Анатолий Митяев - Книга будущих адмиралов

Но и для такой обстановки план Ленина оставался единственно правильным. Только потерю внезапности надо было возместить самыми быстрыми и решительными действиями. Владимир Ильич в те дни по решению ЦК скрывался от шпионов Временного правительства на квартире революционерки Фофановой. Торопя товарищей, он послал им письмо: «Я пишу эти строки вечером 24-го, положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно… История не простит промедления революционерам, которые могли победить сегодня (и наверняка победят сегодня), рискуя потерять много завтра, рискуя потерять всё».

Письмо было отправлено вечером. А ночью Владимир Ильич, нарушив запрет ЦК, пошёл в Смольный. Главнокомандующий революции в такое время должен был находиться в своём штабе, чтобы ежечасно, ежеминутно следить за ходом операции. «Восстание есть уравнение с величинами в высшей степени неопределёнными, – говорил Энгельс, – ценность которых может изменяться каждый день». В Петроградском вооружённом восстании обстановка менялась буквально каждый час.

Риск для Ленина был очень большой. В городе ещё не свистели пули, но Ленина постоянно искали сотни глаз. Временное правительство, его контрразведка прекрасно понимали, что значит оставить большевиков, революцию, весь трудовой народ без вождя. Но мы не можем упрекнуть Владимира Ильича в неоправданном риске. Это был тот решающий момент, когда полководец выходит в первую цепь бойцов. С Лениным был связной ЦК рабочий – финн Эйно Рахья. Они шли по улицам тёмного, безмолвного города. Парик и щека, подвязанная платком, – будто зуб болит, изменили внешность Владимира Ильича. Но пропуска ни у него, ни у провожатого не было. И когда два конных крикнули: «Стой! Пропуск!», Рахья приготовился до конца выполнить поручение партии – сберечь жизнь Ленину. Однако обошлось без выстрелов. Пока Рахья, прикинувшись непонимающим, спорил с юнкерами, Владимир Ильич ушёл далеко вперёд. Конные решили не связываться с полуночным гулякой и ускакали.

Теперь было уже недалеко до Смольного. Чем ближе подходил к нему Ленин, тем оживлённее становилось на улицах. Грелись у костров караулы солдат и красногвардейцев, шли отряды рабочих, матросов, спешили автомобили, броневики – одни направлялись в Смольный, другие, получив приказ, держали путь в разные части города. На действия Временного правительства большевики ответили своими энергичными действиями. Около 600 комиссаров Военно-революционного комитета уже были в полках и батальонах гарнизона, в арсеналах, на кораблях и предприятиях города, на местах организовывали выполнение исторического приказа.

Мы с тобой, дорогой читатель, оставили Центробалт на пароходе «Виола» в Гельсингфорсе. Перед восстанием красный флаг со скрещёнными якорями и буквами ЦКБФ был перенесён на яхту «Полярная звезда», имевшую хорошую радиостанцию. Центробалт ждал из столицы шифровку. 24 октября в восемь часов вечера радиотелеграфист яхты принял её: «Центробалт. Дыбенко. Высылай устав. Свердлов». Поскольку до этого момента большевики флота – ив Гельсингфорсе, и в Ревеле, и в Кронштадте – проделали огромную работу, разъясняя морякам их обязанности перед революцией, «устав» без промедления был выслан: в Петроград ушли боевые корабли с пятитысячным десантом, почти пятитысячный отряд моряков отправился по железной дороге.

Как легко писать об этом сейчас, и как было трудно тогда всё это осуществить! Сколько всякого противодействия пришлось преодолеть руководителям восстания! Тут и запреты властей, и отказ офицеров вести корабли, и сомнения простых матросов. Но большевики всё преодолели. Командующий Балтийским флотом контр-адмирал Развозов 25 октября доносил главнокомандующему Северного фронта: «Невзирая на мой протест, непосредственным распоряжением Центробалта в Петроград было послано даже четыре миноносца и отменено ещё ранее отданное мною приказание находившемуся в Петрограде и окончившему ремонт крейсеру «Аврора» присоединиться к флоту. Препятствовать этому я не имел никакой возможности… Прошлой ночью члены Центробалта довели до моего сведения, что ими будут посланы в Петроград крейсер «Олег» и миноносец типа «Новик» для поддержки Совета. Я заявил категорический протест… Несмотря на это, сегодня по радио за подписью судового комитета крейсера «Олег» мой штаб был уведомлен, что во исполнение приказания Центробалта крейсер выходит в Петроград». Это противодействие властей. А сомнения матросов? Послушаем матроса-комендора В. Ф. Купревича с эсминца «Самсон»; славный корабль был в числе тех, что участвовали в восстании, он стоял на Неве рядышком с «Авророй».

Корабли Балтийского флота вошли в Неву.

«…наш эсминец «Самсон» получил предписание Центробалта срочно выйти в Петроград… На собрании часть личного состава высказалась против такого похода. Мне поручили выступить в защиту немедленного выхода миноносца в Петроград. Затем взял слово член судового комитета Сергей Волков. Он закончил выступление твёрдым заверением: «Приказ революции выполним».

Утром 25 октября «Самсон» вместе с другими миноносцами взял курс на Петроград. Перед отходом на борт миноносца мы приняли десант – 130 человек с других кораблей. Это были матросы преимущественно с линейного корабля «Республика». По пути миноносцы зашли в Кронштадт, где получили стрелковое оружие, боеприпасы и продовольствие… При подходе к Петрограду на «Самсоне» от фока до грота растянули огромное красное полотнище с надписью «Вся власть Советам!».

Их было пятнадцать – целая эскадра – кораблей, которые примут непосредственное участие в восстании и в защите его в первые дни от контрреволюции: линейный корабль «Заря свободы», крейсеры «Аврора» и «Олег», эсминцы «Самсон», «Забияка», «Победитель», «Меткий», «Деятельный», минные заградители «Амур» и «Хопёр», сторожевой корабль «Ястреб», тральщики № 14 и № 15, учебный корабль «Верный», яхта «Зарница», а ещё вспомогательные суда – катера, баржи, буксиры.

Скоро пойдут в Петроград корабли из Гельсингфорса, Ревеля, Кронштадта, поедут поезда с матросами. Много часов пройдёт, пока моряки прибудут в город. А там уже идёт восстание, его начали красногвардейцы и рабочие заводов, солдаты и матросы гарнизона.

Выстрел «Авроры».

Первый отпор врага получил в типографии газеты «Рабочий путь» (под таким названием тогда выходила «Правда»). Юнкера захватили типографию, но революционные солдаты выгнали их. Газета вышла с призывом к решительному бою. (Юнкера – воспитанники военных училищ, готовившиеся к офицерскому званию.)