль, то вроде моль, то мыльные пузырьки или цветочки липы.

Но не было в облаке ни моли, ни пыли, в нём были только чувства. Это облако состояло из чистых человеческих чувств, прозрачных и нежных, в которых не было ничего мутного, ничего пыльного. Это было облако истинной и внезапной любви.

Обойдя облако слева, старшина Тараканов раздвинул бурьян и даже не понял поначалу, что он увидел. Он отпрянул и нервно взвёл курок, а после снова сунул в бурьян усы. Приглядевшись, он сообразил, что видит двух человек, которые обнимают большой оцинкованный бак. И один из них, в котором старшина с трудом узнавал Куролесова, бьётся в бак головою, приговаривая:

– Но я же люблю, люблю!

Боком-боком старшина вывалился из бурьяна и обратился к старшему по званию.

– Разрешите доложить, – шёпотом сказал он, убирая оружие. – Там Куролесов бьётся головою в бак. С ним какая-то баба белого цвета.

– Что за белая баба? – вздрогнул капитан и решительно шагнул в бурьян.

Довольно скоро, впрочем, он вышагнул обратно, зацепив известное нам облако правым плечом.

– Мда… – сказал он, – непонятная история… неясно… неясно…

– Кажется, они борются за обладание баком, – предположил старшина. – Возможно, в баке находится что-то ценное, какая-нибудь важная улика. Вот Куролесов и вцепился в бак.

– Вряд ли, – сказал капитан. – Слышите? Они целуются!

– Фу, неловко-то как! – застыдился старшина. – Ой, как мне неудобно!

– Надо его оттуда как-то вызвать. Только поделикатней.

– Хотите, я его кашлем вызову?

– Как это?

– А вот так: кхе-кхе-кхе… – И старшина деликатненько закашлял.

Некоторое время они поджидали, какое впечатление произведёт таракановское «кхе-кхе-кхе». Никакого эффекта не последовало, только раздался особенно гулкий удар в бак, от которого облако любви подпрыгнуло повыше.

– Чего тянуть и кашлять? – раздосадованно сказал старшина. – Пойду сейчас и арестую обоих, а бак отберу как вещественное доказательство.

– Товарищ старшина, вы эти старые методы бросьте. Сейчас не те времена. Ладно, я сам кашляну, чёрт подери!

Капитан набрал в грудь воздуху и что есть силы кашлянул:

– Гррррхххммм!

Через две, как потом подсчитали, секунды из бурьяна выкатился всклокоченный Куролесов. Он растерянно озирался, дожёвывая очередной огурец.

– Товарищ капитан, – сразу, с ходу начал он, – нужно срочно в Глухово. Они ушли в Глухово к Хрипуну. Это ведь был сам Харьковский Пахан.

Потягивая за собою бак, из бурьяна вскорости выбралась и Шурочка.

– Вась, это кто же? – изумлённо спросила она.

– А это наш председатель колхоза, – сразу нашёлся Куролесов, делая капитану бровями знаки-намёки, – а уж это бригадир – товарищ Тараканов.

– Уй, какие усы! – засмеялась Шурочка. – Вась, отрасти себе такие!

– А вас как звать-величать? – по-председательски строго спросил капитан.

– Шурочка я. Александра.

– Хорошее имя, – одобрил бригадир, довольный похвалою в адрес усов. – Бодрое имя! Как у Пушкина!

Шурочка потупилась в сторону бака.

– Где проживаете? – спросил председатель.

– В городе Картошине. Улица Сергеева-Ценского, 8.

– Позвольте, позвольте, это в Карманове улица Сергеева-Ценского.

– У нас тоже. Мы от Карманова не отстаём.

Старшине Тараканову хотелось задать какой-нибудь вопрос, желательно колхозно-бригадирский.

– А как у вас в Картошине с картошкой? – деловито осведомился он.

– Хорошо, – обрадовалась Шурочка. – Из Кашина привозят. Синеглазку. Ну такую картошку с голубыми глазами.

– Вы любите синеглазку? – кокетничал старшина.

– Уй! Натурально!

– Да-да! – сказал капитан. – Синеглазка хороший сорт, но нам сейчас не до картошки. Мы ведь по срочному делу. – И тут капитан хлопнул Васю по плечу. – Надо налаживать механизацию. Понял? Поехал в Карманов, а технику не отремонтировал? Нехорошо, товарищ!

– Да как же товарищ ка… председатель. Редуктор перебрал и гусеницы откувалдил.

– Многое, очень многое нам ещё надо откувалдить, дорогой товарищ.

– Ты уж, Васьк, прости, – встрял и Тараканов, – но я, как бригадир, должен поддержать товарища ка… председателя. Кувалдить так кувалдить!

– Давай, давай, Вася, срочно прощайся с гражданкой… машина ждёт. Вы уж простите, Александра, Вася у нас мастер, без него как…

– Как без пассатижей! – подсказал старшина новую техническую мысль.

– Шура, – сказал Вася, – пойми… отойдём в бурьян.

Они отошли в сторону, и облако заколебалось, заволновалось.

– Ты, главное, не беспокойся, – говорил Вася. – Поезжай в Картошин и будь в Картошине. Я тебя найду. Только в Картошине будь. И оставь для меня в баке хоть пару огурцов.

– Обязательно, обязательно оставлю. Килограмма два, точно.

Вася оттолкнул бак, крепко обнял Шурочку и выбежал из бурьяна.

И облако немедленно разделилось на две части. Одна часть полетела за Куролесовым, а другая осталась на месте. Когда-нибудь они снова воссоединятся, найдут друг друга, сольются в одну большую грозовую тучу, и тогда разразится такая гроза, такой грохнет гром…

Отчего-то взгрустнулось Шурочке. Вася ведь ей и вправду понравился. Хороший всё-таки, чувствуется, парень. Конечно, он всё врёт, никакой он не тракторист и в подвал попал неизвестно почему. А эти, конечно, не колхозники, а скорей всего оперативники, да ведь не в этом дело. Дело в том, что парень хороший.

– Ладно, – решила она, – поеду в Картошин и буду ждать.

И она поехала в город Картошин с остатками облака над головою и с огурцами в баке и терпеливо ждала. Ждала и ждала. Долго.

Шофёр Басилов, дремавший в двусторонней машине под газетой «Вечерний Карманов», был мигом разбужен.