Питер Акройд - Основание. От самых начал до эпохи Тюдоров

Так случилось, что в начале царствования Генриха в 1221 году в Англию прибыли первые монахи доминиканского ордена, а тремя годами позже за ними последовали францисканцы. Они уже давно не имеют такого значения, но в момент своего появления в стране значительно повлияли на духовную и культурную жизнь ее обитателей. Монахи обосновались в крупных городах, где нашли покровительство у богатых купцов, которые давно не питали любви к приходским священникам; молились они буквально на рынках.

Доминиканцы и францисканцы не жили обособленно, как монахи бенедиктинского ордена; они обитали в миру. Они были нищенствующими монахами, неимущими, которые бродили по улицам в поисках одежды и пищи. Они не просили — по крайней мере, поначалу — денег. Некоторые из первых францисканцев в Лондоне поселились на улице под названием Стинкин-Лейн (Вонючий переулок). Они проповедовали от лица бедных людей, и в результате помогли изменить чувства и восприятие городских жителей. Монахи рассказывали истории и шутили, они описывали чудеса и сокровища. Они превратили английскую молитву в народное искусство. До их прибытия в Англии было очень мало проповедей, и для большинства слушателей это был совершенно новый опыт. Первые кафедры проповедников появились только в середине XIV века.

Конечно, монахи разделили участь всех смертных; они были успешны и популярны, они привлекли к себе покровителей, которые сделали их богатыми, они строили монастыри и приорства, которые по роскоши и комфортабельности соперничали с другими монастырями. Они стали исповедниками великих. Любой, кто читал «Кентерберийские рассказы», знает, что через 150 лет после своего прибытия в Англию они стали олицетворением суетности и даже распущенности. Их закат стал мерилом упадка всех человеческих институтов, как светских, так и духовных.

29 июля 1232 года Хьюберт де Бург был отстранен от двора, ему было запрещено показываться на глаза королю. Его обвиняли в нападках на итальянское духовенство и присвоении его собственности. Папа начал расследование по поводу третьей женитьбы барона, и де Бург жаждал мести. Он недооценил глубину преклонения молодого короля перед папой. Итак, король, по совету «некоторых глубоко верующих людей», отстранил Хьюберта от должности. Одним из этих глубоко верующих людей был, разумеется, Пьер де Рош; при падении де Бурга он возвысился. За короткий промежуток времени епископ Винчестерский сделал своего племянника, который, возможно, был его сыном — никто точно не знал, — казначеем и королевским домоправителем. Пьер де Риво, как и Пьер де Рош, был из Пуату, с родины матери короля. К ним присоединились и другие выходцы из Пуату. Все вокруг считали, что король отдает предпочтение этой компании — и их способностям — по сравнению со своими соотечественниками.

Как бы то ни было, Англия действительно была частью более крупной европейской общности. Сестра Генриха Изабелла вышла замуж за Фридриха II, императора Священной Римской империи, известного как Stupor mundi, или Чудо мира. Сам Генрих в 1236 году женился на Элеоноре Прованской, чьи родственники занимали высокие посты при дворе короля. Сестра Элеоноры была замужем за королем Франции Людовиком IX. Те немногочисленные счастливчики, в чьих жилах текла королевская кровь, женились и выходили замуж друг за друга, таким образом, те, кто вершил судьбы государств, оказывались друг с другом в родстве. Но эта большая семья была далеко не самой мирной и счастливой, и практически сразу Генрих оказался втянут в бесконечные распри между Францией и Италией. Европа была осиным гнездом вечно воюющих княжеств, ни одно из которых не имело никакого касательства к Англии. Король Франции, папа и император Священной Римской империи постоянно следили друг за другом и подозревали друг друга, всегда готовые подловить соседа, если сложится благоприятная ситуация.

В любом случае отношения Генриха с Францией были сложными и нестабильными. Его отец фактически потерял Анжуйскую империю, и, несмотря на свою приверженность миру, Генрих намеревался ее вернуть. Но у него был серьезный враг. Король Людовик IX захватил все Пуату. Другой части, оставшейся от империи, Гаскони, угрожал не только Людовик, но и короли Испании, Наварры и Авиньона. Экспедиция под командованием брата Генриха Ричарда Корнуоллского спасла герцогство, если, конечно, слова о спасении подходят для установления крайне сомнительной анжуйской власти над самоуверенными местными сеньорами. Других достижений было очень мало. Генрих поплыл в Нормандию, надеясь, что она восстанет в его пользу. Этого не случилось. Король прошел через провинцию, но ни одной битвы так и не произошло. Тогда Генрих поплыл обратно в Англию. Его вторжение было самым неэффективным в истории. Говорили, что командиры королевской армии вели себя так, как будто участвовали в рождественских играх.

Двенадцать лет спустя король вернулся во Францию, но его армия снова не добилась побед: Генриху пришлось отступить к Бордо (административный центр Гаскони) и договариваться о перемирии. Эта вторая экспедиция, помимо своего поражения, примечательна еще по одной причине. Английские бароны больше не хотели тратить свои деньги на кампанию Генриха и не хотели отправлять своих людей воевать. Они считали, что английский король не должен больше сражаться за свои наследные земли во Франции. Ни Нормандия, ни Гасконь, ни Пуату уже не воспринимались как часть Англии. Остров есть остров. Именно поэтому сын Генриха Эдуард I был больше заинтересован в том, чтобы завоевать Шотландию и Уэльс.

Также стало понятно, что однажды разрушенную Анжуйскую империю больше не удастся собрать вместе. Осталась только Гасконь, снабжающая англичан отличным вином. Вина из Бордо по-прежнему были очень популярны, и можно сказать, что Анжуйская империя оставалась винным погребом Англии. Но, помимо вина, Гасконь приносила и куда менее приятный плод: из-за своего титула герцога Генрих был вынужден приносить клятву верности королю Франции. Но как один король может быть вассалом другого? Неопределенный статус этой территории, зависшей между Англией и Францией, в будущем стал поводом для Столетней войны.

В английской истории принято считать, что Генрих III был малоэффективным королем. Когда в середине его правления была изменена королевская печать, Генриха изобразили на ней держащим в руке скипетр, а не меч. Но за время его царствования улучшилась экономика страны, а отсутствие войн сыграло свою роль в этом всеобщем процветании. Лордов и арендаторов земли не отправляли сражаться на чужие территории, и у них появилась возможность сосредоточиться на состоянии своих поместий. По сохранившимся с этого времени документам можно предположить, что возрос объем купли и продажи земель. Вскоре появилась мода на руководства по управлению поместьями, где давались советы по всем вопросам, от удобрения навозом до производства молочных продуктов. Из 63 литров коровьего молока должно было получаться 6,3 килограмма сыра и 0,9 килограмма масла. Такого процветающего фермерского производства в Англии не было со времен Римской империи.