Ирина Савельева - Теория исторического знания

Согласно современному немецкому историку Райнхарту Козеллеку, именно в 1760–1780 гг., т. е. в период возникновения философии истории, слово «история» начинает употребляться в единственном числе. Это свидетельствует о доминировании значения «истории» как «бытия человечества во времени», подавляющем прежнее значение «истории» как текста, которое влекло за собой преимущественное использование этого слова во множественном числе. Позднее эту связь выразил Иоганн Дройзен в формуле «за историями находится История».

Иногда при философском осмыслении значения «истории-реальности» она доопределялась («история человечества» у Иоганна Гердера, «всеобщая история» у Иммануила Канта, «мировая история» у Курта Брейзига и т. д.). Позднее, уже во второй половине XX в., стала доопределяться сама философия истории-реальности – ее стали обозначать как «онтологическую», «субстанциальную» или «спекулятивную» философию истории, чтобы отличить от философской рефлексии по поводу других значений «истории», т. е. философии истории-текста и философии истории-знания.

Здесь мы не будем подробно останавливаться на содержании философских рефлексий относительно истории-реальности. Отметим лишь, что, несмотря на бесчисленное количество философских работ, посвященных обсуждению «смысла истории», в подавляющем большинстве случаев понятие истории в значении реальности имеет один и тот же смысл – «бытие человечества во времени». Этот смысл, во-первых, подразумевает «всеобщий» или «глобальный», в современной терминологии, подход к истории – «мельчайшими» объектами здесь являются «народы», «культуры» или «цивилизации». Во-вторых – акцентируется динамический аспект исторической реальности: речь обязательно идет о процессе, разворачивающемся во времени (изменения, развития, подъема и упадка и т. д.). Именно этим, в первую очередь, историософский смысл «истории-реальности», сложившийся в Новое время, отличается от теологического смысла «истории-реальности» в эпоху Средневековья, ибо последний в основном имел статичный характер.

С середины XIX в. «история» в значении реальности постепенно начинает использоваться не только в философских, но и в исторических работах, хотя и не слишком активно, – сами историки по-прежнему ориентировались в первую очередь на значение «истории-знания», в крайнем случае «истории-текста». Гораздо большую, чем в профессиональной среде, популярность историософское значение «истории» обрело в общественно-политической лексике, где, впрочем, оно постоянно смешивалось (и продолжает смешиваться по сей день) со значениями истории-знания и истории-текста.

В XX в. «история» в разных ее значениях была объектом внимания не только со стороны самих историков, но также представителей общественных наук (экономистов, социологов, политологов), филологов, теологов и, наконец, философов, представляющих самые разные направления (от Анкерсмита до Ясперса). С целью некоторого упорядочения и систематизации остановимся кратко на распространенных в прошлом веке смыслах, придававшихся основным значениям «истории».

Только с конца XIX в., когда формируется весь комплекс общественных наук как самостоятельного типа знания, окончательно укореняется смысл истории как отдельной дисциплины. История в значении знания начинает определяться как наука о прошлом человечества.

Конечно, новый поворот в трактовке смысла исторического знания возникает не вдруг со сменой веков. По сути он наметился уже в последней трети XIX в., когда наряду с субстанциальной философией истории в Германии возникает так называемая «критическая философия истории» [12] Этот термин был введен Раймоном Ароном в работе «Критическая философия истории» (1938). , т. е. философия исторического знания (это направление было представлено в работах Иоганна Дройзена, Вильгельма Дильтея, Генриха Риккерта, Георга Зиммеля). Но окончательно концептуализировано новое понимание истории было лишь в первой половине XX в. Существенный вклад в формирование современных представлений об исторической науке внесли известные историки разных стран: в Германии – Эрнст Бернгейм и Макс Вебер, во Франции – Люсьен Февр и Марк Блок, в США – Чарльз Бирд и Карл Беккер, в Англии – Робин Коллингвуд, в России – Александр Лаппо-Данилевский и Николай Кареев, и многие другие.

Существенно подчеркнуть, что все перечисленные авторы были, прежде всего, профессиональными историками, а не чистыми философами, логиками, культурологами, филологами или представителями каких-то иных дисциплин или типов знания. Ранее определение смысла, вкладываемого в понятие исторического знания, было в основном прерогативой философов, и переход к дисциплинарному самоопределению по сути явился еще одним свидетельством становления истории как самостоятельной области общественно-научного знания.

При всех различиях в подходах уже в первой половине прошлого века было выработано некое общее понимание исторического знания. Напомним лишь некоторые известные высказывания из разряда «канонических» (см. Вставку 2 ).

Люсьен Февр: «История – наука о человеке, о прошлом человечества» [13] Февр Л. Суд совести истории и историка [1933] // Февр Л. Бои за историю / Пер. с франц. М.: Наука, 1991. С. 19. .

Раймон Арон: «История в узком смысле слова есть наука о человеческом прошлом» [14] Арон Р. Введение в философию истории [1938] // Арон Р. Избранное: Введение в философию истории / Пер. с фр. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. С. 220. .

Робин Коллингвуд: «История – это разновидность исследования или поиска… разновидность того, что мы называем науками, т. е. тех форм мышления, посредством которых мы задаем вопросы и пытаемся ответить на них… Науки отличаются друг от друга тем, что они ищут вещи разного рода. Какие вещи ищет история? Я отвечаю: res gestae – действия людей, совершенные в прошлом» [15] Коллингвуд Р. Дж. Идея истории [1946 посм.] // Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография / Пер. с англ. М.: Наука, 1980. С. 12–13. .

Итак, в XX в. история в значении знания в основном определяется как: а) научное знание; б) знание о социальном мире; в) знание о прошлом. Первый смысл связан с определением по методу, второй – по предмету, третий – по времени. Однако несмотря на некое общее единство представлений об историческом знании, методологические дискуссии в этой области продолжаются, и весьма активно. Выделим лишь некоторые основные пункты современных дебатов, точнее дискуссионных проблем.

Прежде всего не вполне ясно, является ли история «просто наукой» или научной дисциплиной, как, скажем, социология или филология, или это все же «комплекс наук». Отсюда возникает ощущение, что история – это что-то отличное от других общественных и гуманитарных наук (оставляя в стороне различие между теми и другими), но остается неясным, в чем именно состоит это отличие. Эту неопределенность попытался передать французский философ Мишель Фуко, который, говоря об Истории (он часто пишет это слово с прописной буквы), утверждает: