Владимир Карцев - Приключения великих уравнений

Итак, нечто «бредовое, чепуховое, немыслимое, абсурдное, невообразимое» — вот что такое кварки. И это в большой мере оправданно, потому что свойства частиц, придуманных Гелл-Маном, никак не назовешь заурядными.

И первое, самое дикое — заряд кварка не равен единице (заряду электрона) и не кратен ему! Один из кварков обладает зарядом +2/3, другой -1/3!

* * *

Нейтрон? О, это очень просто! Он является частью фундаментального октета со спином 1/2 лептонным числом 0 и странностью 0. В общем, возьмите несколько кварков, и он — перед вами!

Из сборника «Физики продолжают шутить»

* * *

И еще масса других безумных свойств — но здесь уже не наша тема. Один пример: для того чтобы составить всего один протон, нужны три кварка массой в 30 (!) протонов.

Кварки ищутся не менее настойчиво, чем монополи.

И с тем же успехом.

Ищут на ускорителях. Ищут в космосе. Уже при запуске первой двенадцатитонной орбитальной лаборатории «Протон-1» в 1965 году «Правда» сообщила:

«…В будущем открывается возможность для решения одной из фундаментальных задач — поиска элементарных частиц, в частности, предсказываемых теорией так называемых кварков…»

Ищут на далеких звездах, где излучаются частицы громадных энергий, способные создать «кварко-атомы», в которых вокруг протона вращается не электрон, а кварк.

Ищут физики и астрономы.

Ищут зоологи и биологи. Известно, что некоторые растения могут избирательно потреблять элементы из почвы. Нет ли растений — «поедателей» кварков?

Вообще если бы кварки на Земле были, их, казалось бы, было бы нетрудно отыскать — ведь из-за своего дробного заряда они не могут ни к чему присоединиться. Как выразился некогда профессор А. С. Компанеец, «кварк непременно валяется у нас под ногами, если он когда-либо вообще был. Но никто не сумел пока найти его».

Итак, ни монополи, ни кварки еще не найдены, и еретические веяния никак не затрагивают уравнений Максвелла и основанных на них теорий.

А стоит ли бояться «ереси»?

Ведь любое открытие, уточняющее картину мира, неизбежно приведет отнюдь не к краху, а к упрочению, укреплению уравнений Максвелла.

Единственное, что может «случиться», — то, что будут вскрыты более глубокие пласты научного знания, будет построена еще более общая теория.

Теория, частным случаем которой обязательно будут уравнения Максвелла.

Интересно, что этот узор так же неповторим у каждого человека, как, скажем, отпечатки его пальцев или «отпечатки голоса».

Так что по полю человека его можно было бы легко идентифицировать — какая находка для пишущего научно-фантастические детективы!

Позже граф Эссекс возглавил дворцовый заговор и был в том изобличен. Судьи пытались смягчить его участь, оправдывая его молодой горячностью, обидой за королеву. Но смертный приговор был все же вынесен — его добился друг Эссекса, всегда пользовавшийся его покровительством, — знаменитый философ Фрэнсис Бэкон.

(Мы еще не раз вернемся к этой мрачной и величественной фигуре.)

О том, что собой представлял прежний насквозь схоластический аристотелевский метод, с которым Гильберт вел борьбу, можно судить по ироническим строкам из шекспировских «Виндзорских насмешниц»:

Эванс. Что такое lapis , Вильям?

Вильям. Камень.

Эванс. А камень — что такое?

Вильям. Ну, булыжник.

Эванс. Нет, камень — это lapis . Запомни раз навсегда.

Конечно, «сферу действия» Гильберт понимает еще совершенно не в том материалистическом смысле, как это сделали развившие взгляды Гильберта Фарадей, Максвелл и физики более позднего времени, которые толковали поле как особую форму материи.

Он отнял молнию у небес и власть у тиранов (лат.). Надпись, вырезанная на бюсте Б. Франклина работы скульптора А. Гудона.

Трудно было, конечно, потомкам Франклина провести его юбилей во «франклиновом ключе». Однако проведенное в 1967 году в Филадельфии празднование 261-й годовщины со дня рождения Франклина явно удовлетворило этому условию. Во-первых, был испечен грандиозный юбилейный торт, в который, как положено, была воткнута 261 свеча, по числу истекших лет. Свечи были электрические, причем зажжены они были при помощи особого электронного устройства, срабатывавшего от пойманного им луча. Луч был совсем не прост — он шел от далекой звезды Гамма Андромеды, располагающейся от нас на чудовищном расстоянии — 261 световой год!

Луч, зажегший свечи на юбилейном торте, покинул свою звезду как раз во время рождения Франклина, 261 год назад!

Некоторые исследователи утверждают, что в этот раз Гальвани препарировал лягушачьи лапки не во имя науки, а с целью сварить особый «лечебный» суп. Это, разумеется, нисколько не снижает ценности открытия.

Цит. по кн.: Белькинд Л. Айдре-Мари Ампер. М., 1988.

Чем больше диаметр проволоки, тем меньше ее сопротивление стало быть, больше ток короткого замыкания.

Чтобы не водить читателя по запутанным лабиринтам, в которых потерялись многие видные ученые, автор несколько упрощает состояние науки того времени и роль Ампера. Небольшой опыт психологии программированного обучения, имеющейся у автора, показывает, что запоминаются лучше всего именно ошибочные представления.

Вы его помните — это редактор, 10 лет назад заказавший Фарадею очерк по истории электромагнетизма.

В Фарадеевском оригинале — « approximation », т. е. собственно «приближение», но понимаемое, несомненно, в плане именно приближения в движении.

Некоторые ошибочно принимают ее за могилу Фарадея.

dp/dt = JCM, формула термодинамики, dp/dt — псевдоним, которым подписывал Джеймс Клерк Максвелл стихотворные опусы и письма к друзьям. Псевдоним расшифровывается просто: JCM — James Clerk Maxwell .

С наивысшим отличием (лат.).

Образцы для изучения явления люминесценции Петрову было доставать совсем непросто. Когда ему для экспериментов понадобились, например, образцы гниющего мяса или рыбы, «из многих мясников и рыбаков, мною о том прошеных, ни один, не знаю по каким, нравственным или политическим причинам, не выполнил данного мне обещания, хотя я принужден был сулить им за сию услугу сперва синенькие, после красненькие и, наконец, беленькие бумажки» (5, 10 и 25 рублей).

По выражению советского физика Д. И. Блохинцева, ситуация при столкновении частиц нисколько не напоминает житейскую: в атомном мире столкновение «двух роялей» дает не груду обломков, а новый набор музыкальных инструментов, целый оркестр!