Альфред Шклярский - Томек среди охотников за человеческими головами

Новицкий сразу угадал, что это он стрелял в него из лука, так как стрелы у воина не было. Его голова была украшена великолепным султаном из перьев райской птицы. Видимо, это был вождь...

Ужасного вида воины, затаив дыхание наблюдали за действиями белого великана. А тот подал незадачливому стрелку стрелу, которую вынул из... собственной груди.

Воины таваде отступили на шаг, с глухим возгласом ужаса. Они дрожали от страха. Они впервые встретились в лесу с духами, находившимися там среди белого дня. Если бы не то, что «телеграф» джунглей уже предупредил о приходе духов, они наверное разбежались бы сразу, как только увидели их. Элеле Когхе, бесстрашный вождь таваде, не хотел войны со сверхъестественными существами. Теперь он не сомневался, что это духи. Ведь только духи могут не бояться предостерегающих знаков на тропе. Элеле выстрелил в огромного белого духа, чтобы окончательно убедиться, что это не человек. Элеле Когхе – меткий стрелок. Он знал, что стрела попала прямо в сердце. Она не принесла вреда! Значит, это в самом деле дух, а не человек! Ведь вот он, стоит рядом и протягивает ему стрелу, вырванную из сердца... Но уже подбегают остальные духи...

Новицкий жестом руки остановил друзей. Пригласил вождя таваде подойти ближе. Элеле Когхе понял и последовал приглашению Новицкого. Капитан вложил стрелу ему в руку и потер носом о нос таваде.

Воины радостно закричали. Желая ближе взглянуть на духов, толпой вышли из укрытия... Элеле Когхе тоже преодолел страх. Он прижался головой к груди могущественного «духа» и стал рукой ощупывать его тело. Новицкий достал из-за пояса стальной нож и вручил его вождю.

Воины таваде начали ритмически топать ногами. Это, видимо, было условным знаком, потому что из чащи вышли новые отряды таваде и присоединились к воинам, стоявшим вокруг белых охотников. Элеле Когхе поняв, что духи не понимают его слов, стал жестами приглашать их в свою деревню. Вскоре все воины таваде и члены экспедиции белых, в полном согласии пошли по тропинке вверх по горному склону.

– Ты ранен? – тревожно спросил Смуга, как только улучил минутку, чтобы подойти к моряку. – Ты великолепно себя держал с ними! Я никак не ожидал, что ты способен на такое самообладание...

– Я ранен? – удивился Новицкий. – Нет, после такого выстрела можно быть только покойником. У моего нового знакомца рука меткая, ничего не скажешь! Попал прямо в сердце! Не глядите на меня, как на сумасшедшего! Покойный мой папаша всегда повторял мне: учись Тадек, наука всегда тебе пригодится. И правда, пригодилась!

– Что ты за ерунду плетешь? – тревожно спросил Смуга, внимательно смотря на моряка.

– Вы уцелели благодаря корабельному журналу! – воскликнул Томек, который сразу догадался в чем дело.

– Корабельный журнал? – удивился Смуга.

– Вот именно! Я хотел поупражняться в записях, – стал объяснять моряк. – Поэтому в кармане на левой стороне груди ношу с собой записную книжку, которая здесь на суше заменяет мне корабельный журнал. Я записывал в ней свои вахты, а Томек исправлял мои ошибки...

– Черт возьми, ведь эта книжечка спасла тебе жизнь! – воскликнул Смуга, обнимая капитана.

– Вот вам лучшее доказательство пользы науки, – сказал Новицкий.

Томек остановился, чтобы подождать остальных товарищей и рассказать им о счастливой случайности, спасшей капитана, потому что все знали о стреле, попавшей ему в грудь и опасались за жизнь отважного моряка. Ведь туземцы часто применяли отравленные стрелы, рана от которых могла быть смертельной.

Вскоре воины таваде привели караван в деревушку, расположившуюся на вершине горного хребта. Начались торжественные речи, дополненные жестами, после чего туземцы пригласили «белых духов» в эмоне, чтобы совершить церемониал курения трубки. Старейшинам деревни Смуга подарил множество мелких вещей и попросил вождя разрешить экспедиции разбить лагерь в ближайшей долине.

Воины и женщины нестройной толпой проводили путешественников до места выбранного под лагерь. Пир, данный в честь путешественников, на который ушло несколько свиней, продолжался почти до утра.

Белые путешественники начали изучение обширной страны таваде и ловлю животных и птиц. Грозные воины относились к ним доброжелательно. Поэтому большинство мафулу решили остаться в экспедиции.

Вильмовский делал все возможное, чтобы заставить враждующие племена заключить мир. Воинственные таваде пошли на уступки, потому что очень боялись «белых духов», их «гремящих» палок и волшебной силы. Они согласились получить выкуп за прекращение войны. После долгих переговоров решено, что таваде вернут мафулу взятых в плен женщин, а мафулу выплатят им вознаграждение в виде двадцати голов свиней. Обрадованный таким оборотом дела, Вильмовский прибавил к этому выкупу десять стальных ножей, пять зеркал, пять топоров, три горсти небольших раковин и двадцать ожерелий из стекляруса. Правда, мафулу утверждали, что коварные таваде вернули им самых старых женщин, но все же военные действия были прекращены.

Мир для народов – благо. Так было и теперь. Воины, женщины и даже дети свободно посещали лагерь белых путешественников. Сначала они с боязливым вниманием рассматривали собранные звероловами коллекции флоры и фауны. Потом, приободренные Салли, они стали приносить ей различные, растения и разных зверков. Салли не довольствовалась этим – она научила детишек ловить великолепных мотыльков, водившихся на берегу реки, притом ловить их так, чтобы не попортить их крылышек, и вскоре стала обладательницей интересной коллекции бабочек Новой Гвинеи.

Смуга, Томек и Новицкий прилежно занимались охотой на райских птиц. Они уходили подчас далеко, в такие места, куда не ступала нога даже местных туземцев, и из каждого похода приносили ценные трофеи.

Удача сопутствовала охотникам так, что Бентли и Вильмовскому приходилось работать с утра до вечера. Препараторы часто оставались до глубокой ночи, чтобы не допустить повреждения скоропортящихся в жарком климате шкурок животных и птиц.

Наташа почти все свое время посвящала лечению туземцев, среди которых были широко распространены разные болезни. Поэтому таваде были весьма частыми гостями в лагере, причем их детское любопытство не раз мешало путешественникам работать. Туземцы непременно хотели присутствовать во время бритья, умывания и одевания белых, наблюдали за ними во время еды и работы. Самые, казалось бы, обыкновенные предметы домашнего обихода вызывали у них удивление, во всех действиях белых они подозревали волшебство. Хуже всего приходилось Салли и Наташе, которым упрямое любопытство туземцев не давало прохода, так что им даже мыться приходилось в палатке плотно закрытой со всех сторон.