Коллектив авторов - Учебник Российский политический процесс ХХ-ХХI вв. Власть, партии, оппозиция

90-е годы ХIX в. современные исследователи [19] называют периодом утробного развития российских политических партий, связанным с происходившем параллельно вызреванием их политических платформ и организаций. С некоторым опережением эти процессы разворачивались в российском социал-демократическом движении.

К 80–90-м годам XIX в. социалистическое движение, наряду с неонародничеством, обрело новое «теоретическое дыхание» в марксизме. Возникнув как интеллектуальное отражение раннего промышленного капитализма в англосаксонских странах, марксизм в последней четверти века, едва миновав зенит популярности, находился в преддверии внутренней метаморфозы, названной позднее «бернштейнианской ревизией». Российские радикалы восприняли данную идеологию почти в ее первозданном виде.

Этот исторический феномен российского марксизма – дискуссионная историографическая проблема до сих пор. Почему идеологический продукт индустриального развития западноевропейских стран столь прочно укоренился в архаической стране и оказал столь сильное воздействие на всю ее историческую судьбу? На этот вопрос пытались ответить сами апологеты марксизма Г. В. Плеханов, В. И. Ленин, Ю. О. Мартов, А. С. Мартынов и др. В предпринятом российскими социал-демократами (меньшевиками) издании «Общественное движение в России в начале ХХ века» содержалась специальная статья А. С. Мартынова «Главнейшие моменты в истории русского марксизма», в которой он обобщил главные причины его быстрого распространения.В их числе были названы следующие: во-первых, ситуация, при которой марксизм «с самого начала выступал у нас не как абстрактное учение…, а как единственный конкретный и непротиворечивый ответ на вопросы, выдвинутые нашей «самобытной» [кавычки в тексте. – С. С. ] действительностью…»; во-вторых, распространению способствовало разочарование в практике движения 1870–1880 гг.; в-третьих, важность решения для русской социал-демократии задач, стоявших «в плоскости экономики», ибо «в экономике лежал ключ в решению наиболее злободневных вопросов русской политической жизни», т. е. привлекал экономический детерминизм марксистской теории [20]. Также существенной причиной оказалось сопряжение марксизма и большинства почвенных идеологических систем в одном чрезвычайно важном моменте: марксова идея особой роли рабочего класса как освободителя всего человечества легко наложилась в России на различные мировоззренческие системы, поскольку в основе многих из них была идея русского мессианства.

Сыграло роль и то обстоятельство, что значительная часть российской молодежи, оказавшаяся в европейских странах в результате вынужденной эмиграции или с целью получения образования, стала очевидцем утверждения западного пролетариата как самостоятельной политической силы. Во многом молодые социал-демократы решение этой задачи воспринимали в связи с марксизмом.

Характерно, что социал-демократическая молодежь, возвращаясь на родину, везла с собой не только марксизм, но и образ России, сложившийся у их единомышленников на Западе. Прежде всего, Россия воспринималась как аграрная страна со значительной спецификой в развитии, выразившейся в наличии двух факторов: отсутствии адекватной европейскому уровню политической культуры и традиции общественного участия, а также в слабости отечественных капиталов и их политической пассивности. Сыграло свою роль и то обстоятельство, что в начале ХХ в. все (в том числе и в Европе) ортодоксальные марксисты приняли кризис в их странах за агонию «умирающего» класса буржуазии. Выход виделся в мировой пролетарской (социалистической) революции. Ленин – будущий лидер большевиков – ратовал за ускорение этого процесса. Россия воспринималась как реакционная монархия, крушение которой должно было помочь передовой Европе, подтолкнув ее рабочий класс к социалистическим преобразованиям.

