Екатерина Андреева - Баллада Мефистофеля

В сокровищнице Эрмитажа в Ленинграде сохраняются немногие золотые изделия исторического значения. Имеются некоторые в Грановитой палате Московского кремля и в Историческом музее.

Жажда золота, грабежи и преступления, совершённые ради золота, — всё это не ново, встречалось среди людей постоянно и нашло отражение в литературе.

Случайно разбогатевшие люди часто пропивали и проигрывали всё своё состояние. Таких было много. Но были и другие, которые хранили золото в сундуках, тряслись над накопленным сокровищем, любовались им и боялись с ним расстаться.

Плюшкин в произведении Гоголя, отвратительный и гадкий в своей скупости человек, или скупой Мольера кажутся скорей сатирическими карикатурами на людей. В жизни это довольно редкое явление, но скупой рыцарь Пушкина уже заставляет содрогаться от гадливости. Всех их одинаково пожирает гнусная страсть к золоту, но у каждого она выражается по-разному.

В «Скупом рыцаре» есть какое-то трагическое величие этой страсти и своя логика. Владея сундуками, наполненными золотом, барон чувствует своё могущество над миром, власть над людьми и наслаждается этим. Любуясь золотом, он восклицает:

В этих словах скупого всё кажется логичным. Но трагедия его состоит в том, что он никогда ничего не предпримет, что он никогда не сможет проявить своего могущества. Золото — это его страсть; любуясь его блеском, он приходит в восторг, говорит о нём с благоговением, служит ему как преданный жрец, но истратить золото, чтобы по-настоящему насладиться своей властью над людьми, он не может. Его даже ужасает мысль, что его сокровище может стать достоянием другого после его смерти. Представляя мысленно своё могущество, он наслаждается им, но не в его воле захотеть и выполнить хотя бы малейшее действие, чтобы на опыте почувствовать и убедиться в своей неограниченной власти.

У Бальзака в повести «Гобсек» описан ростовщик, который перепробовал в жизни всё, чтобы разбогатеть: он был в Индии, был связан со знаменитыми корсарами, пытался найти золото, зарытое индейцами где-то в Америке, и наконец стал ростовщиком в Париже. Гобсек говорит: «…из всех земных благ есть только одно, достаточно надёжное, чтобы стоило человеку гнаться за ним. Это — золото. В золоте сосредоточены все силы человечества… Переживает все наслаждения только одна утеха — тщеславие. Тщеславие! Это всегда наше “я”. А что может удовлетворить тщеславие? Золото! Потоки золота… Чтобы осуществить наши прихоти, нужно время, нужны материальные возможности или усилия. Ну что ж! В золоте всё содержится в зародыше, и всё оно даёт в действительности».

Гобсек считал, что деньги — это товар, который можно продавать дорого или дёшево — в зависимости от обстоятельств. Он давал деньги в долг на определённый срок, получая за них в залог драгоценности, вещи или расписку — вексель. Вернуть деньги надо было ему с процентом в известный срок, и тогда он возвращал заложенные вещи. Он всё время таким образом богател и считал, что ростовщик, берущий большие проценты за ссуду, такой же капиталист, как и всякий другой участник прибыльных предприятий и спекуляций.

«Что такое жизнь, как не машина, которую приводят в движение деньги?.. Золото — вот духовная сущность всего нынешнего общества», — говорил Гобсек. Он был скупым и на себя ничего не тратил, как и скупой рыцарь, но он действительно наслаждался своей властью над людьми. Он сам ходил к своим клиентам, наблюдал их жизнь, изучал их характеры, предвидел судьбу многих и никого не щадил. Но когда ему сказали, что сын разорённой им графини несчастен, он ответил:

«Несчастье — лучший учитель. В несчастье он многому научится, узнает цену деньгам, цену людям — и мужчинам и женщинам. Пусть поплавает по волнам парижского моря. А когда станет искусным лоцманом, мы его произведём в капитаны».

Когда Гобсек умер, в соседней комнате были найдены целые груды всевозможных гниющих припасов и вещей, среди которых были самые разнообразные редкости, дорогая мебель, гравюры, драгоценности. Это были невыкупленные вещи, подарки и взятки, которые он получал от своих клиентов. Гобсек копил свои сокровища, не тратил их, дрожал над каждым грошом, но умел наслаждаться властью над людьми и проявлял её.

Примеров волчьей жадности и скупости в мировой литературе очень много. Все эти скупые рыцари, Плюшкин, Гобсек, Шейлок жили, окружённые волчьей действительностью, жили и живут по тем же законам, которые приняты за порогом их дома.

Мы, в нашей стране социализма, понять этого не можем, и когда советские люди слышат о преступных спекулянтах и стяжателях, «накопивших золотишко», это вызывает чувство глубокой брезгливости и отвращение.

В рассказе Шелеста правдиво показано отношение к золоту советских людей, которые были заключены в лагере на Колыме во время культа личности. Они нашли самородок золота при работе на приисках. Самородок лежал на синей тряпке, поблёскивая неровными красками. В нём было килограмма полтора. Однако что делать с ним дальше? Сдавать или не сдавать? Запрятать так, что и сам сатана не найдёт, и ежедневно сдавать только норму — тогда появится хлеб, махорка, можно будет достать чаю, газету, мыло. А на работе волынить. Всё это было соблазнительно, ведь можно будет легче жить.

Один из осуждённых сказал, что самородок надо сдать, потому что они все коммунисты. «А настоящие ленинцы мыслят по-коммунистически. Ильич говорил: марксист должен учитывать живую жизнь, точные факты действительности. Понимаете, что это значит? Учитывать точные факты действительности! Там идёт война. Чьей-то злой волей нас обвинили, оболгали и запрятали сюда искать самородки. Но там война! Надо помогать. Что бы с нами ни было, мы коммунисты. В этом наша жизнь».

Горел костёр. Розовые языки пламени полыхали, пожирая сухую сосну и ель, потрескивая и искря. Привезли обед.

Самородок лежал на синей тряпице, и все старались на него не глядеть. Потом думали и немного поспорили и наконец решили сдать самородок, потому что надо помочь советскому народу в трудные дни.