Линн Понтон - Сексуальная жизнь подростков. Открытие тайного мира взрослеющих мальчиков и девочек

— Нет. Я чувствую, будто много приобрела. Сумасшествие, а?

— Нет, Мириам, не сумасшествие.

— Я почувствовала полное умиротворение. Для меня это было куда более умиротворяющим, чем все эти церемонии Викки.

— Это умиротворяет тебя?

— Да, странно, для многих моих подруг это было похоже на роковое нападение.

— Но ты подготовилась к этому.

— Да, подготовилась.

Не только Мириам преобразилась от нового опыта. Это событие воздействовало и на Соню.

— Доктор Понтон, я так трудилась, чтобы помочь ей подготовится к сексу и не чувствовать при этом вину или что-то плохое. Теперь я хотела бы знать, правильно ли я поступила?

— Что заставляет вас выяснять это?

— Она молода. Ей только через месяц будет шестнадцать! У меня в ушах звучит голос: «Как ты могла позволить своей дочери сделать это?» Он сводит меня с ума.

— Она говорила с вами об этом?

— Да, говорила. Удивительно. Она получила этот преобразующий сексуальный опыт, пребывает в полном согласии с собой, а в результате я чувствую себя виноватой.

— Что вы думаете об этом, Соня?

— Думая о сексуальном опыте своих детей, мы, родители, вспоминаем прежде всего о плохом: о беременности, физическом насилии, разбитом сердце, СПИДе. Я знаю, что это только часть опасностей, но я беспокоюсь. Так много может случиться...

— Многое может случиться, Соня, но вы очень помогли Мириам и сделали ее способной самостоятельно позаботиться о себе.

В культуре, которая предлагает молодежи так мало ритуалов, отмечающих переход к взрослению, подростки ищут и создают свои собственные. Вовлечение в рискованные поступки является одним из способов, определяющих их индивидуальность и создающих их собственные ритуалы. В стране, где половина подростков имеет сексуальный опыт в шестнадцать лет и даже раньше, а к девятнадцати годам — три четверти, инициация сексуальным сношением становится церемонией превращения во взрослого.

Часто свидетелями сексуальной инициативы являются сверстники, помогающие в приготовлениях и выслушивающие рассказы потом, но гораздо более важную роль для дочерей играют матери. Два независимых исследования показали, что их участие чрезвычайно важно для формирования у девочек двух решающих аспектов сексуальной идентификации личности: родовой роли и телесного образа.

Для Сони, приблизившейся к возрастным изменениям в ее собственном теле, было вызовом пойти в гимнастический зал вместе с Мириам. Коллажи женских фигур, над которыми мы с Мириам работали у меня в кабинете, вдохновили Соню заняться совершенствованием своей фигуры. Она приносила журналы и критиковала те, которые были у меня в приемной. Она помогла своей дочери понять, что модели с идеальными фигурами, улыбающиеся со страниц глянцевых журналов, составляют не более 5 процентов всех женщин. Изменения, которых добилась сама Соня, позитивно повлияли на жизненный опыт ее дочери. Она стала сильнее физически в результате их совместных атлетических занятий. Она обновила свой гардероб, выбирая для себя более удобную и модную одежду. Она прочитала почти все, что было доступно по сексуальному просвещению, став одной из наиболее информированных матерей, с которыми я когда-либо встречалась. Но самое важное — она делилась своими прежними и вновь приобретенными знаниями о сексе со своей дочерью.

Семнадцатилетний Джоэль опоздал на сеанс, что дало мне некоторое время подумать о нем. Раньше я видела его всего три или четыре раза, а в его жизни происходили быстрые изменения. Большую часть наших сеансов я слушала его рассказ о том, что произошло за прошедшую неделю.

Джоэль, отличник местной частной школы, пришел ко мне потому, что недавно переехал вместе с родителями в Сан-Франциско и хотел «получить установку». Он «проходил кое-какое лечение» в Чикаго, где жил до переезда, и после нескольких сеансов мы уже свободно разговаривали обо всем. Джоэль и его терапевт в Чикаго беседовали о сильном влечении Джоэля к парням. Джоэль решил, что он очень похож на гея, хотя и не совсем гей. У него было много фантазий относительно парней и очень мало относительно девушек. Но до недавнего времени он еще не был вполне уверен в своих ощущениях.

Начав учиться здесь в одном из старших классов, он стал писать в школьную газету. В статье «Свободное падение» Джоэль рассказал о воздушной акробатике и о своих чувствах, хотя он совершил затяжной прыжок только один раз. За эту статью его очень хвалили, позвонил даже редактор газеты из другой школы. Редактору по имени Ричард понравилась статья Джоэля, он сказал, что тоже интересуется воздушной акробатикой. Они запланировали вместе съездить в долину Напа и взять интервью у нескольких спортсменов.

Я услышала громкий топот Джоэля, бегущего к моему дому. Его лицо сильно покраснело, а на лбу выступила испарина. Он вбежал и выложил на мой стол два полароидных снимка.

— Посмотрите сюда, — с трудом выговорил он, переводя дыхание. На первой фотографии в полный рост стоял стройный молодой человек с темными волосами, возле которого на поле развевался белый парашют. Солнечный свет спрятал все, кроме его силуэта, и я не смогла разглядеть его лицо, пока не взяла следующую фотографию. На ней он и Джоэль улыбались друг другу, держась за руки. Я перевела свой взгляд на Джоэля, который взглянул на меня с ожиданием.

— Так что вы думаете? — спросил он.

— Прекрасные фотографии, Джоэль. Что ты думаешь?

— Боже, я не могу в это поверить.

— Во что ты не можешь поверить?

— Что это моя жизнь.

— Она очень хороша? — спросила я.

— Это были самые изумительные выходные в моей жизни.

— Что случилось?

— Чего не случилось? Мы с Ричардом поехали в Напу. Он уже знал многих парашютистов, так что мы гостили у них. Они взяли нас наверх. Мы прыгали. Это был его первый прыжок. Как раз в тот день я сфотографировал его, — тут он опустил глаза, и его голос понизился. — Два других парня были геями. Мы с Ричардом много разговаривали с ними. Было изумительно наблюдать за ними, когда они вдвоем. Я не отрывал глаз от этих парней, когда мы все танцевали в субботу вечером в деревенском кабачке, но не в этом дело. — Джоэль взял фотографию Ричарда и сказал: — Знаете, Ричард великий танцор.

— Я не знаю, знаешь ты.

— Да, — засмеялся Джоэль. — Я думаю, будто все знают, какой Ричард удивительный. Я хотел сказать о нем всему миру, но... — Его голос прервался.

— Но не смог?

— Не смог. Похоже, что я по-настоящему испугался сказать моим школьным друзьям. В конце этой недели будет большой танцевальный вечер четырех школ, включая мою и его. Я хочу туда пойти. Я даже помогал организовывать его. Но если он придет...