Альфред Шклярский - Томек среди охотников за человеческими головами

– Томми!.. Томми!.. Иди ужинать! – раздался многократно усиленный эхом призыв Салли.

Сидевший у ног юноши Динго пошевелил ушами. Гибким движением вскочил на все четыре лапы и глухо залаял, поглядывая на хозяина. Томек очнулся от обуревавших его мыслей. Погладил рукой шерсть своего любимчика и бодро крикнул:

– Иду уже!..

Встал с камня; побежал по тропинке вниз по склону. Динго вырвался вперед. Вскоре Томек очутился в кругу палаток, разбитых на стоянке. Его товарищи сидели у костра, на котором висел котел с горячим супом. Томек уселся рядом с капитаном Новицким.

– Где это вы, уважаемый, так долго гуляли? – спросила Салли, ставя перед Томеком жестяную миску с супом.

– Я был на вершине холма. Любовался великолепным закатом солнца, – с улыбкой ответил Томек. – Пурпурное зарево заката походило на отдаленный пожар в западной стороне острова.

– Ты того и гляди начнешь вирши писать, – иронически заметил капитан Новицкий.

– Откуда вы взяли такую глупость? – возмутился Томек.

– Ну что ж, браток, сначала человек увлекается красотами природы, потом тяжело вздыхает и поглядывает на даму своего сердца, как баран на новые ворота, а в конце концов начинает писать стихи. Все влюбленные молокососы всегда так делают.

– Вы в самом деле думаете, что Томек влюблен? – кокетливо спросила Салли.

Желая скрыть охватившее его смущение, Томек низко нагнулся над миской, а капитан Новицкий продолжал:

– А как же. Только не одного его угодила стрела Амура [76]. Сдается мне, что и Джемс Бальмор часто любуется луной и что-то задумчиво пишет в тетрадке.

Бальмор покраснел и поперхнулся горячим супом. Томек, однако, успел оправиться от смущения и сказал:

– Что касается меня, то вы попали пальцем в небо, капитан! В жизни я не написал ни одной строчки стиха!

– Жаль, браток, очень жаль, – ответил Новицкий. – В будущем было бы что почитать твоим детям! Насчет уменья складно писать, ты собаку съел! Я сам с удовольствием слушал чтение твоих писем, которые ты посылал одной австралийской голубушке! Да и твои записи в корабельном журнале тоже ловко написаны. Многие могли бы кое-что полезное почерпнуть о мире из твоих записей. По-моему тебе обязательно надо их напечатать.

– Превосходная идея, дорогой капитан! – подхватила Салли. – У меня собралось немало писем Томека, высланных из разных экспедиций, в которых он принимал участие.

– Кончайте этот пустой разговор, – сказал Томек, пожимая плечами. – Кого могут интересовать мои письма к тебе?!

– Ты так полагаешь? – возмутилась Салли. – Хорошо, если ты на меня не рассердишься, то я могу тебе кое-что рассказать!

– Не рассержусь! – уверил ее Томек.

– Честное слово?

– Конечно!

– Это было еще в школьном интернате в Австралии. Однажды я получила от тебя письмо из Африки, написанное в поезде, шедшем из Найроби к озеру Виктория. Было поздно, и я вечером смогла прочесть письмо только один раз. Твои описания страны были так захватывающе интересны, что утром следующего дня, сидя на первом уроке я украдкой стала перечитывать твое письмо. Занятая интересным чтением, я забыла обо всем на свете. Вдруг кто-то выхватил письмо, которое я держала в руках под верхней доской парты. Учительница с немым укором во взгляде суровых глаз вернулась с письмом к кафедре и стала про себя его читать. Я думала, что мне от нее здорово достанется. Тишина длилась не меньше четверти часа. Учительница вызвала меня к доске и спросила, кто этот молодой путешественник, приславший письмо. Я ответила...

Тут, всегда бойкая Салли вдруг покраснела и в смущении умолкла. Однако взяла себя в руки и продолжала:

– Ну, это неважно, что я ей ответила. Во всяком случае миссис Карлтон пожелала мне всего самого наилучшего и просила, чтобы я не скрывала от других столь интересные письма из разных стран. С тех пор я на уроках географии читала все твои письма вслух в качестве дополнительного чтения. Мистрис Карлтон всегда утверждала, что эти письма должны быть опубликованы в печати.

– А, что я говорил? – с триумфом ответил Новицкий. – Честное слово, браток, у тебя есть новая специальность, которую сможешь использовать в старости!

Томек что-то буркнул в ответ. Он искоса следил за молодой девушкой, а Джемс Бальмор укоризненно заметил:

– И все же ученицы не должны на уроках заниматься письмами от молодых людей.

– Сразу видно, что вы до сих пор не получали приятных писем, – вмешалась Наташа.

– Ваше замечание не относится к делу. Во время уроков надо заниматься уроками, – упрямо твердил свое Бальмор.

– Ах, не будьте таким педантом, видимо, не только в уроках дело, – улыбаясь заметил Новицкий.

– Не всегда и не все ведут себя на уроках как нужно, Джемс, – заявил Бентли. – Думается, что каждый из нас в школе иногда грешил.

– Совершенно верно, например, я любил на уроках дергать за ухо товарищей сидевших впереди, – признался капитан Новицкий. – За это мне не раз доставалось линейкой по лапе от учителя, потому что ученики не отваживались ответить мне тем же!

– Да, да, в школе капитан был немалым шалунишкой, – сказал Вильмовский, который в свое время сидел с Новицким на одной парте. – Однако следует отдать ему справедливость, – он всегда выступал в защиту слабейших товарищей.

– Мне мама говорила, что в школе, где учился Томек, учителя тоже считали его большим шалуном и нарушителем спокойствия, – заметил Збышек Карский. – Он ненавидел подлиз и всегда подстраивал им каверзы. Но учился превосходно!

– Если бы я была мальчиком, хотела бы быть такой же, как он! – порывисто сказала Салли.

– И я тоже, – добавила Наташа.

– Время заняться делами, – перебил беседу Смуга. – Надо подготовиться в дорогу и пораньше лечь спать, потому что мы тронемся в путь на рассвете. Завтра нам предстоит трудный участок пути.

– И верно, горы уже перед нами, – вздохнул капитан Новицкий.

– Томек, с вечера становись на часы, – приказал Смуга. – В двенадцать я тебя сменю, в два часа ночи мое место займет капитан, который объявит подъем, как только начнет светать.

– А вы не считаете, что пора молодежь привлекать к участию в лагерных делах? – спросил Новицкий. – Все должны научиться держать вахту по ночам. Вот, например, может быть Салли поупражнялась бы с Томеком?

Смуга удивленно взглянул на капитана, который подмигивал ему одним глазом. Догадавшись о чем думает моряк, Смуга улыбнулся и ответил:

– Правильное замечание, капитан, если, конечно, Салли не имеет ничего против и не слишком устала.

– Что вы? Я хоть сейчас готова в дальнейший путь! – обрадованно воскликнула девушка. – Я охотно буду бодрствовать вместе с Томеком.

– Хорошо, но через два часа ты должна обязательно лечь спать, – добавил Смуга.