Надежда подкреплялась наличием достаточно выраженного социалистического движения, в частности в Германии, где социал-демократическая партия насчитывала около 1 млн человек и пользовалась влиянием среди членов профсоюзов (около 3 млн) [21]. Четко прослеживались 3 направления в СДПГ: центристы (К. Каутский), левые (К. Либкнехт, Р. Люксембург), правые (Э. Бернштейн). Разногласия в основном касались тактических вопросов, в том числе – сочетания парламентаризма и политической стачки в конкретной деятельности партии, уровня их конструктивности как методов борьбы.

Перед российскими социал-демократами, которые во много соотносили себя с европейским аналогичным течением, возникали эти же и многие другие вопросы: место рабочего класса в освободительном движении, соотношение его политической и экономической борьбы, революционной цели и средств ее достижения. На них пытались ответить отечественные теоретики марксизма, многие из которых находились за рубежом.

Наиболее яркой фигурой среди русских революционных эмигрантов был Георгий Валентинович Плеханов (1856– 1918 гг.). Оказавшись в Европе в свои 24 года, этот молодой человек уже был к тому времени довольно популярен среди молодых российских радикалов. Его знали как оратора, выступившего на первой в России политической демонстрации у Казанского собора (1876 г.), как многообещающего лидера одной из последних народнических организаций «Черный передел», ориентировавшегося в своей тактике на пропаганду социалистических идей в противоположность террористической тактике «Народной воли». В эмиграции он начал интенсивно изучать марксистскую литературу, а в 1883 г. вместе со своими единомышленниками, бывшими активными народниками – П. Аксельродом, известной на всю страну Верой Засулич, стрелявшей в петербургского генерал-губернатора и, тем не менее, оправданной судом присяжных, Львом Дейчем и Н. Игнатьевым – организовал группу «Освобождение труда». Свою цель члены группы видели в переводе марксистских произведений на русский язык и пропаганде их среди русской мыслящей общественности. За 20 лет своего существования группа вполне реализовала свою задачу, внесла существенный вклад в превращение марксизма в существенный элемент развития всей общественной мысли в России на рубеже веков. Плеханов, Засулич и Аксельрод перевели на русский язык около 20 марксистских работ, в том числе «Манифест коммунистической партии», «Нищету философии» и др.

Г. В. Плеханов в своих работах «Социализм и политическая борьба» (1883 г.) и «Наши разногласия» (1885 г.) предпринял одну из первых в истории российской общественной мысли попытку анализа происходивших в стране процессов с марксистских позиций. И на основе новейших для того времени статистических данных, экономических исследований убедительно доказал факт существования капиталистического уклада в стране: «Если… мы… спросим себя, пройдет ли Россия через школу капитализма, то, не колеблясь, можем ответить новым вопросом – почему же бы ей и не окончить той школы, в которую она уже поступила? Все наиболее новые, а потому наиболее влиятельные течения нашей общественной жизни, все наиболее знаменательные факты в области производства и обмена имеют один несомненный и бесспорный смысл: они не только расчищают дорогу капитализму, но и сами являются необходимыми и в высшей степени важными моментами его развития. За капитализмом вся динамика нашей общественной жизни, все те силы, которые развиваются при движении социального механизма… Главный поток русского капитализма пока ещё невелик … но в этот поток со всех сторон направляется такое множество великих и крупных ручейков, ручьев и речек, что общая масса направляющейся к нему воды огромна, и быстрый, сильный рост потока не подлежит сомнению. Его уже нельзя остановить, еще менее его можно высушить…» [22]. Не одно поколение русских радикалов училось марксизму по Плеханову. С уважением относились к Плеханову и сторонники других идейных течений. В частности, лидеры российского либерализма – П. Струве, П. Милюков, не соглашаясь с ним по ряду ключевых позиций, тем не менее позитивно оценивали как плехановскую критику народничества, так и его философские работы, прежде всего «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю». Словом, бесспорно, что Георгий Валентинович Плеханов был далеко не случайной фигурой в истории общественной мысли и общественного движения в России. За ним – существенная грань всей нашей истории. Реальная и очень непростая научная проблема заключается как раз в том, чтобы выяснить, что это за грань.