Анатолий Митяев - Книга будущих адмиралов

Наступление на Керченском полуострове явно не удавалось. В этом ничего катастрофического не было. Три армии Крымского фронта могли бы, исчерпав наступательные возможности, зарыться в землю, создать несколько рубежей обороны (вспомни одесские рубежи), оборудовать узлы противотанковой обороны на вероятных направлениях танковых атак, расставить, как полагается в обороне, артиллерию и стоять до лучших времён, постоянно угрожая Манштейну ударом, если бы немцы перебросили основные силы для нового штурма к Севастополю. Но этого не было сделано. Наши дивизии стояли поперёк полуострова в одну линию.

В таком размещении войск был бы какой-то резон, если бы они вот-вот переходили в наступление. Но наступления, как мы знаем, не получалось. Немцы, сдержав три попытки прорвать их оборону, сами готовились к контрудару. Чуть ли не за три недели наша разведка узнала его точную дату. Однако командование Крымского фронта и после донесения разведки, и после прямого указания Генштаба и Ставки не провело оборонительных мероприятий. Почему? Потому что вопреки логике вещей всё ещё намеревалось наступать.

Конечно же, Манштейн, опытный генерал, увидел вопиющую оплошность нашего командования. Утром 8 мая немецкие танки и авиация нанесли удар вдоль побережья Феодосийского залива, прорвали там фронт. В брешь ринулись войска противника, угрожая выйти в тыл нашему правому флангу. В тылу, как уже говорилось, у нас не было ни резервов, ни укреплённых пунктов.

Почти две недели шли на полуострове ожесточённые бои. Но исход их был уже предопределён раньше Керченский полуостров нам пришлось оставить. Это событие не могло не повлиять на положение осаждённого Севастополя.

В начале второй половины мая командующий Приморской армией генерал Иван Ефимович Петров собрал командиров дивизий и других ближайших помощников на совещание. «Авиаразведка, – сказал он, – уже зафиксировала колонны немецких танков и пехоты в пути с Керченского полуострова к Севастополю. Надо полагать, что на подтягивание сил немцам понадобится ещё дней десять…»

Тогда же в подразделениях красноармейцы и краснофлотцы выбирали делегатов на конференцию. Всех бойцов с передовой снять нельзя, и севастопольские военачальники рассказывали об обстановке их делегатам. Генерал Петров, как и подобает уверенному в себе и в войске командующему, ни от кого не скрывал тяжести положения. «Севастополь не Одесса, – говорил он делегатам.– Нет таких средств, которыми можно вывезти отсюда всю армию, если бы и был такой приказ. Значит, выход один – стоять насмерть!»

Победа у Керчи настроила немецкое командование весьма оптимистически. Севастополь оно вознамерилось взять за пять дней. Оптимизм, однако, не помешал гитлеровцам готовиться к третьему штурму Севастополя со всей тщательностью. К городу было стянуто больше 200 тысяч войска, 670 орудий калибром от 75 миллиметров до 420 миллиметров, 655 противотанковых пушек, 720 миномётов, 450 танков и 600 самолётов. Численностью войск немцы превосходили нас в 2 раза, численностью танков – почти в 12 раз, самолётов – в 11.

Для воодушевления своих солдат и для устрашения наших доставили немцы к Севастополю вдобавок к двум 615-миллиметровым мортирам сверхпушку «Дора» калибром 813 миллиметров. Всё было в этой системе гигантским: ствол длиной 30 метров, бронебойные снаряды весом около 7 тонн каждый, фугасные – весом по 4 тонны. Они проникали в землю на 12 метров. «Дору» делали для разрушения железобетонных укреплений на французской линии Мажино, теперь пушка стояла около Дуванкоя.

Как и предполагало наше командование, противник в конце мая закончил сосредоточение сил. До начала страшного сражения оставались считанные дни. Матросы, служившие в стрелковых частях, доставали из вещевых мешков тельняшки и бескозырки, чтобы биться в морском обличье, в нём же встретить и смертный час.

Артиллерийский обстрел, бомбардировки наших позиций и города начались ещё 20 мая. Они достигли невероятной силы и ожесточённости в пятидневке между 2 и 6 июня. Ежедневно враги выстреливали до 20 тысяч снарядов и сбрасывали с самолётов от 2500 до 6 тысяч бомб. Подсчитано: на направлении главного удара враг на каждый квадратный метр площади обрушил по полторы тонны металла. Казалось, всё должно было разрушиться, исковеркаться, погибнуть под шквалами огня и стали. Но не зря приморцы много сил отдали совершенствованию обороны. Потери были у нас небольшие, можно сказать, удивительно маленькие: так, 5 и 6 июня вся Чапаевская дивизия потеряла убитыми восемь человек.

Захваченные разведчиками «языки» показывали, что штурм назначен на 4 часа утра 7 июня, а непосредственная подготовка штурма артиллерией – на 3 часа. Доблестные артиллеристы Севастополя в 2 часа 55 минут, упредив противника, открыли свой огонь по позициям, на которых вражеские пехотинцы и танки сосредоточились перед атакой. Ещё не начав наступления, немцы понесли потери. Их артиллерийская подготовка была слабее, чем могла быть. Тем не менее в назначенное время под прикрытием авиации гитлеровские танки, а за ними пехота атаковали нашу оборону. Пехота всюду шла в полный рост – такова была уверенность, что наши войска уже подавлены и не смогут оказать сопротивления.

И ожили засыпанные окопы, выщербленные доты. Пулемётный огонь косил врагов, прижал к земле. Били миномёты, орудия, в танки летели гранаты, бутылки с зажигательной смесью. Наше яростное сопротивление ошеломило противника. Продвинувшись за день на несколько сот метров, немцы понесли огромные потери. Таким же был и второй день штурма. В немецком донесении тех дней говорилось: «Наше наступление наталкивается на планомерно оборудованную, сильно минированную и с большевистским упорством защищаемую систему позиций. Артиллерия противника непрерывно ведёт по всем немецким позициям губительный огонь, который мешает наблюдать, затрудняет действия огневых средств и поминутно разрушает телефонную сеть. Первые дни боёв показывают, что под таким адским артиллерийским огнём противника вести дальше наступление невозможно».

Немцы знали, что писали. В июне им пришлось дважды комплектовать 50-ю и 132-ю дивизии, то есть пополнять их новыми солдатами, так как прежние полегли на севастопольских рубежах. Пополнялись и другие соединения и части. Резервы немцам пришлось брать даже из армии, стоявшей в Донбассе.

Главный удар противник, как и в декабре, наносил через станцию Мекензиевы Горы на восточную оконечность Северной бухты, а вспомогательный – из района Камары через Сапун-гору на юго-восточную окраину Севастополя. Проведи мысленно эти линии по схеме. Видишь, они разрезают нашу оборону на три куска. Пока обороняемые позиции в виде целой дуги, они устойчивы. Пусть где-то получит дуга изгиб, пусть уменьшится – это не так опасно. Опасно, когда противник проникает внутрь дуги, отрезает одни войска от других, нарушает их взаимодействие, оказывается на флангах и в тылу обороняющихся. Пока что огненная дуга вокруг Севастополя цела.