Анна Порошина - Земные сказки

Устав от самой себя, юная грешница сидела на лавочке и очень громко плакала. И никто не мог её успокоить. Желание рассказать обо всём воспитательнице было очень сильным, но какая-то неведомая сила не давала даже открыть рот и произнести хоть слово. Этот поступок перечеркнул всю радость жизни, радость дружбы с той девочкой. Какая-то закрытость появилась в поведении, и что-то продолжало жечь и мучить. Наверное, это была совесть.

Со временем боль притупилась, уже ничего не жгло. Потом началась школа. Там были уже и опоздания, и прогулы, и враньё. И совесть постепенно перестала болеть. Но, когда вспоминался этот случай, становилось так неприятно внутри и что-то там переворачивалось. Совершая нечистые поступки, мы постепенно становимся чёрствыми. Какая-

то сила извне старается всё в тебе скрыть. И это тёмная сила. А другая, светлая, сила всё равно потом побеждает, выталкивая всю грязь наружу. И это хорошо. И если она окажется сильнее, тогда у человека есть шанс стать ближе к тому, кто придумал и устроил такое сложное творение по имени Человек.

Жил-был тигр в тайге дремучей. «Дремучей» – значит по-дальневосточному «непролазной»: много кустарников, кореньев, лиан ползучих, папоротников разных. В общем, как в джунглях, только змей ядовитых меньше и бананы с апельсинами нигде на деревьях не встретишь.

А только лимонник дикий, виноград, калину, актинидию. Тигр жил сытно, добычи было много и разной: косули водились да козы. И вот однажды заболел у царя дальневосточной тайги зуб. Сильно болел, хоть волком вой. Тут и не до охоты, и не до сна сладкого. Всё смешалось в одну большую боль. «Ой, пойду в деревню я, – решил тигр. – Там собак много, добыча лёгкая. А то так можно и лапы протянуть без еды». Сказал и пошёл.

Ночью крадучись под звёздами шёл. Остановился метрах в тридцати от деревни и наблюдает, где будка собачья побольше. А у собак есть такая особенность: они тигра чуют за версту. Природой так устроено, потому что собаки являются вкусным тигриным деликатесом. И чувствуя хищника, в будку вжимаются и даже дышать перестают, сидят тихо-тихо.

И вот вдруг видит царь зверей, что одна собака даже в будку не спряталась. Лежит такая при луне, маникюр себе на лапах выгрызает. Спокойная, будто и не собака вовсе, а медведь. Очень удивила она тигра. Спустился он с горы и спрашивает: «Ты что это наглая такая, совсем меня не боишься?» – «А зачем мне тебя, тигр, бояться? Я ведь люблю тебя давно», – молвила хитрая собака. «Как это?» – не понял тигр. «А так. Тебя ведь не любить невозможно. Ты молодой, статный. Шерсть блестит. Давно о встрече с тобой мечтала я. Только вот смотрю: зуб у тебя болит. Щека вздулась слегка, да и шепелявишь. Кому с больным зубом ты нужен? Ты сначала пойди и выбей его об камень. Да гляди хорошо бей, с силой, чтобы вылетел начисто. Когда поправишься, тогда и приходи. О любви полялякаем». Тигр прямо обалдел от такой наглости. Развернулся и в лес пошёл, булыжник побольше искать. И правда, получилось зуб больной у него выбить.

Стал он опять охотиться и жить сытно. Тут вдруг попадает лапой в капкан. Лапу вытащил, а ходить может с трудом. Хромает, рана глубокая. Оголодал совсем и решил опять пойти в деревню за собакой. Спустился с горы – картина та же: все собаки по будкам от страха трясутся, а эта, наглая, хоть бы хны, лежит на соломке, зевает. «Ну всё, собака, – прорычал тигр. – Я есть тебя пришёл, готовься к смерти». – «Это понятно, но если ты меня съешь, то кто же тебе тогда рану зализывать будет?» – «Как это – зализывать? – не понял тигр. – Я же сам её зализываю». – «Сам-то сам, а толку нет. А вот у меня слюна лечебная, смотри, как её много! – сказала собака и пустила пузыри прямо тигру в морду. – Я когда рану зализываю, она за три дня затягивается. Если хочешь, я с едой помогу, половину своей буду тебе отдавать. И заметь: всё это делаю я из любви к тебе». – «Да ладно», – сказал тигр, поверив на слово. И точно. Через три дня рана затянулась, и он опять стал охотиться.

