Александр Бакулин - Гравитация и эфир

Но сейчас, в данной главе, мы прервём разговор о «реликтовых фотонах» для того, чтобы перенести его в конец следующей главы. Там мы сначала подробно рассмотрим, наконец, физику процесса излучения фотона атомом. А уже из этой физики выведем причины, условия, источники и места расположения этих источников излучения «реликтовых фотонов» во Вселенной.

В качестве лирического отступления от темы главы хотелось бы (и в этой главе – тоже) поговорить о «материализме» и «идеализме» учёных, действовавших во все исторические времена. Тут, пожалуй, стоит высказать некоторую примиренческую, хотя и крамольную, мысль: все серьёзныеучёные (а тем более – великие среди этих серьёзных) – всегда материалисты. Даже те, кого дотошные философы норовят записывать в лагерь идеалистов. Даже те, которые несут откровенную фигню про некое «абсолютное ничто» или про «безмассовые частицы». Ведь если копнуть глубже мысли любого из них, то оказывается, что все они на самом деле говорят об одном и том же чисто физическом процессе – о «движении вещества в пространстве». Правда, не каждый из них сознаёт, что он в каком-то данном контексте своих рассуждений говорит об этом. Например, некоторые чуть ли не намеренно, размышляя о «духе» (в особенности – «старинные» учёные), говорят о «духовной субстанции», о Боге, о «чистом мышлении» и так далее, а при этом философы непременно приклеивают к ним марку-штамп учёного-идеалиста (включая, естественно, и штамп философа-идеалиста). Более того, ярые марксисты-ленинцы припечатывают к идеализму всякого, кто согрешил в признании им существования Бога.

Глядя с высоты 21-го века на весь этот многовековой театр, приходишь к мысли: с одной стороны – об элементарной недоговорённостиодних людей с другими людьми; с другой стороны – о естественно-малом знании прежних исследователей о Природе; но о преступно-малом знании о Ней же современных служителей науки. Когда учёный-естественник или даже философ говорит о «духовной субстанции» и причисляет её к чисто идеалистическим понятиям, то так и хочется спросить у них: «А есть ли “духовная субстанция” у кирпича?» Господа «недоговоренцы», любая «духовная субстанция» – это, как ни крути, продукт мыслящего Разума, то есть по-другому – это просто мысль. Но мысль серьёзногоучёного всегда бывает – «о чём-то», причём – о чём-то таком, что можно и нужно исследовать, то есть всё равно – о чём-то материальном. Конечно, попадаются и несерьёзныеучёные. Это те, кто мыслит о «мысли-понятии», стремясь превратить это понятиев вещество, и превратить прямо сейчас. Как это им удаётся, знают только они – фантазёры.

В качестве примера недоговорённости-недосказанности философов приведём их вековую полемику о философских позициях двух великих учёных 17-го века – Рене Декарта (1596–1650) и Исаака Ньютона (1643–1727).

Ну и что же, что Декарт само мышление определял как «мыслящую вещь», то есть как духовную субстанцию. Ну и что же, что эта субстанция у него не нуждалась для своего существования ни в какой из материальных вещей. Во «Введении» к «Физике» (в первом томе нашей философии) мы уже говорили о том, что отличительной особенностью любой «материальной вещи» Декарт считал её протяжённость в пространстве (протяжённость в длину, ширину и глубину). Духовная же субстанция для Декарта не нуждается в материальных признаках. То есть «мыслящая вещь» (мы скажем – мысль) и физическое тело для Декарта – могут существовать независимо друг от друга. И поэтому философы с тех времён и до этих (наших) талдычат о некоем «дуализме», основы которого де заложил Декарт: он признаёт, мол, с одной стороны – материальный принцип – как не зависящее от сознания существование материи; с другой стороны – духовный принцип – как не зависящее от материи сознание. Но на самом деле, если сегодня серьёзно подумать, то у кирпича (материального) не может быть никакой мысли (не может быть духовного), тогда как у мысли (у духовного) обязательно должен быть не только свой «материальный носитель» (как материальное поле), но и свой «материальный излучатель» (как, например, человек).

Всё дело в том, что во времена Декарта люди пока ещё не знали о мире, в котором они жили, слишком многого. Им тогда страшно было подумать о том, что мысль (дух) может быть материальной. Отсюда и пошли-поехали всякие философские «дуализмы» и идеализмы. Любой «идеализм» серьёзного учёного – это просто его очередное «пока незнание» о Природе.

Критики-философы говорят также и о том, что, например, в противоположность Декарту, воззрения Ньютона о том, что «при изучении природы надо от наблюдаемых явлений восходить к установлению причин, коими они объясняются, шли в разрез с декартовым учением, согласно которому надо проницательностью ума вперёд установить первопричины и из них выводить следствия». Но здесь мы опять видим великую путаницу – как просто продолжающуюся недоговорённость одних с другими. Господа философы, в цитируемом нами в данном абзаце замечании-утверждении говорится (если серьёзно подумать) лишь о разных методахпознания двух великих учёных. Более того, если ещё более серьёзно подумать, то эти их два метода на самом деле сольются во всё тот же единыйметод: долгое думаниевеликого учёного об устройстве мира.

Сравнивая Декарта и Ньютона, говорят, например, о том, что Декарт, мысля о зарождении Солнечной системы, рассуждал о неких вихрях – как о прозрачных потоках среды. «Эти вихри, подхватывая более крупные, видимые частицы обычного вещества, формируют круговороты небесных тел. Они лепят их, вращают и несут по орбитам… Система Декарта была первой попыткой механически описать происхождение планетной системы, не прибегая ни к чуду, ни к божественному промыслу… Над идеями Декарта размышлял молодой Ньютон. Он показал, что околоземный вихрь должен терять своё движение, что его массивный напор оказал бы воздействие на земные тела не только в направлении сверху вниз (сносил бы их в сторону, не совпадающую с этим направлением, к центру Земли). Главное же – вихри Декарта оказалось невозможным согласовать с законами Кеплера: планеты в мире вихрей не могли бы устойчиво двигаться по эллипсам, и скорости планет должны были быть иными».

Ньютон поправил Декарта, думая о природе закона всемирного тяготения. Но так и должно быть: ведь Ньютон мыслил об этом тогда (с 1664 по 1667 годы), когда Декарт уже умер (1650). Более поздняя наука знала о природе вещей уже больше, чем она знала при жизни Декарта. Ньютон был «буквоедом», то есть супер-дотошным человеком во всех своих изысканиях. С дотошностью Ньютона из великих физиков может сравниться разве что Макс Планк.