Сельма Лагерлёф - Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

Дикие гуси летели со стороны моря; стоял вечер, и усеянная холмами суша мирно покоилась среди окружавших ее заливов и проливов.

Нильс невольно вспомнил Блекинге. Здесь, в Чюсте, как и там, суша и море встречались необычайно красиво и спокойно. Казалось, они хотели порадовать друг друга самым лучшим и прекрасным из того, чем владеют. На островах то тут, то там Нильс видел хижины и домики. Чем дальше, тем больше и лучше становились жилища людей. Наконец показались огромные белые господские усадьбы. Купы деревьев окаймляли берега, за ними лежали лоскутки пашен, а на вершинах невысоких холмов снова привольно росли деревья.

Дикие гуси опустились на голом островке в глубине залива Госфьерден — Гусиного. И сразу заметили, что за то время, пока они были на островах Эланд и Лилла Карлсён, весна вошла в силу. Правда, высокие чудесные деревья еще не оделись листвой, но земля под ними пестрела подснежниками, гусиным луком и фиалками.

Увидев этот цветочный ковер, дикие гуси перепугались: не слишком ли они замешкались на юге страны? И Акка тут же решила, что нечего тратить время и искать место для привала в Смоланде. Завтра же утром они вылетают на север, через Эстеръётланд!

Значит, ему, Нильсу, так и не придется повидать Смоланд! Это его немного огорчило. Ни об одной из провинций не слышал он столько историй, сколько о Смоланде, и очень хотел собственными глазами увидеть этот край. Прошлым летом, когда он ходил в гусопасах у одного крестьянина близ Юрдберги, он почти каждый день встречался с двумя бедными смоландскими ребятишками, братом и сестрой, которые также пасли гусей. Дети эти страшно досаждали ему рассказами о своем Смоланде. Особенно допекал Нильса маленький Матс. Оса-то уже вышла из возраста, когда только бы кого-нибудь подразнить.

— А ты слыхал, Нильс-Гусопас, как сотворяли Смоланд и Сконе? — не раз спрашивал Матс. И стоило Нильсу ответить: «Нет!» — он тотчас начинал рассказывать старинное народное предание.

— Так вот, было это в ту пору, когда Господь сотворял мир. Однажды, когда он трудился, шел мимо Святой Петр. Остановился он, поглядел и спрашивает:

— Ну как, тяжелая работа?

— Да уж нелегкая, — отвечает Господь.

Не поверил Петр. Показалось ему, что сотворять землю — проще простого, и захотел сам попробовать.

— Может, передохнешь малость? — спросил он. — А я вместо тебя потружусь.

Но Господь не согласился.

— Не знаю, сколь ты сведущ в этом деле, могу ли я доверить тебе столь важную работу, — ответил он.

Рассердился Петр да и говорит, что он, мол, ничуть не хуже самого Господа может сотворять земли…

А тот как раз над Смоландом бился. И уже по тому, что успел сделать на севере и востоке, видно было, каким прекрасным и плодородным будет этот край. «То, что так хорошо начато, никому не испортить», — подумал Господь и сказал Петру:

— Ну что ж, поглядим, кто из нас лучше смыслит в таком деле. Ты впервые взялся за него, потому и продолжай начатое мной, а я стану сотворять новые угодья.

Петр тотчас согласился, и стали они трудиться каждый в своем краю. Господь перебрался подальше к югу и, быстро сотворив провинцию Сконе, пригласил Петра взглянуть на свою работу.

— И я уже все давным-давно закончил, — сказал Петр. По голосу его чувствовалось, как он доволен тем, что у него получилось на юге и западе Смоланда.

Провинция Сконе пришлась Петру по душе: куда ни кинь взгляд — всюду плодородные земли, просторные равнины и лишь кое-где то одна, то другая горушка. Вот уж где людям благодать!

— Чудесный край! — похвалил Петр. — Но мой еще лучше.

— Пойдем поглядим, — промолвил Господь.

Но когда Господь пришел туда, где трудился Петр, он прямо испугался:

— Креста на тебе нет! Что ты такое сотворил, Петр?

А Петру-то казалось, что ничего на свете нет лучше солнечного тепла. Вот он и наворотил в одну кучу великое множество камней да скал и поднял их поближе к солнцу. А сверху настелил тонюсенький слой рыхлого чернозема и решил, что лучше и быть не может.

Тем временем в Смоланде пролились сильные дожди. Всю землю смыло, и кругом торчали лишь голые скалы! Только кое-где на каменных глыбах лежали глина и тяжелый гравий. Было ясно, что, кроме ели да можжевельника, мха да вереска, на тощих смоландских почвах ничего расти не будет. Вдоволь там было только воды. Она затопила все ущелья в горах. Она плескалась в бесчисленных озерах, реках и ручьях, не говоря уж о болотах и топях, простиравшихся далеко-далеко во все стороны. Но если в одних местах воды было в избытке, в других ее страшно недоставало, и огромные поля казались высохшими пустошами, где при малейшем дуновении ветерка тучами взметались вверх песок и земля.

— О чем ты думал, сотворяя такие угодья? — с досадой спросил Господь.

Петр оправдывался тем, что он-де хотел поднять землю выше, вровень с горами, чтобы она получала побольше солнечного тепла.

— Но ведь на ее долю придется немало и ночных холодов, — молвил Господь, — ведь с неба сходят и холода! Боюсь, что и та малость, которая здесь растет, померзнет.

Ясно, Петр об этом даже не подумал.

— Да, — огорчился Господь, — на этой скованной морозами земле вряд ли что родится… И ничего тут не поделаешь!

Когда маленький Матс доходил в рассказе до этого места, Оса-пастушка всякий раз его перебивала:

— Терпеть не могу, малыш Матс, когда ты говоришь, что в Смоланде так худо! Ты, видно, забыл, сколько там доброй земли! Вспомни хотя бы об уезде Мёре у пролива Кальмарсунд. Пашни там — одна возле другой, ну точь-в-точь как в Сконе. А землица до того добрая, плодородная! Чего там только не растет! И где найдешь лучшие посевы?

— А при чем тут я? — упрямился маленький Матс. — Я говорю то, что слыхал от других. За что купил, за то и продаю!

— А я не раз слышала, будто красивее побережья, чем в Чюсте, на свете нет. Вспомни-ка тамошние заливы, да каменистые островки, да рощи! А какие там господские усадьбы! — настаивала Оса.

— Да, это, пожалуй, верно! — сдавался маленький Матс.

— Разве ты не помнишь, — продолжала Оса, — ведь учительница говорила, будто таких людных да прекрасных мест, как в той стороне Смоланда, что расположена южнее озера Веттерн, в Швеции нет? А как красиво там большое озеро и желтые песчаные его берега? А городок Гренна на острове, а Йёнчёпинг, его спичечная и бумажная фабрики! А Мункшё! А Хускварна [17] Хускварна — город, живописно расположенный у южной оконечности озера Веттерн. и большие заводы!

— Твоя правда! — снова соглашался Матс.

— Вспомни-ка, малыш Матс, остров Висингсё, его развалины, дубняк и старинные сказки об этом крае! Вспомни долину, откуда выбегает река Эмон, да селения, мельницы и лесопилку на ее берегах, целлюлозные и деревообделочные фабрики!