Александр Немировский - Мифы и легенды Древнего Востока

Марича вздрогнул. Однажды он уже чуть не погиб от руки Рамы и с той поры избегал встречи с ним.

— Живым от Рамы я не уйду, — проговорил Марича. — Но и тебе не сносить твоих десяти голов, если похитишь. Ситу.

Но воспылавшего страстью Равану это предостережение не остановило.

Первые лучи Солнца, пробившиеся сквозь листья кровли, разбудили Ситу, и она вышла на луг нарвать цветов. Перед ней в нескольких шагах пробежал олень. Золотая его шкура была покрыта серебряными крапинками. На кончиках ветвистых рогов сверкали алмазы. Копыта оленя блестели изумрудом. Громким криком разбудила Сита братьев. И они при виде оленя остыли в изумлении. Первым обрел речь Лакшмана.

— Прекрасно это животное, но видано ли, чтобы олень разгуливал по лесу в золоте и драгоценных камнях. Не призрак ли это, принятый Маричей грозою лесов?

— О Рама! — воскликнула Сита. — Поймай мне этого оленя. В нашей суровой жизни он будет утехой.

Рама взглянул на Ситу с любовью и не огорчил ее отказом. Лакшмане же, когда супруга удалилась, сказал:

— Кем бы ни был этот зверь, нынче он расстанется со своей шкурой. Ты же смотри за Ситой и не оставляй ее одну.

И началась погоня. Олень то бежал, прячась за деревьями, то взмывал в воздух. Все дальше и дальше уходил Рама от хижины. Наконец, ему удалось пустить вдогонку оленю стрелу. Взревел смертельно раненный ракшас. Рассыпались чары. И уже не олень, а Марича распростерся под пальмой. Умирая, он успел крикнуть голосом Рамы: «О Сита! О Лакшмана!» И в испуге, что жена и брат поддадутся обману, бросился Рама к хижине. Но было поздно. Встревоженная криком, Сита упросила Лакшману бежать на подмогу мужу. Братья встретились и поняли, что обмануты.

Не найдя Ситы, метался Рама вокруг опустевшей хижины в полном отчаянии. Он то упрекал брата, то взывал о помощи к обитателям леса. Но деревья, птицы, животные молчали — они страшились гнева могущественного похитителя Ситы. Но вдруг Лакшмана заметил, что пришедшие на водопой олени побежали к югу и сразу же вернулись. Когда это повторилось трижды, понял Лакшмана, что животные указывают ему и брату путь. Двинувшись на юг, братья вскоре заметили обломки золотой колесницы и разбитые доспехи, усыпанные изумрудами. Рядом лежал смертельно раненный царь коршунов Джатайя. Это он пытался защитить Ситу и сразил клювом крылатых коней, уносивших колесницу.

— Ситу похитил владыка ракшасов и умчал на юг, — промолвил с трудом Джатайя. — Но не отчаивайся, Рама. Ты найдешь Ситу и, убив Равану, соединишься с ней.

Это были его последние слова. Братья предали огню тело друга и великого воителя.

Долго шли братья по лесу, расчищая себе дорогу мечами. Съедаемый тоской, Рама едва не обезумел. Но брат увещеваниями возвращал ему силу духа.

Когда они приблизились к прекрасному озеру Пампа, из пещеры с вершины горы их заметил живший там в изгнании царь обезьян Сугрива. Призвал он своего мудрого советника Ханумана и поручил ему узнать, кто эти пришельцы. Обезьяна по матери, Хануман унаследовал от отца, бога ветра Ваю, способность менять облик и летать по воздуху. И приняв облик подвижника, спустился Хануман в долину и, узнав историю братьев, пригласил их подняться на вершину горы к Сугриве.

Радушно встретил Сугрива гостей и, узнав, кто они, предложил:

— Помогите мне вернуть царство, отнятое коварным братом, а я окажу вам помощь в поисках Ситы.

