Аникович Михаил - Повседневная жизнь охотников на мамонтов

— Как же так?! От моей руки...

— Перестань, Йом! — возвысил голос Айон. — Мы еще легко отделались. Если бы не Айя, валяться бы и мне сейчас рядом с Эбоном... И не мне одному.

— Отец, что все это значит?! Как ты мог?

Айон обернулся на голос. Вот она, — донельзя возмущенная дочь, а за ней... За ней прячется непутевый муженек. С копьем; — надо же!..

— Отец! — продолжала возмущаться Туйя, — я — взрослая; я не отвергла Начальный дар, я ушла к своему жениху по своей воле! Как же ты мог... Люди погибли; а и захватил бы — что, своей второй женой сделал бы меня?!

— Замолчи! — рявкнул Айон. — Замолчи! Ты и впрямь — дура! Для чего мужа взяла? Под своим подолом держать?! Изо всех — нашла кого? Кто тебя защитил? Муж? Как бы не так, «муж:»! ...Он хоть копье-то держать умеет?..

И пошло, и поехало! Бой проигран, но худший позор — не на сыновьях Серой Совы... Виновен Каймо, нет ли, — но он не сражался. За жену свою не сражался; другие отстояли! А уж такое... Худше позора и не выдумать!.. И никто не вправе защищать такого от насмешек, — даже если смеются побежденные! Никто, — даже вождь победителей!

Один за другим, наперебой насмешничали сыновья Серой Совы над злосчастным Каймо.

— Эй, а жена твоя копьем владеет?

— Эй, а спите-то как? Кто сверху?

— Эй, а рожать-то ты умеешь? А грудью кормить?..

Каймо молчал, уставившись в землю. Защитить его не мог никто из сородичей, никто, кроме него самого. Все, что нужно было для этого сделать — выйти вперед, ударить копьем оземь, и сказать:

«Ну, храбрецы! Языки у вас остры, а вот как копья? Кто — первый?»

Этого и ждали. И Серые Совы, и сородичи, и, быть может, больше всех — его Туйя... Но Каймо молчал! А когда молодая жена осторожно опустила ладонь на его руку, — выдернул со злобой.

Наконец Айон прервал издевательства.

— Довольно! Вижу, моему другу (он показал на Дрого) это неприятно. ...Ты, Туйя, не того выбрала! Был бы Дрого твоим мужем, — я бы только порадовался.

В другом случае в основе конфликта лежит то, что, при попытке похитить девушек соседнего племени, один из охотников был убит, а другой уцелел лишь чудом. По понятиям самих охотников, такая месть была несправедливой и «неадекватной» своему поводу. За похищение женщин по закону можно было требовать выкупа, можно было, в свою очередь, отплатить соседям их же монетой, но уж никак не подвергать безоружных пыткам, не убивать...

...Хайюрр долго ждал этот миг. Он так поспешно рванулся вперед, в центр круга, что стоящий рядом Аймик почувствовал сильный толчок и покачнулся.

— Смотрите все! — закричал Хайюрр, одним движением головы сбросив меховой капюшон и откидывая прядь черных волос с правого виска. — Смотрите! Они посчитали Хайюрра мертвым, но отрезанное ухо зовет своего хозяина: «Приди! Покарай врага и возьми свое!» И Хайюрр пойдет, Хайюрр отомстит за своего брата и вернет свое! Оленерогим не поможет вся их чародейская сила, — кто устоит против Одноухого, вернувшегося живым?!

— Хайрра-а-а! Никто!

— Оленерогие трусы! Смотрите!

Малица и замшевая рубаха полетели на снег. Обнаженный по пояс, Хайюрр показывал следы пыток, шрамы на месте вырванных сосков.

— Хайюрр и Сингор попали в засаду. Трусы-Оленерогие не ответили на вызов и не вступили в бой. Они отняли у братьев оружие, связали и притащили в свое вонючее обиталище. Пожиратели падали, они рвали наши тела, надеясь услышать наги стон. Хайрра-а-а! Жрущие собственный кал этого не дождались!

— Хайрра-а-а! Слава бесстрашным сыновьям Сизой Горлицы!

— Хайюрр и Сингор выбрались из ямы, куда их бросили до рассвета, и убежали. Пятеро лучших охотников из помета Оленерогих погнались за обессиленными, безоружными братьями. И настигли на Плохой Земле, откуда духи гонят людей. И безоружные приняли бой. И мы бы выстояли в честном бою, но трусы не сражаются, как подобает мужчинам. Они бьют в спину! Смотрите!

Хайюрр повернулся так, чтобы все могли видеть следы страшной раны, нанесенных вражеским копьем. Пламя костра блестело на его могучих плечах. Несмотря на мороз не было заметно и легкой дрожи; в отблесках пламени казалось даже, — выступил пот!

Отец подал сыну копье. Воздев его над головой обеими руками, Хайюрр закричал с удвоенной силой:

— Отомстим за кровь! Покараем Оленерогих! УБЬЕМ!

И в ответ дружно:

Убьем!.. Убьем!!.. Убьем!!!..

К выкрикам прибавился мерный стук. Невесть откуда (Аймик и заметить не успел!) рядом с Хайюрром и вождем (колдун тоже присоединился к ним) на снегу появились две медвежьих шкуры, на которых, скрестив ноги, уселись четверо стариков. Левыми руками они придерживали крупные кости мамонта (две нижних челюсти, лопатки и, кажется, от ноги, — отметил про себя Аймик), и наносили по этим костям частые удары костяными колотушками, зажатыми в правых руках. Было ясно: эти люди мастерски знают свое дело. Наигрыш, вначале глухой, отрывистый, постепенно становился все более частым, звонким... И в такт ему все быстрее и быстрее взлетало и опускалось копье в руках Хайюрра, все чаще и чаще звучало:

Убьем, убьем, убьем, убьем...

Мужчины обняли друг друга за плечи и двинулись по кругу, притоптывая в такт и все убыстряя и убыстряя движение.

убьемубьемубъемубъемубъем...

Языки пламени, дробь костяных барабанов и голоса сливались воедино, глаза заливал пот; пот струился по плечам и груди Хайюрра, и это была уже не ночь и не костер; они все (Все?! Есть ли здесь кто-то кроме него одного? И кто он сам?) были невесть где, должно быть, между Мирами, среди Крови и Огня. Он сам был — Кровь и Огонь!

УБЬ-Е-Е-Е-Е-М!!!

А вот как описаны в романе «Тропа длиною в жизнь» сами «военные действия»:

...В поход выступили на рассвете. Снег пушист, морозец легок и день обещал быть ясным, — добрая примета! Шли на широких снегоступах, подбитых оленьей кожей, — такие же были в ходу и на родине Аймика, у детей Сизой Горлицы только крепеж: по-другому устроен. Не так удобно, как у детей Тигрольва. Всего мужчин было, —Аймик прикинул, — Ого! Три полных руки, да еще три пальца от четвертой! И еще говорили, — сегодня же присоединятся мужчины из двух других стойбищ Рода Сизой Горлицы. Сыновья Серой Куропатки тоже предлагали помощь, но колдун сказал: «Не надо! Это — Кровное Дело, Родовая Месть!»

В поход выступили не только люди, но и три странных волка, —Аймик до сих пор не мог привыкнуть вполне к тому, что эти звери живут с людьми и понимают человечий язык, что их не следует убивать и не нужно бояться... Колдовство какое-то! Хайюрр обещал рассказать об этом побольше, но сейчас, конечно, не до того.