Array Коллектив авторов - Международное и национальное право. Теория, история, современность. Сборник научных статей и учебно-методических материалов

Созыв Государственной думы в России (1906–1917 гг.) стал шагом по пути демократизации политического режима, приобщения к опыту и практике конституционного устройства передовых европейских государств. Вследствие создания представительных учреждений возникла проблема регламентации правового статуса депутатов Государственной думы и выборных членов Государственного совета.

Выработка российского законодательства основывалась на использовании накопленного европейского опыта и приспособления его к специфическим условиям страны. Немаловажное значение имела расстановка политических сил. В либеральных кругах было заметно тяготение к английской модели, получившей к началу XX в. распространении и в странах континентальной Европы. Она гарантировала членам представительного учреждения повышенную неприкосновенность – парламентский иммунитет. Возбуждение против них судебного преследования возможно было только с согласия той палаты парламента, членами которой они являлись. Она предполагала особую свободу слова в стенах парламента, а также устанавливала для предвыборных собраний большую свободу, чем для обыкновенных. Конституционным правом такой статус определялся как привилегии. В процессе переговоров о создании представительного учреждения в России преобладающей стала умеренная линия, которая пыталась соединить нововведения с российскими традициями.

По Учреждению 1906 г., членам Думы предоставлялась полная свобода слова по обсуждаемым делам. Кроме того, они не могли подвергаться административному преследованию или личному аресту за долги. Для ареста члена Думы во время сессии требовалось согласие Думы, кроме задержания на месте преступления или на следующий день после него. Правило о следующем дне получило ряд разъяснений, из которых следовало, что согласия Думы на арест не требовалось для ареста ее члена во время думских каникул, а также в случае совершения депутатами преступлений при исполнении или по поводу исполнения обязанностей, лежащих на них по званию. В этом случае жалобу подавали императору, который мог ее или отклонить, или передать на рассмотрение первого департамента Государственного совета. Департамент с согласия императора мог или прекратить дело, или передать его Верховному уголовному суду. Эта специфика являлась следствием применением к членам Государственной думы традиционного для России принципа административного права, согласно которому чиновника можно предать суду лишь с согласия его начальства. Концепция «преступления по должности» народного представителя относится к числу уникальных черт реформированного русского конституционного права. Она не имела места в других дуалистических монархиях Европы – Австрии, Германии и Пруссии. Как замечает по этому поводу И. А. Кравец, в этом сказалось отсутствие в России традиции института представительства в публично-правовом смысле. Заметим также, что объективную обусловленность этой модели. Право свободы слова толковалось двояко. В либеральной литературе – расширительно, как полное право на свободу высказываний без ответственности по закону. В умеренных кругах – ограничительно, как высказывание независимого мнения, что не означало освобождения от ответственности за нарушения закона. Принятое законодательство исходило именно из данного понимания свободы слова, разрешая свободу критики, но не свободу брани и оскорблений или призыва к преступным деяниям [28]. Это было вполне обоснованно, так как рождение парламентаризма в России пришлось на период революции 1905–1907 годов. Сдерживающее начало нашло отражение в правоприменительной практике, как центральной, так и местной. Так, Вятская духовная консистория в 1907 г. привлекла к ответственности священников-депутатов Государственной думы за их деятельность в палате. За отказ осудить революционный террор депутат II Думы Ф. Тихвинский был лишен сана священника. Понесли уголовную и административную ответственность участники «Выборгского воззвания» в ответ на роспуск I Думы. Среди уральских депутатов-выборжцев было немало арестованных и высланных за пределы губерний, отстраненных от занимаемых должностей [29]. В 1913–1915 гг. Верховный уголовный суд рассматривал обвинение члена III Думы И. Покровского (Оренбургская губ.) в клевете. В связи с началом войны дело не было закончено и депутат не понес никакого наказания. На ограничение права въезда в губернии Урала ссылались депутаты-кадеты как на одну из причин их недостаточной связи с массами в период работы III и IV дум [30].

Неоднозначно трактовался в общественно-политической мысли России начала XX в. депутатский мандат. Со временем закрепилась доктрина национального представительства, по которой депутат представляет не избирателей своего округа, а нацию в целом. Российская модель не предполагала направление членам Думы наказов избирателей и отзыва своих представителей. Более того, члены Государственной думы перед началом ее работы присягали на верность императору помнить лишь о благе и пользе России. На практике депутаты, особенно из числа оппозиционных фракций принимали наказы избирателей и старались выполнять их, рассматривая себя в качестве выразителей их нужд. Это было не столько отступлением от нормы, сколько следствием развития демократии, социальной дифференциации общества. В этой связи предвыборные обещания депутатов стали рассматриваться как их обязательства перед избирателями, этической нормой [31].

Уральские депутаты-трудовики использовали наказы, шедшие с мест в целях оправдания радикальных требований решения аграрного вопроса. Так, только во II Думе от Оренбургской, Пермской и Уфимской губерний они получили 26 наказов крестьян в поддержку требования конфискации помещичьей земли [32]. На письма с мест ссылались уральские депутаты-трудовики, отстаивая идею эволюционного развития общины, выступая против ее искусственного разрушения [33]. Письма, наказы, приговоры активно использовали в своей практике и уральские депутаты-кадеты. Опираясь на них, депутаты пытались реализовать тактику наступления на правительство, не останавливаясь перед возможностью открытого разрыва с ним. В телеграмме, принятой на сходе в Нейво-Рудянском заводе кадеты провели требование в поддержку резолюции своей фракции «об отставке нынешнего министерства… идущего по реакционному пути, не получившего доверия и симпатии страны…» [34].

Одним из элементов правового статуса народного представителя выступал депутатский индемнитет. Русские конституционалисты рассматривали его как необходимое условие демократизации состава парламента. Первоначально депутаты получали суточное вознаграждение, с 1908 г. депутатам было установлено денежное вознаграждение в 4200 руб. в год в течение всего срока их мандата [35]. Таким образом, депутатский индемнитет создавал реальную возможность для демократического состава представительного учреждения, являлся экономической гарантией осуществления представительских полномочий депутатами.