Горизонты техники для детей, 1964 №12

На наших страницах уже давно не появлялись спичечные этикетки, но мы готовимся наверстать упущенное в самое ближайшее время, порадовав вас интересными сообщениями.

Показываемые сегодня этикетки выпущены Балабановской экспериментальной фабрикой, в Калужской области (СССР) по случаю Международной выставки строительных и дорожных машин, состоявшейся в Москве в августе-сентябре 1964 года. Эмблему выставки вы видите на самой большой этикетке.

Девятнадцать стран приняли участие в Международной выставке, расставив свои гигантские экспонаты на 120 тысячах квадратных метрах спортивных Лужников. Почти шестую часть этой площади (как на глобусе) заняла советская техника. Ее показывают наши этикетки. Мощные бульдозеры, дорожные катки, экскаваторы, самоходные ковши, башенные и автомобильные краны изображены на 17 этикетках, пять из них вы видите на нашей странице.

Польская Народная Республика представила на выставке 150 экспонатов, созданных руками рабочих 50 заводов. Особое внимание москвичей и зарубежных гостей привлек польский 16-тонный башенный кран «Мостосталь» (ZW 16/120), применяемый при постройке зданий высотой в 66 метров.

Выставка дала широкую возможность для обмена техническим опытом, установления деловых контактов и заключения взаимовыгодных торговых сделок.

Навьюченные и усталые лошади медленно выходили из густого и старого леса. Караван, прошедший сотни километров, направлялся в сторону большого селения над рекой, окруженного непроходимыми болотами. Бревенчатые дома, покрытые тростником, в сумерках напоминали какие-то огромные чудовища. Между хатами то и дело сновали дети, степенно расхаживали одетые в полотняные одежды крестьяне. Некоторые из них, щурясь от лучей заходящего солнца, посматривали в сторону приближающегося каравана римских купцов. Неожиданные гости из леса не привели в испуг жителей селения, как это бывало со многими обитателями таких мест. Видно было, что они привыкли к наездам пришельцев.

— Калисия! — торжественно произнес римский купец, обращаясь к сыну, едущему рядом с ним во главе каравана.

Марек кивнул головой.

— Калисия! — повторил отец. — Значит недалеко и море Севера, где рождается таинственный живой камень — электрон! Оттуда мы обязательно привезем великому мастеру Люциану этот редкостный камень!

У первой хаты на огромном камне сидел старик в белой одежде. Римский купец, спрыгнув с телеги, подошел к нему. Марек внимательно и с любопытством слушал, как отец что-то говорил старику на непонятном Мареку языке, показывая в сторону леса и на реку.

— Езжайте за нами! — крикнул он, наконец, своим купцам, а сам пошел за стариком.

Решено было заночевать в селении, жители которого оказались очень гостеприимными. Лошади уже стояли на огромном дворе, а Марек снимал с них тюки. Веселый и живой, как искра, лехицкий мальчик, ровесник Марека, помог ему напоить лошадей, а потом принес большую охапку свежескошенной травы.

Марек увидел в руках незнакомого, но уже успевшего с ним подружиться мальчика, узкий бронзовый серп, тонкий и похожий на полумесяц, который повис в темном небе. Уловив на себе любопытный взгляд иностранца, польский мальчик протянул ему серп и что-то весело сказал. Марек не понял. Тогда польский мальчик потянул его за руку. Оба пошли через луг в сторону старого дома. Через открытую дверь Марек увидел что-то очень интересное.

Мальчики вошли в дом. Не был это жилой дом. Посередине комнаты в огромной печи тлели угольки. Вокруг нее аккуратно были уложены каменные формы. Среди них Марек увидел плиту с углублением в виде серпа, какой недавно держал в руках его новый приятель. У стены лежали крышки форм тоже с углублениями в виде серпа, меча, щипцов, шила. В каждой крышке было сделано круглое отверстие.

У огня стоял молодой мужчина, который показался Мареку очень похожим на лехицкого мальчика. На нем была светлая рубаха и такие же светлые штаны. Приятель Марека чувствовал себя здесь отлично. Он подбежал к печи и короткими мехами начал раздувать огонь, что-то весело рассказывая и показывая.

Молодой литейщик улыбался, посматривая в сторону приезжего мальчика. Потом подошел к столу, взял две формы, приложил одну к другой. Схватив щипцами раскаленный на огне тигель, перелил осторожно кипящий металл через круглое отверстие в форму.

Марек первый раз в жизни видел, как отливали из бронзы серп.

И тогда лехицкий мальчик начал о чем-то просить молодого литейщика, держа его за плечо и показывая на иностранца. Литейщик засмеялся, покачал головой и согласился. Подошел к полке, взял бронзово-желтый слиток и показал его Мареку.

— Цера! — вскрикнул римский мальчик.

Он уже видел такие слитки. Отец привозил их из далеких путешествий в Рим вместе с шубами.

— Воск, — поправил Марека поляк. — Воск, воск!

В это время литейщик что-то быстро слепил из воска. Взяв из огромной лохани, стоявшей в углу, немного глины, он облепил свою модель и вложил ее в пылающую пасть печи. Улыбнулся мальчикам, с интересом наблюдавшим за ним, и занялся своей работой.

Через некоторое время вытащил из печи глиняную форму. От воска не осталось и следа, а внутри выжженной глиняной формы было пусто. Теперь из раскаленного тигеля литейщик перелил в формочку немного бронзы и отставил в сторону.

Марек сидел на пороге избы и не отрывал глаз от литейщика. Он забыл о том, что было уже очень поздно, что может быть отец ищет его и волнуется. Его новый приятель что-то живо ему рассказывал, жестикулируя и смеясь. Потом и Марек пытался рассказать о своем далеком путешествии, об охоте на туров, о Риме.

— Лешек! — позвал польского мальчика литейщик.

Лешек потянул за руку Марека.

— Идем со мной, не бойся!

Литейщик поставил на стол глиняную форму, которую недавно на глазах ребят залил кипящей бронзой, и вложил в печь. Стукнул по форме молотком. Среди обломков глины поблескивала длинная бронзовая булавка с головкой, свернутой в виде улитки. Литейщик подал булавку римскому гостю.