Время дождей, затянувшихся на все лето, совпало для Сугривы со счастливой порой. С помощью Рамы и Лакшмана он вновь водворился на престоле и не только вернул свою любимую жену Руму, но и взял после гибели брата в жены и его жену, прекрасную Тару. Наслаждаясь властью и любовью, он как будто забыл об обещании помочь Раме.

И отправился Рама к Сугриве напомнить о данном обещании:

— Близится осень, земля просыхает для битв, — гневно сказал он ему. — А где твоя помощь, царь?

Пробудилась у Сугривы совесть. Разослал он гонцов во все пределы обезьяньего царства. И наутро стекаются обезьяны под стены столицы. Являются и медведи, также отозвавшиеся на призыв обезьяньего царя. Сугрива сообщает, что созвал их просить о помощи Раме против коварного Раваны и призывает в поход на поиски Ситы.

С громогласным ревом двинулись за царской колесницей ряды обезьян и медведей. Впрочем, воины Сугривы не долго держали строй. Обезьянье войско вскоре поредело. Но обезьяны не струсили, не разбежались — им было невмоготу двигаться по земле и большая часть их передвигалась вдоль дороги прыжками от дерева к дереву. Медведи же шли, топая лапами и поднимая столбы пыли, служившие обезьянам ориентиром.

Достигнув пещеры Рамы, Сугрива разделил воинство на четыре корпуса по числу сторон света. Каждый корпус избрал одно направление. Во главе того, что пошел на юг, стояли наследник Сугривы и мудрый его советник Хануман.

Уже через месяц, не найдя следов Ситы, начали возвращаться корпуса с севера, запада и востока. Лишь южный корпус продолжал путь. До самого берега океана дошли воины, но не отыскали и здесь прекрасной Ситы. Верные принятому на себя долгу и боясь гнева Сугривы, они решили: лучше умереть у вод океана, чем возвращаться без Ситы назад. К счастью, встретившийся им брат царя коршунов, узнав, что они друзья Джатайи, сообщил, что Равана унес Ситу в свою столицу на остров Ланку.

И тогда Хануман, превратившись в исполина, оттолкнулся для прыжка от горы Махендры и, вытянув руки и балансируя хвостом, полетел в гигантском прыжке над океаном.

Шли месяцы. Южное войско возвратилось в обезьянью столицу. И дошла до Рамы весть о прыжке Ханумана, но самого его все не было. Многие были уверены, что Хануман погиб. Что может сделать один, даже самый могущественный герой в стане врага, да еще такого, как Равана?! Но надежда не оставляла Раму, помнившего предсказание царя ястребов. И Хануман вернулся. Целую ночь длился рассказ о его приключениях.

— Я летел над волнами, — начал Хануман, — и моя огромная тень скользила по ним. Мой дальний родич Океан был ко мне благосклонен. Повелел он горе Майнаке подняться из пучины, но я, едва коснувшись ее, продолжал полет. Вскоре я узрел остров, весь в зелени и цвету, обнесенный золотой стеной. Опустившись на вершину горы, я стал дожидаться ночи, чтобы, сократившись в размерах, проникнуть в обрамленный золотом дворец Раваны. Конечно же, я решил, что Сита в гареме.

Рама застонал.

— Нет! Нет! — заверещал Хануман. — Не волнуйся, друг мой. Осмотрев всех красавиц, чем бы они ни были заняты, я не нашел твоей супруги.

Рама застонал еще громче.

— Не было ее ни в трапезной, ни в спальне Раваны. Я отыскал ее в священной роще, подобной небесному саду Индры. У алтаря, среди звероподобных стражников, выделялась красотой большеглазая юная женщина, схожая с ланью. Ее прекрасное тело было покрыто рванью. По бледному исхудавшему лицу катились слезы. На ее шее я узрел ожерелье, подобное тому, какое ты мне описал, но потемневшее от долгого ношения. Превратившись в букашку, я укрылся в коре дерева ашоки. В это время в рощу вошел Равана. Отослав ракшасок, он стал уговаривать Ситу стать царицей Ланки. Он соблазнял ее властью и сокровищами. Она же, выслушав, ответила слабым голосом: «Прочь иди, пес. Я принадлежу Раме. И тебя настигнет его гнев».