Питер Акройд - Основание. От самых начал до эпохи Тюдоров

Иностранные авантюры Генриха никоим образом не закончились. Он постоянно поддерживал Бретань в ее борьбе против власти Франции: в конце концов именно Бретани он был обязан своей свободой в прошлом. Король разместил в герцогстве войска, полностью вооруженные и готовые к войне с королем Франции Карлом VIII. Генрих собрал флот и убедил парламент поднять налоги, чтобы профинансировать это предприятие. Он знал, что угроза или обещание войны всегда могут пополнить его сокровищницу. Карл VIII, разумеется, желал сбить с толку английского короля и нарушить его устойчивость, поэтому пошел на переговоры одновременно с шотландцами и ирландцами, чтобы спланировать совместную кампанию. Врагам Англии нужен был только повод.

Так, в конце осени 1491 года молодой человек семнадцати лет появился в Корке, назвавшись Ричардом, герцогом Йорка, — младшим из двух принцев, убитых в лондонском Тауэре. Как Ричард IV он был истинным йоркистским королем Англии. Юноша подробно и убедительно вспоминал жизнь при дворе отца, а также детали заключения в Тауэре. Он даже вспомнил, что сказал убийцам брата: «Почему вы убиваете моего брата? Убейте лучше меня и оставьте ему жизнь!» Он был привлекателен и хорошо одевался.

«Ричард» заявлял, что его забрали из Тауэра и доставили для казни к одному лорду, который, пожалев невинного и уважая королевскую кровь, отправил его за границу, взяв клятву, что мальчик не откроет никому тайну своей личности, пока не пройдет несколько лет. Но теперь пришло время выйти на сцену законному королю. Некоторые убеждались в том, что юноша — тот, за кого себя выдает, едва увидев его. В нем было естественное благородство и величие королевской крови. На самом деле его звали Перкин Уорбек, и он, как считалось, был сыном фламандского лодочника.

Представитель Ирландии граф Килдэр был не в восторге от присутствия в стране этого молодого человека; четыре года назад Килдэр поддерживал притязания на трон Ламберта Симнела и — что вполне понятно — не желал вновь впутываться в йоркистскую интригу. Но у великолепного претендента на престол друзья были повсюду. Уорбек с готовностью принял предложение отправиться ко двору Карла VIII, где был принят как единственный король Англии. Его называли Ричардом Плантагенетом, и количество его приближенных росло.

Генрих заболел, возможно от раздражения и страха. Счета от различных фармацевтов выросли в семь раз. Он заключил с Карлом VIII, который и сам хотел избежать войны из-за Бретани, соглашение, по которому король Франции не должен был давать убежище кому-либо из врагов Генриха. Уорбек безотлагательно пересек границу и отправился ко двору Маргариты Бургундской в Мехелен. «Я узнала его, — писала она, — так легко, как будто видела только вчера». Другие придворные старого двора Эдуарда IV практически в едином порыве также заявили, что узнаю́т его. Теперь Маргарита Бургундская называла Уорбека Белой Розой — чистым и восхитительным символом йоркистов.

Также герцогиня позаботилась, чтобы Уорбек обзавелся богатыми и влиятельными союзниками. Его отправили на похороны императора Священной Римской империи Фридриха III в Вену, где он встретился с сильными мира сего, среди которых был сын Фридриха Максимилиан, который теперь управлял всей империей Габсбургов. Максимилиан и Белая Роза быстро стали закадычными друзьями. Претендент на английский престол вскоре уже чеканил серебряные монеты от своего имени; у него была вооруженная охрана, одетая в красное и синее.

Но Генрих не зевал. Опасность была слишком велика, чтобы не обращать на нее внимания. Он ввел торговые санкции против бургундских территорий, где Уорбек нашел убежище. В свою очередь, было запрещено ввозить английские товары, и в частности английское сукно, как в Нидерланды, так и в другие государства. Финансовые последствия для купцов и работников с обеих сторон были чрезвычайно тяжелы, но династическая вражда взяла верх над экономическими соображениями. Также Генрих потратил много денег на то, чтобы собрать сведения о настоящем происхождении Перкина Уорбека, и королевские посланцы в Европе собирали информацию о предполагаемой семье самозванца, принадлежащей к низшим слоям общества.

Король боялся, что вторжение неизбежно; он послал патрулировать море вдоль побережья Суффолка столько кораблей, сколько смог отыскать, и приказал войскам охранять главные порты королевства. Он попросил своих сторонников снарядить тяжеловооруженных всадников, чтобы они были готовы сражаться в тот день, когда их известят о необходимости.

У Генриха в свите Уорбека были шпионы, прислушивающиеся к любому разговору. О короле говорили, что он в любых обстоятельствах поступает «осмотрительно и с соответствующим усердием вербует себе сторонников, но все еще не раскрыл суть дела своей партии… держит ее при себе и продолжает искать дальше». Выяснилось, что маленькие группы сторонников Йорков в Кале, Суффолке и других местах готовы восстать, поддержав требования «Ричарда Плантагенета». Некоторые из них все еще служили при дворе Генриха и у него в доме. Настал момент арестовать их и отправить в тюрьму.

Самым старшим из всех заговорщиков оказался лорд-канцлер Генриха сэр Уильям Стэнли — тот самый человек, который обеспечил королю победу при Босворте. На последовавшем за арестом процессе он, как предполагается, сказал, что «если бы он с уверенностью знал, что молодой человек — сын короля Эдуарда, то никогда не поднял против него оружие». При других обстоятельствах это посчитали бы безупречным выражением чувств, но в царствование Генриха такие слова означали смерть предателя.

3 июля 1495 года Белая Роза и его армия наемников высадились в Диле, в Кенте, но вторжение оказалось нежизнеспособным. Силы претендента на трон были разбиты, и Уорбек отступил в относительно безопасное море. Его солдаты, захваченные в плен, отправились прямиком в Ньюгейт или в Тауэр. Генрих мог успокоиться еще и из-за того факта, что англичане не встали под знамена Уорбека, они нисколько не были возбуждены его высадкой и не желали его поддерживать.

Уорбек получил резкий отпор, но отправился в старый приют всех йоркистов — Ирландию. К несчастью, он сделал неудачный выбор, высадившись в Уотерфорде, где горожане активно сопротивлялись любой попытке отправить их на войну. В течение нескольких месяцев самозванец бродил по Ирландии, мнимый король без королевства, живущий в тайне и страхе. Фортуна снова сменила свое настроение, когда его пригласили — или он пригласил сам себя — ко двору короля Якова IV в Эдинбурге. Молодой король Шотландии — приблизительно одного возраста с Уорбеком — был рад воспользоваться любой возможностью смутить и ослабить своего старого врага Англию. В лице лже-Ричарда ему представился подходящий случай. Уорбек прибыл зимой 1495 года, и шотландцы приветствовали его как героя-победителя. Он получил больше чем просто обещания поддержки, он получил невесту. С Уорбеком была помолвлена близкая родственница шотландского короля леди Кэтрин Гордон. Она была не совсем принцессой, но, безусловно, невестой высшего сорта.