Александр Харс - Я познаю мир. Компьютеры и интернет

Итак, с одной стороны, налицо огромный прогресс в скорости записи и массивах накопленной информации. С другой стороны, никто не уверен, что эта информация сможет просуществовать столь же долго, как настенные рисунки каменного века или хотя бы таблички шумеров...

Ведь сохранность информации – это очень сложная проблема, с которой современные специалисты сталкиваются на каждом шагу. Типичным примером могут послужить трудности, которые приходится преодолевать сотрудникам Государственного федерального архива в Кобленце при разборе гигантского массива данных бывшей ГДР.

Эксперты столкнулись сразу с тремя проблемами. Во–первых, весьма недолговечными оказались сами носители информации – магнитные ленты и дискеты. Во–вторых, архивариусы обнаружили, что программноэ обеспечение, считавшееся стандартным в ГДР, несовместимо с теми операционными системами, которые применялись в то время на Западе и уж тем более с теми, что повсеместно применяются сегодня. И в–третьих, столь же несовместимыми оказались аппаратные средства – то есть сами ЭВМ и периферийные устройства.

Однако не надо думать, что все дело лишь в несовместимости восточных технологий с западными. Главная причина – технический прогресс как таковой. Стремительная смена поколений компьютеров и версий программ усложняет или даже делает невозможным использование баз данных, совсем, казалось бы, недавнего времени. Потому последний писк сегодняшней компьютерной моды вполне может восприниматься завтра подобно отголоску далекого каменного века.

Когда несколько лет назад Дж. Ланье, изобретатель термина «виртуальнаяреальность», захотел выставить в музее компьютерную игру 80–х годов XX века «Лунная пыль», у него ничего не вышло. Он не смог найти ни компьютера «Коммандор–64», ни подходящего джойстика.

Что же тогда говорить о таких носителях информаций, , как перфокарты, если сегодня уже редкостью стал дисковод для гибких дискет диаметром 5 с четвертью дюйма, имевших широкое распространение еще лет 8–10 назад.

Столь же серьезная проблема – физическое старение носителей информации. Та лее клинопись сохранилась в течение тысячелетий потому, что таблички были обожжены до твердости камня. Пергаменты и бумага Средневековья, выделанные без применения кислот, способны сохранять тексты в течение нескольких сотен лет. А вот те же магнитные ленты производства фирмы «Орво» оказались непригодными к дальнейшей эксплуатации уже спустя десяток лет. Тем более что многие рулоны годами валялись в сырых подвалах. А ведь ферромагнитный слой, кроме всего прочего, подвержен коррозии.

Впрочем, и идеальное качество носителей, надлежащие условия их хранения – еще не гарантия вечности. Ведь при считывании информации лента трется о головку, а значит, механически изнашивается. Намагниченность ее постепенно снижается, и в какой–то момент начинаются сбои.

То же самое относится и к нынешним дискетам диаметром 3,5 дюйма. При каждом использовании головка дисковода соприкасается с активным слоем. Быстрее всего изнашивается тот участок дискеты, на котором размещено оглавление. В общем, как показывает практика, содержимое таких дискет надо копировать не реже, чем каждые 5 лет.

Жесткие диски более долговечны. По расчетам производителей их ресурс – около 30 лет. Однако есть ли гарантия, что спустя хотя бы четверть века вы найдете такой компьютер или просто дисковод, способный перекопировать информацию, записанную на диске? Кроме того, 250 тыс. часов гарантии такого диска – всего лишь теоретический показатель. На практике никто его не проверял.

В общем, сегодня самыми надежными и долговечными считаются оптические носители информации – CD–ромы и DVD. Сначала реклама утверждала, что они вообще вечны. Однако ныне этот срок уже снизился до 100 лет. Но это опять–таки лишь теоретический показатель, и никто толком не знает, как поведут себя диски спустя пару десятилетий.

В общем, получается нынешним носителям далеко по долговечности до шумерских клинописных табличек. Электронная информация весьма уязвима. Над знаниями, накопленными человечеством за последние десятилетия, нависла угроза забвения. Немалое количество информации уже безвозвратно утрачено.

Однако говорить об этом никто не хочет всерьез – уж больно щекотливая тема. Ведь получается, что нынешний разгул цифровых технологий – это своеобразный полет бабочки–однодневки. Как на это посмотрят магнаты современной микроэлектроники?

Между тем уже достоверно известно, что в США утрачены данные переписи населения, проведённой всего лишь в 1960 году. Та же печальная участь постигла базу данных, где помещалась программа НАСА по исследованию Сатурна в 70–е годы.

Тем не менее перевод информации с бумажных носителей на диски продолжается во всех ведущих библиотеках мира. А что будет, если в один не очень хороший день выяснится, что цифровые каталоги «полетели», а бумажные опрометчиво сданы в утиль?

«Принципу письма шумеров – выдавливанию знаков твердым предметом на мягком материале – похоже, суждено пережить ренессанс в информатике, – полагает немецкий физик Герд Бениг, лауреат Нобелевской премии, руководитель исследовательского центра ИБМ в Цюрихе. – Инженеры ныне намерены записывать, считывать и стирать информацию на современных носителях так же, как это делали шумеры, то есть механически».

Детище Бенига и его коллег носит название «миллипед», что в переводе с латинского означает «тысяча ног». В этом механическом носителе, как и в магнитном, главную роль играет тончайшая игла растрового микроскопа – модернизированная версия того, за который Бениг был удостоен Нобелевской премии в 1986 году.

Идея, положенная в основу миллипеда, достаточно проста. При записи нагретая игла выдавливает в полимерной пленке мельчайшие углубления диаметром в несколько атомов. При считывании та же нагретая игла, попадая в углубления, немного охлаждается, и эта потеря тепла позволяет судить о наличии выемки, что принимается за «1».

«В миллипеде одновременно используются тысячи таких игл, так что весь процесс условно можно назвать наноклинописью, – рассуждает Герд Бениг. – Я думаю, что это действительно маленькая революция в информатике. Однако она прежде всего происходит в нашем сознании. Ведь мы привыкли считать микроэлектронику технологией будущего. Однако на самом деле будущее за механикой вместе с электроникой. И конечно, миллипед – лишь первый шаг в этом направлении...»