Питер Акройд - Основание. От самых начал до эпохи Тюдоров

Команды археологов извлекали из земли подсвечники из свинца или медного сплава. К XV веку такие подсвечники стали крупнее, значит, свечи стали толще. Это, в свою очередь, указывает на рост благосостояния. Таким образом, по предметам материальной культуры мы можем делать далеко идущие выводы. К концу XIII века подвесные светильники из стекла начали занимать место каменных и керамических ламп; в начале XIV века масляные лампы, где фитиль плавал в небольшой лужице масла, стали замещаться свечами. Деревянные сосуды (в основном из ясеня) можно найти повсюду, но стекло стало популярным в более богатых семьях только к XIV веку. Появились стеклянные бутыли, кувшины и, конечно, стаканы. Стеклянные емкости для мочи, в которых ее можно было рассмотреть на предмет нездоровья, также были в достаточной степени распространены.

Есть и другие археологические свидетельства жизни давно умерших людей. Весы для взвешивания монет использовались для того, чтобы обнаружить фальшивку, но позднее были преднамеренно испорчены; возможно, после этого их хозяина выставили к позорному столбу. Сосуды из медного сплава или керамики часто чинили, из чего можно предположить, насколько в домашнем хозяйстве ценились даже самые дешевые вещи; трещины в керамике заливали свинцом. Железный шлем перевернули, снабдили ручкой и превратили в кастрюлю. Повсюду можно найти веретена, а также иголки и наперстки, оставшиеся от той эпохи, когда и мужчины, и женщины умели шить ткани и кожу. Это было повсюду распространенное и необходимое занятие. Сохранилось множество ложек и черенков ложек, некоторые с узорами или какими-то отметинами, обозначающими их владельца; это дает нам картину общих обедов. На некоторых найденных сосудах написано: CUM SIS IN MEMSA PRIMO DI PAVRERE PENSA — «Когда садишься обедать, прежде всего подумай о бедных». На броши XIII века имеется надпись: «Я брошь, которая охраняет грудь, чтобы ни один негодяй не протянул к ней руку». На кольце XIV века написано: «Тот, кто тратит больше, чем ему принадлежит, убивает себя без единого удара». Свистки, застежки для книг, письменные принадлежности, крючки, петли, сундуки, шкатулки, кожаные туфли — все это молчаливые свидетельства забытой жизни.

Очень часто подобные находки обнаруживаются в подполах или подвалах. Многие из них выложены кремневой галькой или известью, а в некоторых пол до сих пор выстелен камышом. Есть доказательства существования ступеней, которые вели в такой подвал с улицы, и маленьких окошечек, находящихся на уровне земли. Жизнь ушедших поколений оставляет и другие следы на земле. На потертом полу остались следы от двери, которую кто-то когда-то открывал и закрывал. Давайте войдем.

Получив свою военную добычу как победитель, Вильгельм приступил к управлению новым королевством. Он конфисковал поместья своих английских противников, в частности тех, кто сражался с ним под Гастингсом. Некоторые из английских тэнов бежали, а других отправили в изгнание. Как это сделал до него Кнуд, Вильгельм собрал большую сумму денег с помощью неожиданно введенного налога. Он был жаден и имел аппетит захватчика. И другие признаки власти вырастали над новыми землями Вильгельма. Куда бы он ни направился, там появлялся замок. Один из таких замков вскоре был построен в самом Лондоне, на берегу сегодняшней Темзы.

Вильгельма поддерживали в его предприятиях многие, кто остался в живых после старого режима. Новоиспеченный король, как и любой иностранный завоеватель до него, понимал, что ему нужны знания и опыт английских администраторов. В первые годы своего правления он нанял английских шерифов. Монастыри по-прежнему управлялись английскими аббатами, несмотря на то что двое из них сражались при Гастингсе. Регенбальд, глава писарей короля Эдуарда Исповедника, стал канцлером Вильгельма.

Среди англичан нашлись и те, кто хотел сражаться. На юго-востоке страны власть Вильгельма не была преобладающей, а на юго-западе, в Эксетере, нашли себе убежище близкие родственники Гарольда. В 1068 году они воспользовались отсутствием Вильгельма, чтобы поднять знамя мятежа. Главным вдохновителем этой идеи была мать Гарольда Гита, которой помогали ирландцы и, возможно, даже даны. Гита была тетей короля Дании. Вильгельм понимал опасность восстания, которое могло охватить всю Северную и Западную Англию, и сразу же по возвращении привел свою армию к стенам Эксетера. Восемнадцать дней он держал город в осаде, и в конце концов Гита бежала вниз по реке Экс, после чего жители сдались.

Но это было только прелюдией к более значительному восстанию северных графств, когда в 1069 году англичане из этого региона заручились помощью данов, чтобы взять Йорк. Память о Данелаге еще была сильна. Вильгельм маршировал по стране, возводя замки везде, где только останавливался. Он не стал сразу атаковать Йорк, но применил тактику, которую использовал против Лондона тремя годами ранее: он прошел разрушительным походом по прилегающим землям. Это назвали «опустошением севера», и состояло оно в том, что на своем пути Вильгельм полностью уничтожал и людей, и то, что стояло на земле. Он налетал на них как грозовой шторм. Людей и животных убивали, посевы уничтожали, города и деревни стирали с лица земли. Все запасы продуктов предавали огню, из-за чего голод распространился повсюду; сообщалось о гибели 100 000 человек. Между Йорком и Даремом не осталось возделанной земли, и еще век спустя там стояли руины. Деревни этого региона в Книге Страшного суда описываются как «опустошенные». Как бы то ни было, север больше никогда не поднимался против Вильгельма. Он превратил землю в пустыню и назвал ее миром. Считается, что, лежа на смертном одре, Вильгельм сказал в своей исповеди: «Я накинулся на англичан из северных широв как разъяренный лев».

В опустошении севера Вильгельм вел себя не как король Англии. Он вел себя как тиран. Именно поэтому возникли и другие очаги непокорности, и многие англичане вступили в отряды, которые сейчас бы назвали партизанскими, чтобы бороться с захватчиками. 10 000 нормандцев пытались контролировать страну с тремя или четырьмя миллионами местных жителей, и все, что было у них в распоряжении, — это жестокая власть и террор. Шпионы и коллаборационисты, показательные избиения и тайные убийства — здесь применялось все разнообразие средств как со стороны оккупантов, так и со стороны мятежников. Английский хронист XI и XII веков Ордерик Виталий писал, что англичане «стонали под нормандским ярмом и страдали от угнетения гордых лордов, которые не подчинялись королевским предписаниям». Нормандские лорды, другими словами, доводили свою власть до крайности. Таким образом, первые четыре или пять лет нормандского правления повсюду шли разговоры о восстании. Англичане бунтовали против Вильгельма каждый год с 1067-го по 1070-й.