Александр Немировский - Мифы и легенды Древнего Востока

— Твой план превосходен! — воскликнул Дурьодхана. — Мы немедленно отправляемся к Юдхиштхире, где отдадим тебе в руки наше счастье.

О намерениях Дурьодханы вступить в игру узнал Видура. Он обратился к Юдхиштхире со следующими словами:

— Игра в кости — корень несчастий, особенно если в них участвуют такие люди, как Шакуни, постигший тайну игральных костей и обладающий большой ловкостью рук.

— Это так, — согласился царь. — Но ведь все находится под властью судьбы. Я не хочу играть с Шакуни, но если он бросит мне вызов, я никогда не откажусь, чтобы не уронить своего достоинства.

В тот же вечер в столицу прибыли Кауравы и были отведены в предназначенные им дома. Исполнив ежедневные обряды и умастив свое тело дивным сандалом, насытившись вкусной пищей, они вошли в свои покои и под сладостные звуки женского пения погрузились в сон.

Приятно проведя ночь, они вошли в прекрасный дворец, где уже собралось много людей. По жадному блеску их глаз и трясущимся рукам было видно, что они из той худшей и несчастной из человеческих пород, имя которой — игроки.

У Шакуни руки не тряслись. Твердым был и его взгляд. Обращаясь к Юдхиштхире, он сказал:

— Зал собраний полон, о царь! Эти люди ожидают мгновенья, чтобы сыграть. Так пусть же будут брошены кости!

— Я сам люблю эту игру, — сказал старший из Пандавов. — Но игра должна быть честной.

— На это наши глаза. Ведь каждый сможет наблюдать игру, каждый знает ее правила. Так сыграем в кости, о царь. Не бойся! Делай ставку!

— Вот моя ставка! — сказал старший из Пандавов. — Бесценный жемчуг, добытый при пахтаньи Океана. А что ставишь ты, брат мой?

— И у меня есть драгоценные камни, — сказал Дурьодхана. — Вот моя ставка.

Тогда Шакуни, знаток игры, взял кости и бросил их.

— Выиграл, — сказал он.

— Не гордись, — сказал Юдхиштхира. — Я повышаю ставку. Сто сосудов по тысяче золотых монет, золото и серебро в слитках. Вся моя сокровищница.

По столу застучали кости.

— Я выиграл, — сказал Шакуни.

— Вот колесница, покрытая тигровой шкурой, с отличными колесами. Ее грохот напоминает раскаты грома и шум Океана. Восемь запряженных в нее коней одной масти. Их копыта не касаются земли {338} 338 Описывается не обыкновенная, а мифологизированная царская колесница. В обычную боевую колесницу запрягались два, максимум четыре коня. В ней находились колесничий, правивший конями, и воин. Боевые колесницы давали ариям преимущество над местным населением в военном отношении. .

— Я выиграл, — сказал Шакуни.

— Вот моя ставка, — проговорил Юдхиштхира, — тысяча возбужденных слонов с бивнями, подобными дышлам плуга. Вместе с восьмью тысячами слоновьих самок, вместе с золотыми подпругами, золотыми гирляндами {339} 339 Слоны, крайне редко упоминаемые в «Ригведе», в период создания «Махабхараты» (ареалом которой была долина Ганга) хорошо известны как боевые и рабочие животные. Из описания слонов как богатства Пандавов явствует, что это, прежде всего, боевые слоны. Под «возбужденными слонами» имеются в виду слоны-самцы, в период течки отличающиеся наибольшей свирепостью. .

— Я выиграл, — сказал Шакуни.

— Сто тысяч юных рабынь, искушенных в пляске и пении, с золотыми ожерельями вокруг шеи, в одеяниях, умащенных сандалом.

— Я выиграл, — сказал Шакуни.

— Остановись, царь! — вмешался в игру Видура. — Послушай, что я тебе скажу, хотя услышанное может и не пригодиться, как умирающему лекарство. Уже давно в твоем доме живет шакал {340} 340 Шакал в индийской мифологии, равно как и во многих других, символизирует жадность и коварство. , которому суждено стать причиной гибели рода Бхаратов. Это Дурьодхана. Разве ты не видишь, что игра, которую он ведет плутовскими руками Шакуни, — обман?

— Вот твой язык выдал тебя, Видура, — молвил Дурьодхана. — Не вмешивайся в чужие дела.

— Ты много проиграл, — сказал Шакуни. — Есть ли у тебя, о Юдхиштхира, что-нибудь не проигранное.

— Да, у меня есть неисчислимое количество скота и коней, молочных коров, козлов и овец {341} 341 Скот в шкале ценностей по традиции занимает более высокое место, чем земля. Молочные коровы выделяются и в «Махабхарате» как особый вид скота, поскольку продолжали считаться источником благополучия и богатства, а также служили меновой стоимостью. . Вот моя ставка!

— Я выиграл, — сказал Шакуни.

Изменившись в лице, Юдхиштхира сказал:

— У меня есть город, страна и земля вместе с их достоянием, исключая то, что принадлежит брахманам, и сами люди, кроме брахманов {342} 342 Исключение земель брахманов и их самих из ставки в игре показывает, что юрисдикция царя не распространялась на храмовые земли. . Вот моя ставка.

И снова застучали кости. Снова Шакуни, прибегнув к обману, возгласил:

— Я выиграл.

— У меня есть братья, я же старший из них. Побежденные в игре, мы будем исполнять все, что угодно господам.

— Я выиграл, — сказал Шакуни.

Юдхиштхира сидел, потрясенный проигрышем. Шакуни же сидел, потирая руки, ловкостью которых он взял то, что Кауравам никогда бы не добыть в честном бою.

— Не горюй, о Юдхиштхира. У тебя есть еще одна ставка, и ты можешь отыграться. Поставь Кришну, царевну Панчалы.

— Да, я ставлю ее, — сказал Юдхиштхира. — Не маленькую и не высокую, не слишком темную и не румяную, с глазами, подобными лепесткам осеннего лотоса {343} 343 В Индии росли два вида лотоса, белый и голубой. Последний цвел осенью. Таким образом, у Драупади были голубые глаза. , с талией тонкой, как алтарь {344} 344 Алтарь имел в центре узкую часть, и поэтому с ним можно было сравнить женскую талию. , длинноволосую, с не слишком густым пушком на теле, увы, я ставлю на кон.

Едва были произнесены эти слова, как послышались голоса старцев: «Позор! Позор!» И собрание заволновалось. Среди царей поднялся ропот. У Бхишмы и Дроны на лбах выступил пот. Видура схватился руками за голову. Дурьодхана, до этого сдерживавший себя, подскочил к играющим. У Карны хлынули из глаз слезы. Тогда и послышался возглас Шакуни:

— Я выиграл.

Пока Шакуни собирал и прятал кости, Дурьодхана, издевательски улыбаясь, обратился к Видуре:

— Ступай приведи сюда Драупади высокочтимую супругу Пандавов. Пусть она немедленно явится с метлой и подметет пол. Пусть она займет место среди рабынь.

— Глупец! — воскликнул Видура. — Ты сам не видишь, что висишь над пропастью. Будучи мелюзгой, ты приводишь в ярость тигров. У тебя на голове клубок ядовитых змей. Драупади не может быть рабыней, ибо она была поставлена на кон после того, как Юдхиштхира уже не принадлежал сам себе. Умерь свою жадность. Знай, что даже сосуды из тыквы могут идти на дно, а камни плавать.