Ольга Киселева - Традиции православного воспитания

Нет богослужения более радостного и светлого, чем в праздник Пасхи. В Великую субботу вечером спешат тысячи людей на торжественную службу. Спускаются сумерки. Храмы и дворы церквей полны. Несут с собою и куличи, и творожные пасхи, и крашеные яйца для освящения. В церкви приходят и старые, и молодые, и верующие, и колеблющиеся. Везде царит какая-то необъяснимо чудесная, приподнято-торжественная атмосфера, ожидание чего-то непередаваемо прекрасного. После полунощницы (церковного богослужения) уносят Плащаницу (символ гроба с лежащим в нем Иисусом Христом), священники облачаются в белые одежды. Наступает тишина. Но вот в полночь из-за закрытых царских врат доносится пение: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех: и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити». Начинается крестный ход вокруг храма с зажженными свечами в руках, и все подхватывают вместе со священством: «Воскресение Твое, Христе Спасе.». Вся служба полна ликования, всепобеждающей силы Жизни. Это победный гимн, всех обнимает любовь Христова. Многократно, утверждающе звучит после возгласа священника: «Христос воскресе!» слова всех верующих: «Воистину воскресе!». В первый же день Пасхи освящаются яйца, сыр, масло, куличи, которыми разговляются верующие. В день Святой Пасхи христиане приветствуют друг друга братским поцелуем со словами: «Христос воскресе» (христосуются) и обмениваются крашеными яйцами. В день праздника и в течение всей недели звонят колокола в церкви, можно подняться на колокольню и позвонить.

Так встречали Пасху, например, в XIX веке, это впечатления мальчика, описанные Иваном Шмелевым в книге «Лето Господне».

Солнце, трезвон и гомон. Весь двор наш – праздник. На розовых и золотисто-белых досках, на бревнах, на лесенках амбаров, на колодце, куда ни глянешь – всюду пестрят рубахи, самые яркие, новые, пасхальные: красные, розовые, желтые, кубовые, в горошек, малиновые, голубые, белые, в поясках. Непокрытые головы блестят от масла. Всюду треплются волосы враскачку – христосуются трижды. Гармошек нет. Слышится только чмоканье. Пришли рабочие разговляться и ждут хозяина. Мы разговлялись ночью, после заутрени и обедни, а теперь – разговины для всех. Все сядем за столы с народом, под навесом, так повелось от «древности» – от дедушки. Весело глазам: все пестро. Куличи и пасхи в розочках, без конца. Крашеные яички, разные, тянутся по столам, как нитки…

Двор затихает, дремлется. Я смотрю через золотистое хрустальное яичко. Все золотое, все: и люди золотые, и серые сараи золотые, и сад, и крыши, и видная хорошо скворешня, – что принесет на счастье? – и небо золотое, и вся земля. И звон немолочный кажется золотым мне тоже, как все вокруг. (Шмелев И. Лето Господне. С. 56–57).

Очень хорошо ощущается праздничная пасхальная атмосфера в воспоминаниях А.П. Воронцовой-Вельяминовой: «Наступала страстная суббота, и мы шли к заутрени (самые маленькие оставались дома). Даже мы, дети, проникались торжественной радостью Воскресения Христова. Домой шли с зажженными свечами и радовались, если не было ветра. Вернувшись, христосовались со всеми домашними, обменивались крашеными яйцами и садились разговляться. Для яиц специально выращивали травку под названием «кресс-салат». Это была коротенькая травка, и в ней яйца лежали очень красиво.

Чего только не было на пасхальном столе: окорок ветчины, окорок телятины, индейка, пасхи, куличи. Кроме своих куличей заказывали кулич у Филиппова, и на нем красовался ягненок из сахара.

В Воскресенье утром получали подарки от родителей и дарили им свои произведения. В Воскресенье и в течение всей недели по Москве звучал колокольный звон. (Ляховская Л. Энциклопедия православной обрядовой кухни. С. 305).

Очень любили всегда Пасху дети и молодежь. Вместе с взрослыми они готовились к ней, помогая по дому, принимая участие в церковных богослужениях, а затем ликуя и радуясь со всеми домочадцами.

В прошлом веке была у детей такая игра с пасхальными яйцами – они катали «крашенки» по земле, по желобу, играли в «битки». В ней участвовали двое, ударяли яйца носиками. Чье яйцо сохранялось целым, тот считался удачливым в жизни и в награду получал яйцо проигравшего. Маленьких детей одаривали шоколадными, а также крашеными яйцами и медовыми пряниками.

Всю Светлую неделю длился праздник, стол оставался накрытым, приглашали всех, угощали, особенно тех, кто не мог или не имел такой возможности, привечали нищих, убогих, больных.

И сейчас Пасха для верующих – особо радостное и праздничное время. Вот как ожидает праздник Пасхи, например, наш современник, мальчик, выросший в семье верующих, где особенно много проводила с ним времени его православная бабушка, учившая мальчика основам веры и благочестивым традициям прошлого.

Скоро Пасха. Мы всей семьей пойдем на крестный ход. Очень люблю, когда все так дружно восклицают или просто кричат: «Воистину воскресе!». В прошлом году один маленький мальчик пронзительно кричал изо всей силы: «Воистину воскресе!» Я подошел к нему и спросил, почему он так кричит. Он ответил: «Потому что в самом деле воскрес!» с такой гордостью, будто сам тогда это видел. А мне стало немного завидно: почему я сам не догадался. Эти малыши такие ловкие. Бабушка уже собирает луковую шелуху для крашения яиц. Значит, скоро. (Веденягина Э.А. Дорога к храму. С. 125).

Основные праздники православных христиан так же, как и языческие, во все времена были приурочены к циклам природы, т. е. связаны с временами года, но их духовная основа строилась на Евангелии и церковной истории. Языческий смысл торжеств как приобщения к силам природы был заменен благодарностью Богу за Его спасительные деяния.

Открывает церковный год праздник Рождества Богородицы 21 сентября (8 сентября ст. ст.). Он один из первых двунадесятых (наиболее значительные церковные праздники – их всего 12), установлен в IV веке и посвящен «началу нашего спасения», потому что Рождество Богородицы принесло радость всему миру – из Нее воссияло «Солнце Правды Христос Бог наш», который упразднил смерть и «даровал нам живот вечный». Церковь призывает всех к радости: «Сей день Господень, радуйтесь, люди».

Сведения о Рождестве Богородицы основываются на предании. Так, в апокрифе II века повествуется о скорби праведных Анны и Иоакима, которым Бог не дал детей, и о благословении Божием на рождение ребенка.

Однажды, когда Иоаким пришел в Храм, один книжник сказал ему: «Не надлежит тебе предлагать дар твой, ибо нет у тебя потомства в Израиле» (в народе бесплодие считалось знаком гнева Божия). Убитый стыдом и печалью, Иоаким не пошел домой, а скрылся в горах, где пастухи сторожили его стадо. Анна осталась в одиночестве. Она ходила по саду и плакала, как вдруг заметила гнездо воробья на ветке лавра. «Увы! – воскликнула Анна. – Чему могу уподобить себя? Кто дал мне жизнь, что так проклята я перед сынами израильскими? Они смеются надо мной и оскорбляют меня, и изгнали из Храма Господня! Увы! Чему уподоблю себя? Я не могу сравниться с птицами небесными, ибо птицы плодовиты перед Тобою, Господи. Не могу сравниться с тварями земными, ибо они плодовиты. Я не могу сравниться с морем, ибо оно полно рыбами, ни с землею, ибо она дает плоды во времена свои и благословляет Господа».