Прошло семь лет. Сильно постарел хозяин тайги. Настроение стало паршивое, уже всё не то, депрессия постоянная, козы невкусные, косуль не догнать. Земля сырая, кости болят, суставы распухли. «Ох, пойду-ка я полакомлюсь на старости лет собачатинкой», – сказал тигр и спустился с горы. А там всё та же собака. Морда у неё уже вся седая, зубы шатаются, и глаза слезятся. «Ты что пришёл опять? – спрашивает бедолага. – Или болит чего?» – «Да съесть я тебя всё-таки решил, деликатесом полакомиться на старости лет». – «Ууу, это ты опоздал, любезный, – рассмеялась седая хитрюга. – Я старая уже, мясо у меня жёсткое, перевариваться плохо будет. А вот пользу я тебе ещё сослужить смогу, ведь я люблю тебя до сих пор». – «Да какую же ты мне пользу сослужить-то можешь? Шкура у тебя драная, слюна ядовитая уже». – «Да такую! Ты-то старый, помирать, видно, скоро, а это страшно, в тайге одному без надёжного друга жутко! А я б легла рядышком с тобой, лапами тебя обняла и пела бы тебе сладкие песенки, рассказывала бы тебе сказочки, едой бы делилась». – «Да-а-а, – мечтательно произнёс тигр. – Польза всё-таки от тебя есть. С тобой не так скучно будет, да и теплее по ночам, греть друг друга будем. А что, ты ради меня оставишь свою теплую будку и привычную жизнь?» – «Конечно, – сказала собака, – ведь старая я. А вдруг раньше тебя помру? Мне ведь тоже одной страшно. А рядом ты, такой красивый, большой, даже съесть тебе себя разрешаю, чтобы меньше мучилась я». – «Ну, пошли, – сказал тигр, – уговорила».

И жили они ещё в старости вместе долго. И не съел тигр собаку, потому что умерли они счастливые и в один день.

Есть на карте точка далёкая и пугающая, обозначенная перстом сил тёмных. Когда-то это место было просто сверхглубокой скважиной, она тянулась вглубь на двенадцать километров. И работали там люди, чтобы обеспечить существование самого глубокого вторжения человека в земную кору.

И приехали однажды фотографы, учёные и корреспонденты для того, чтобы опустить вглубь скважины специальные записывающие устройства. Потому что очень хотелось услышать всем, как дышит планета, и понять, что находится далеко под землёй. И записали они что-то странное и что-то леденящее душу человеческую. И стали прослушивать. Страх и ужас неописуемый напали на всех присутствующих. Много звуков можно было услышать на плёнке: и звук капающей воды в глубину, и шорохи. Но главное, были слышны голоса – грубые, страшные, крикливые. И плачущие, умоляющие, страдальческие. Много было возгласов. Уж очень сильно это было похоже на Ад.

И осенила всех учёных тогда мысль, что планета наша внутри пустая и есть там особенное место для мук и страданий. И зачастили на сверхглубокую скважину учёные и экскурсии. И заговорил об этом весь мир. Невозможно стало работать и бурить дальше: буры ломались, как будто кто-то не хотел огласки, чтобы тайна вышла наружу. И, наверное, это правильно, потому что про Ад написано в Библии. Так как Библия – книга серьёзная, то поверить в тот факт, что Ад существует, обязательно нужно. И с Богом при жизни примириться необходимо, чтобы туда не попасть. Потому что огромная бездна разделяет Ад и Рай. И никто не может из Рая перейти в Ад и из Ада в Рай. Там, где Рай, – ангелы добрые, послушные, раны наши исцеляют, которые мы при жизни на земле получили. Там хорошо и приятно, как в лучшем санатории. И душе легко. А в Аду души стонут, скрежещут зубами от боли, кричат и просят о пощаде. А боль там очень сильная, намного сильнее физической, ведь, если душа страдает, жить не хочется. А душа вечная. Значит, боль душевная будет вечной, если не придёт человек к Богу… И много у нас вопросов на земле. Но если жизнь внезапно оборвётся, то очень не хочется быть в Аду. Ведь правда: а зачем? Если есть путь более превосходный.