Священник Алексий Грачев - Когда болеют дети. Советы врача-священника

Мысли против поста дьявол старается внушить всем людям, потому что пост — важнейшее оружие против него: Сей же род изгоняется только молитвою и постом (Мф. 17, 21), — сказано в Евангелии. Поэтому, принимая решение о мере поста для ребенка, нужно помолиться Богу, чтобы была Его святая воля в этом, посоветоваться со священником. И, конечно, искренне каяться во всех нарушениях поста и всей душой стремиться его соблюдать. Как говорят, кто хочет, ищет пути, а кто не хочет, ищет причины.

Дай Бог всем нам найти путь к посту — для себя и для всей семьи, ибо это — путь спасительный, путь благодатный, путь, указанный нам Самим Создателем нашим, подателем всех благ.

Вышла я замуж юной и идеально-религиозной. Молодое сердце мое было открыто духовным истинам, но постоянная работа, заботы и огорчения отодвинули вопросы веры. Я жила, не имея времени ни обращаться к Богу с молитвой, ни даже ежегодно говеть. Проще сказать: я охладела к обязанностям, которые налагает на нас религия. Я никогда не останавливалась на мысли, что Господь услышит мою молитву, если я с верою обращусь к Нему.

В 1897 году я жила с мужем моим и детьми в городе Стерлитамаке. 11 января внезапно заболел мой самый младший ребенок, мальчик пяти лет. Пригласили доктора. Он осмотрел ребенка и сказал, что у него дифтерит в сильной форме. Сделали впрыскивание сыворотки. Через день повторили. Ждали облегчения, но его не последовало. Доктора констатировали непрохождение воздуха в легкие.

Ребенок страшно ослабел. Он уже никого не узнавал. Лекарства принимать не мог. Из груди его вырывалось страшное хрипение, которое было слышно даже в нижнем этаже дома. Приезжали два доктора. Печально посмотрели они на больного, озабоченно поговорили между собой и объявили нам, что на следующий день сделают третье впрыскивание, что ими получена новая свежая сыворотка и что та, которой уже делалось впрыскивание, оказалась по анализу негодной. Было ясно, что они видели, что ребенок не переживет ночи.

Я же, кажется, ни о чем не думала, делала особенно старательно все нужное для больного и как будто побуждала себя не оставаться праздной. Муж мой не отходя сидел у постели, боясь пропустить последний вздох. В доме все стихло, только раздавался страшный свистящий хрип. Надо удивляться, как из такого слабого организма мог исходить такой тяжелый, громкий звук.

Ударили к вечерне 16 января. Почти бессознательно я оделась и подошла к мужу, говоря:

— Я поеду, попрошу отслужить молебен о его выздоровлении.

— Разве ты не видишь, что он умирает? Не езди: он кончится без тебя.

— Нет, — говорю, — я поеду: церковь близко.

Поехала. Вхожу в церковь. Навстречу мне идет священник отец Стефан Никитин.

— Батюшка, — говорю ему, — у меня сын болен дифтеритом. Если не боитесь, то потрудитесь отслужить у нас молебен.

— Мы по обязанности напутствуем умирающих всюду и идем без страха, куда нас приглашают. Сейчас я к вам буду.

Вернулась я домой. Хрип по-прежнему раздавался по всем комнатам. Личико совсем посинело у моего мальчика, глазки закатились. Я дотронулась до ножек; ножки были совсем холодны. Неизъяснимо больно сжалось сердце мое. Плакала ли я, не помню. Я так много плакала в эти печальные дни, что, кажется, поток слез моих не прекращался. Зажгла лампадку и приготовила кое-что необходимое.

Приехал отец Стефан. Муж мой вышел к нему. Молебен начался. Я осторожно взяла на руки ребенка вместе с периной и подушкой и вынесла в залу. Мне было слишком тяжело стоя держать его, и я опустилась в кресло.

Молебен продолжался. Отец Стефан взял святое Евангелие для чтения. Я с трудом встала с кресла. Тут свершилось непостижимое. Мальчик мой поднял голову и слушал Божественные слова. Отец Стефан кончил читать. Я приложилась; приложился и мальчик мой. Он обвил ручонкой мою шею и так дослушал молебен. Я боялась дышать. Отец Стефан поднял святой крест, осенил им ребенка, его поцеловавшего, и сказал:

— Выздоравливай!

Я отнесла мальчика в постельку, положила его и пошла проводить батюшку. Когда отец Стефан уехал, я пошла опять в спальню, удивляясь, что не слышу обычного хрипа, надрывающего душу. Мальчик мой тихо спал. Я наклонилась к его ротику. Дыхание ровно выходило из губ. С умилением опустилась я на колени, благодаря милостивого Бога, а потом утомленная уснула на полу около его постельки.

На другое утро, лишь ударили к заутрене, мальчик мой поднялся и чистым, звучным голосом сказал:

— Мама, что это я все лежу? Мне надоело лежать!

Возможно ли описать, как радостно забилось сердце мое. Сейчас же поспел самовар, закипело молоко, и мальчик принял немного пищи. В девять часов тихо вошел в залу наш доктор, посмотрел в передний угол и, не видя там ожидаемого стола с холодным трупиком, окликнул меня. Я веселым голосом отозвалась:

— Сейчас иду.

— Неужели лучше? — удивленно спросил доктор.

— Да, — ответила я, здороваясь с ним. — Господь явил нам чудо.

— Да, только чудо могло исцелить вашего ребенка.

18 февраля отец Стефан служил у нас благодарственный молебен. Мальчик мой, совершенно здоровый, усердно молился. По окончании молебна отец Стефан сказал мне:

— Следовало бы вам описать этот случай.

Я отвечала ему:

— Я постараюсь его описать спустя не которое время.

С тех пор многое переменилось. Муж мой вышел в отставку. Мы переехали жить в другой город. Если когда эти строки придется прочесть тем, лицам, которые присутствовали при совершении в нашем доме чудесного исцеление, то они подтвердят справедливость всего сказанного. Искренне желаю, чтобы хоть одна мать, прочитавшая эти малые строки, в час скорби не впала в отчаяние а сохранила веру в благость неведомых путей, которыми ведет нас Провидение.

(«Воскресный день», 1901 г., № 43)

Мой отец с большим предубеждением относился к отцу Иоанну Кронштадтскому. Его чудеса и необыкновенную популярность объяснял гипнозом, темнотой окружающих его людей, кликушеством и т. п.

Жили мы в Москве, отец занимался адвокатурой. Мне в то время минуло четыре года, я был единственным сыном, и в честь отца назван Сергеем. Любили меня родители безумно.

По делам своих клиентов отец часто ездил в Петербург. Так и теперь он поехал туда на два дня и по обыкновению остановился у своего брата Константина. Брата и невестку он застал в волнении: заболела их младшая дочь Леночка. Болела она тяжело, и, хотя ей стало лучше, они пригласили отца Иоанна отслужить молебен и с часу на час ожидали его приезда.

Отец посмеялся над ними и уехал в суд, где разбиралось дело его клиента.