Вадим Бурлак - Хождение к морям студёным

Известный русский историк и государственный деятель, сподвижник Петра I, Василий Никитич Татищев писал о древней народности чудь: «Имя сие сарматское, тут значит сосед или знаемый, русские во оное заключали Естляндию, Лифляндию, но после, оставя имя Чюдь, все именовали Ливония. Оное положение, как видимо из древних северных и прусских писателей, задолго прежде Рюрика к Руси принадлежало…»

Некоторые летописцы не очень хорошо понимали этнические различия финских племен и «чудью» называли и предков современных эстонцев, и многие народности, населяющие Беломорье, и даже побережье Северного Ледовитого океана. Самыми загадочными являлись племена, которые в старину именовали «чудь белоглазая», «чудьзаволоцкая».

Их считали колдунами, подземными карликами, хранителями кладов и залежей руд, искусными кузнецами, злыми чародеями и даже людоедами.

Путешественник и натуралист Иван Иванович Лепехин во второй половине XVIII века посетил многие уголки России. О загадочных маленьких людях Севера он писал: «У самоедов и других северных народов существуют предания о живущих под землей людях. Самоеды называют их сиртье и говорят, что это народ, занимавший их страну раньше их и который после их прихода ушел в землю и живет еще там».

Другой исследователь Севера Александр Шренк в середине XIX века отмечал в своих записках: «…один самоед малоземельской тундры рассказал мне, что в настоящее время сирты живут под землею, потому что они не могут видеть солнечного света…»

Далее Шренк поведал, как этот самоед, то есть ненец, вздумал выкопать яму на одном холме и «…вдруг увидел пещеру, в которой жили сирты.

Один из них сказал ему: оставь нас в покое, мы сторонимся солнечного света, который озаряет вашу страну, и любим мрак, господствующий в нашем подземелье; впрочем, вот дорога, которая ведет к богатым соплеменникам нашим, если ты ищешь богатств, а мы сами бедны. Самоед побоялся следовать по указанному ему мрачному пути, а потому скорее закрыл вырытую им пещеру».

В якутском героическом эпосе Олонхо тоже говорится о карлике: «При сотворении мира на западном краю земли было очень большое озеро.

На восточной стороне его стояла одинокая маленькая юрта. Хозяином этой юрты был очень маленький человек. Шкуры одной белки хватало на всю его одежду: из спинки доха была, из брюшка — штаны, из задних лапок — торбаса, из передних лапок — рукавицы, из шкуры головы — шапка, из хвоста — боа.

Этот человек не знал, откуда и как он появился и как попал в свою юрту. Лишь спустя какое-то время карлик узнал от богатыря Айыы, что за неуживчивость божества спустили его в земной мир и при этом изменили — сделали маленьким человеком».

Во время моих экспедиций по Скандинавским странам, по Беломорью, на побережье и островах Северного Ледовитого океана приходилось слышать немало сходных легенд о карликах. У разных народов у них свои названия. Общее в преданиях то, что все эти «чудь белоглазая», альбы, цверги, сиртье, «Мамонтовы людишки», «белые карлы» и т. д. обладали непостижимой силой и тайными знаниями.

В случае опасности они уходили под землю, жили там среди несметного богатства: золота, серебра, мамонтовых бивней, какого-то загадочного «живого металла». Они умели пользоваться огнем из глубин земли, одурманивать людей, изготавливать лекарства и яды, принимать образ животных и растений, тумана, воды, камней.

О «чуди белоглазой» рассказывали, будто они могут создавать под землей так называемые перевернутые пирамиды. С помощью подобных сооружений карлики Севера освоили неведомую обычным людям энергию и даже научились «вызывать в небо четыре солнца» и заставлять «шептать луну». Зачем «чуди белоглазой» понадобилось целых четыре солнца и для чего нужно, чтобы ночное светило «шептало»? Ответы на эти вопросы я ни у кого не смог получить.

Легенды, песни, предания лишь упоминают о древних тайнах. Но человеку всегда важно получить некое материальное подтверждение событиям, явлениям, слухам прошлого.

Существуют ли такие свидетельства о загадочном народе Севера «чуди белоглазой»? Сохранились ли их жилища, изделия, культовые сооружения и другие памятники?

Точно ответить на эти вопросы пока не могу.

В документах середины XVII века, связанных с Заонежьем, сообщается: «Сыскались, государь, на речке на Анданге, на суземе, на черном лесу чудские печища, и лесом, государь, те чудские печища поросли большим, обойма дерево по полутора, и по два, и больше».

В XVII веке печищем называли однодворную деревню, где проживала большая семья. Впоследствии так стали обозначать любую деревню в Заонежье и Архангельской губернии.

Однако заброшенные в северных дремучих лесах старинные избушки, якобы принадлежавшие «чуди белоглазой», называли черными печищами.

Те, кто знал о таких избушках, посторонним старались не рассказывать. Считалось большим грехом указать к ним дорожку. Ведь, согласно преданиям, «северные карлики»-чародеи нередко возвращались в свои покинутые много лет назад жилища. И, встретив там постороннего человека, могли ему здорово навредить.

И все же люди посещали тайком черные печища, которые до сих пор можно встретить в лесах Карелии, в Ленинградской, Мурманской и в Архангельской областях. Но даже отшельники остерегались в них селиться или хотя бы оставаться на ночлег.

Полусгнившие бревенчатые и необычно маленькие избушки приходилось видеть мне в верховьях реки Пинега.

При поверхностном осмотре можно предположить, что этим заброшенным строениям более двух веков. Размеры их едва превышают домики на детских игровых площадках. Взрослому человеку там не подняться в полный рост. Ничего особенного в черном печище обнаружить не удалось. Не встретились ни сами «северные карлики», ни явные следы их обитания.

В лесах на реке Пяльма, что впадает в Онежское озеро, я познакомился с местным охотником. Звали его Потапом. Жил он по какой-то неясной причине отшельником в полуземлянке, оставшейся от старого скита. Рассказал мне Потап, что когда в15-16 веках русские стали обращать «чудь белоглазую» в православную веру, та не очень сопротивлялась. Но по наказу старейшего чудьского колдуна крестились только дети и молодежь, а старики ушли в свои потайные ямы, под которыми располагались так называемые перевернутые пирамиды. Туда же они унесли и сокровища, накопленные за многие века. И в первую очередь какого-то «дылду-шептуна» — священного истукана, выполненного из темного изумруда.

Откуда взялось столько драгоценного камня, чтобы изготовить идола, Потап не знал. Но уверял, будто маленькие человечки обладали несметными сокровищами. Сохранилось предание, что «из золота и драгоценных каменьев северные карлики собирались соорудить «дылде-шептуну» — главному своему идолу, покровителю и предсказателю особое жилище: пирамиду, только перевернутую маковкой вниз».